Светлана Ольшевская - Смертельно опасные желания
– Да ты не бойся, – сказал он ободряюще. – Если тебя кто-то обидел… я ему так накостыляю!
Он вскочил и стал смешно размахивать кулаками, изображая, как побьет неизвестного обидчика. Разыгрывать такие пантомимы он умел и любил, и Илона снова улыбнулась. Наконец, вышвырнув пинком воображаемого негодяя за ворота, Костя присел на лавочку.
– Ты мне все равно не поверишь, – неожиданно заявила девочка.
– Почему не поверю? А может, как раз поверю.
Илона плотнее закуталась в теплую кофту:
– Знаешь, мне уже так надоело всем врать… А приходится, чтобы в сумасшедший дом не сдали или вруньей не сочли. Такой получается каламбур: надо врать, чтобы не сочли вруньей.
– Ну да! – подхватил Костя. – Самый проверенный способ: если хочешь, чтоб тебе не поверили, скажи правду. И наоборот.
– Вот скажи, что ты про это думаешь? – С этими словами Илона отвернула воротник кофты, открыв шею. Костя глянул и отшатнулся. На белой коже проступала широкая багровая полоса через всю шею. Выглядело это более чем жутко.
– Что это? – спросил, наконец, Костя, когда к нему вернулся дар речи. – Тебя пытались задушить? Кто?
– Говорю же, не поверишь.
– Но раз уж начала…
– …То надо договаривать, – продолжила Илона. – В общем, когда мы в лагерь приехали и в первую ночь ложились спать, то Лерка Махова не успокоилась, пока не убедилась, что все форточки закрыты на защелки. Там здание старинное, дореволюционное, окна большие, у нас в комнате их было два. В общем, Лерка их проверила, и ее спросили: неужели она так боится сквозняков? А она ответила, что боится вовсе не сквозняков, а тех, кто приходит по ночам. Тут мы все ее окружили с расспросами – кто сюда может прийти ночью, кроме какого-нибудь идиота, желающего намазать всех пастой? Если честно, мы ждали рассказа про вампиров каких-нибудь. А она, представляешь, начала про черную простыню рассказывать, что та, дескать, влетает в форточку, если ее с вечера не закрыть, и принимается кого-нибудь душить. Мы над ней посмеялись – дескать, такие страшилки нам еще с детского сада известны, расскажи что-нибудь поновее да пострашнее.
– Вот уж точно детский сад! – не удержался Костя.
– Угу… А Лера не обиделась, просто сказала: «Кому с детского садика известны, а мне с прошлого лета повидать пришлось. Я в том году в „Зеленой дубраве“ две смены провела и насмотрелась такого!.. Сама эту простыню видела, и другие видели». Тогда Анжела Сыч спросила: «И многих твоя простыня передушила, как ты утверждаешь?» Лера ответила, что насмерть она не задушила никого, но нескольких ребят в то лето увезли домой со страшными синяками на шее, появившимися ночью, когда все спали. Двое после такого начали заикаться, а одна девочка вообще перестала разговаривать. Им, разумеется, никто не поверил…
– Постой-постой! Как, ты говоришь, лагерь называется? – перебил ее Костя.
– «Зеленая дубрава».
– Понятно. И что дальше было?
– Да то и было. Я тоже не поверила, думаю, обычные пугалки дошкольного уровня. Но только Лерка каждый вечер упрямо проверяла форточки по всему этажу. Мы над ней посмеивались. А однажды было сильно жарко, духота стояла перед грозой. Весь день окна настежь открытые продержали, а перед сном Лера их закрыла. И так было дышать нечем, а стало совсем невыносимо! Я лежу, душно, плохо, не спится. Дождалась, пока Лера уснет, да и открыла форточки. А на улице, слышу, гроза начинается. Так сразу посвежело, хорошо. Но что-то мне вдруг неспокойно стало. Думаю: что за глупости, Лериной страшилки испугалась, что ли? Успокаиваю себя, а страх еще хуже одолевает. Я тогда села и смотрю на окно. И вдруг… – По лицу Илоны прошла судорога. – Вдруг окно стало полностью темным! Словно его с той стороны закрыли чем-то черным и плотным. Вижу – так и есть, какая-то черная ткань, края колышутся, а середина медленно втягивается в форточку, вся втянулась, словно черное облако, сделала круг по комнате и стала медленно приближаться ко мне! Мне бы закричать, кинуться к двери, а я ни пошевелиться не могу, ни рта раскрыть, такое оцепенение напало. И тут оно как кинется на меня, на голову… Дышать нечем… а дальше ничего не помню. Вспоминаю как сквозь туман, что утром Лера меня ругала, потом докторша осматривала. Вопросы мне какие-то задавали… Вечером мама приехала и меня забрала. Ну и как, веришь ты мне?
– Тому, что ты рассказала, я верю. Но это еще не значит… В общем, надо разобраться, что там было, у странных вещей есть вполне научное объяснение. Как хочешь, но черная простыня – это бред. Наверное, это было что-то другое, визуально похожее…
– И знаешь, с тех пор я никак не могу избавиться от страха. Каждую ночь мерещится… И мерзну все время.
– В такую-то жару?
– Да. Словно что-то выпивает из меня силы. А эта дрянь, – девочка дотронулась до шеи, – и не думает сходить, какая была, такая и осталась.
Костя снова ощутил прилив жалости к Илоне. Захотелось что-то немедленно сделать, как-то помочь, но как? Что он может сделать?
– Вот что, Илона! Я обязательно поеду в тот лагерь и во всем разберусь, что это за гадость и как с ней бороться. Можешь мне поверить, я ее поймаю, и у тебя обязательно все пройдет! Ну… что за скептическое выражение? Я же тебе поверил!
Глава II
Лагерь «Зеленая дубрава»
– Что с тобой, Костя? – удивлялась мама. – Ты же хотел на море!
– Хотел на море, а теперь хочу в лагерь «Зеленая дубрава»! Денис тоже туда едет, его тетя две путевки раздобыла. А если не туда, так вообще никуда не поеду, дома останусь!
– Ну что ты шумишь? Хочешь – езжай. Но я удивлена!
А Костя уже набирал телефонный номер:
– Алло, Денис? Скажи своей тете, мы берем путевку. Когда? В понедельник? Вот и отлично.
Спустя примерно час Костя топтался у двери квартиры своей одноклассницы Маши Караваевой. Когда Маша после долгих звонков наконец открыла дверь, то была не очень любезна:
– Егоров? Чему обязана…
Костя не удивился такой неприязни: в школе он частенько дразнил Машу за ее любовь ко всему мистическому то привидением с моторчиком, то Бабой-ягой на швабре, а то и вовсе бомбой, но это уже за телосложение – Маша была полновата. Сам-то он считал себя рационалистом и ни в какую мистику не верил… до сегодняшнего дня.
– Во-первых – здравствуй, Маша! Во-вторых – сегодня хорошая погода. Правильно?
– Правильно. И ты пришел, чтобы сказать мне об этом?
– Ну, и за этим тоже. Но не только. Потому что, в-третьих, у тебя, насколько я знаю, отличная библиотека. И имеется много литературы о разных потусторонних вещах. Правильно?
– Правильно. Но тебе какое до этого дело?
– Очень большое! Огромное! Мне сейчас такая литература позарез нужна. Потому что пришлось столкнуться с неким необъяснимым явлением, в котором я и хочу разобраться.
