Сергей Дегтярев - Зло (сборник)
— Джон, я уколола себе палец… — следующие слова Мегги не успела произнести из-за жуткого грохота, что раздался у неё за спиной.
Девушка резко обернулась и увидела, как крышка взмывает в воздух, раскалываясь там на две половины, а в разные стороны летят осколки самого гроба. В оседающей пыли появилась фигура, напоминающая человека, оглядывающегося по сторонам. Повернулась, посмотрела в глаза Мегги, заставив её замереть от ужаса: такая тьма заполняла этот взгляд. Неизвестный сделал шаг по направлению к девушке. И только сейчас Мегги позволила себе закричать от невыносимого чувства страха…
Джон, как заворожённый, наблюдал за этой картиной. Ужас сковал его сердце. Из состояния прострации вывел только крик жены. Охранник бросился на фигуру, вытаскивая пистолет из кобуры. Справившись, наконец, с дрожью в руках, Джон трижды выстрелил в неизвестного. Но существо продолжало идти, не обращая внимания на пули, пробившие его тело.
— Мир изменился с момента моего последнего посещения — голос заставил Джона содрогнуться от отвращения: настолько противоестественен он был всему живому. Охранник почувствовал, что сходит с ума.
Существо, язык не поворачивался назвать это человеком, пристально разглядывало Мегги:
— Ты очень красива. Ты достойна меня — с этими словами создание сделало шаг по направлению к девушке. Психологический удар чудовищной силы заставил Джона упасть на пол и потерять сознание. Последнее, что он видел — полные слёз и страха глаза Мегги…
…Джон просыпался ночью в холодном поту от собственного крика. Потом долго лежал на кровати и смотрел в потолок, по его щекам катились слёзы, которых он даже и не замечал. Он помнил расследование, которое провела полиция, помнил психологические тесты, что с ним проводил лечащий врач, помнил отстранение от работы, и то, как его едва не уложили в клинику с расстройством психики. Самое главное, что он помнил похороны Мегги, хотя от её тела практически ничего не осталось… Существо съело её плоть… Джон знал, что оно забрало и душу. Почему создание оставило в живых его, мужчина не предполагал. Возможно, не думало, что охранник сможет остаться в живых после той атаки на сознание. Это не имело значения. Он знал только, что отомстит, даже если это будет стоить ему жизни…
* * *… Я любил ночь, она давала мне наслаждение. Давно уже я не был на свободе. Всё так здорово совпало в этот раз: и обращённая ко мне молитва, и эта капля крови, что вырвала меня из сна. Я наполнил лёгкие воздухом. Свобода опьяняла. Хотелось прямо сейчас заняться своим любимым делом, но нет, сначала я должен ответить на мольбу, которую обратила ко мне смертная девушка. Нужно было найти её, чувствовал, что она далеко, но расстояние не имеет значения для того, у кого впереди вечность.
Я шёл по ночному городу, а вкус души той красавицы из музея заставлял меня улыбаться.
— Люди, вы так жаждали увидеть меня. Я даю вам такую возможность…
Брошенный
Проснувшись под вечер, я сидел и смотрел на руки. В голове витали десятки мыслей, но ни за что зацепиться мозг не мог. Вопросы, не имеющие ответов, разрывали сознание.
Звонок в дверь. Надо открывать — это наверняка настоятель. Что он мне скажет, когда увидит, в кого я превратился? Проклятье! Я пытаюсь собраться с мыслями. Звонок повторяется, нужно открыть… Проходя по коридору, смотрю в зеркало, усилием воли заставляю лицо принять прежние человеческие черты. Наверное, я схожу с ума. Поворачиваю ключ, нажимаю на ручку и отворяю дверь. Взгляд упирается в глаза настоятеля, притягивающие к себе не слабее, чем магнит железо.
— Сын мой, всё ли с тобой в порядке? — настоятель входит в квартиру, на его лице написана озабоченность. Следом за ним заходят ещё двое. Я знаю их: Глеб и Серхио — воины, с которыми справиться очень нелегко, псы, готовые ради святого отца на всё, что угодно.
Но зачем отец-настоятель привёл их сюда? Ответ приходит сам собой. Они же устранители. Меня хотят уничтожить? Собственно, а чего я хотел?
— Олег! — голос настоятеля выводит из раздумий. — Что с тобой происходит?
Его цепные псы обходят меня с двух сторон. Идиот! Я не снял бинты с руки, и сейчас на них смотрит священник. Конечно, если я укушен оборотнем, то подлежу немедленному уничтожению, потому что могу превратиться в подобное существо.
— Мне жаль, сын мой… — святой отец не успел ещё договорить фразу, а двое убийц уже бросились в схватку.
Никогда не чувствовал подобного: кровь в моих венах вскипает, словно расплавленный металл бежит по жилам. Я испытываю дикий прилив энергии и необузданное желание вцепиться в глотку своим врагам. Даже не почувствовав, как меняюсь, отшвыриваю Глеба в сторону, и, оскалив клыки, о Господи, прыгаю в комнату, уворачиваясь от удара серебряным кинжалом. Серхио ловок, но для меня — недостаточно. Я победил бы его, будучи человеком, а то, с какой скоростью двигаюсь сейчас, превосходит все мои прежние возможности.
— Святой отец… — вместо слов какой-то звериный хрип, в котором с трудом можно разобрать слова. — Не надо, я умоляю вас, не заставляйте меня убивать.
Сердце в груди бьётся, как заведённое. Кровь кипит и требует схватки. Что со мной? Это же мои братья по вере. Зверь внутри меня рвётся на волю, и я не знаю, как это остановить. Серхио кидается на меня вновь, размахивая кинжалом. Я ухожу влево и мощно толкаю его в грудь рукой. Серхио пролетает через всю комнату и врезается в стену, я слышу хруст костей. Вот чёрт! Я не ожидал, что мой удар будет таким сильным. Правый бок обжигает кинжал — это сумел прийти в себя Глеб. Я хватаю его за горло, поднимаю, ещё не успев понять, что делаю, и с размаху прикладываю об пол. На стену брызгает кровь.
— Да будет слава Господа и сила Его в моём слове…
Настоятель затягивает молитву, и это уже плохо — я чувствую, как голову словно сдавливает тисками. Взревев, прыгаю на него и наношу сильнейший прямой удар, от которого священник бьётся головой о стену, и, оставляя за собой кровавый след, сползает на пол.
Наступившая тишина приводит меня в себя. Оглядываюсь: вся комната забрызгана кровью. Боевой азарт начинает отпускать, дикий ритм сердца замедляется. Пытаюсь взять себя в руки. Что произошло? Я убил своего настоятеля и братьев. Нужно убираться отсюда — на улице слышны сирены полиции. В одночасье лучший убийца и охотник на нежить в этом городе сам превратился в чудовище, подлежащее уничтожению.
— Поздравляю, парень, ты теперь оборотень, и любой из моих братьев, бывших братьев, убьёт тебя, не задумываясь, — я смотрю в зеркало и вижу человека, на лице которого отныне лежит печать смерти. — Но мы прорвёмся, друг.
