Джен - Монастырь потерянных душ
Попробуйте действовать как одно целое. Как одно существо, если вы это понимаете.
Многоголовое, многорукое и многоногое.
Он сделал паузу, чтобы мы оценили шутку. И правда, многие заулыбались.
— Оно не путается в своих ногах? — спросила худенькая девушка с короткой стрижкой. Девушка, похожая на мальчика. Похоже, она решила, что сейчас можно задать вопрос. И не ошиблась.
— Это зависит от вас, — улыбнулся Монах. — Дайте этому существу жить нормально.
Неважно, как вы к нему относитесь. Если вы не станете ему мешать, то оно не будет мешать и вам.
— У меня есть вопрос, — сказала я.
— Нет, — отказался Монах. Я сглотнула неприятное ощущение. Возникла мысль, что своими словами я — пока неясно как — помешала тому общему существу. Я вздохнула: как же все это сложно. Часть людей встала и потянулась к боковой двери за одеждой. В суете Монах взглянул на меня с интересом. Или мне так показалось. Но во всяком случае равновесие восстановилось. И я пошла за одеждой тоже.
Запись третья
Вообще-то мне хотелось постоять у мозаики и не суетиться вместе со всеми (впрочем, некоторые сразу ушли из зала), но я пошла за вещами. Разочарована я не была. В этом гардеробе или кладовке нашлись штаны и рубашки, хламиды как у монахов, кожаные ремни, а главное — кожаные, очень удобные ботинки на шнуровке. Я, правда, еще не ходила летом в ботинках, но когда-нибудь надо было попробовать. К ботинкам прилагались длинные хлопковые носки (новые, лежали на полке в огромных количествах). Одежда, разумеется, отличалась от того, что носили сейчас — да и последние лет сто — в городах, но у нее имелся свой стиль. Опять же качество. Я примерила то, для чего не требовалось раздеваться, и с охапкой вещей отправилась к себе. С такими же охапками из зала вышли еще человек десять. Я подумала, что не встретила здесь пока ни одного зеркала.
А в комнате не оказалось лампы. Только в ванной можно было включить свет. Я наконец закрыла окно (к моему возвращению стало довольно холодно) и попробовала разглядеть в стекле свое отражение в новой одежде. Получалось нечто смутное, почти призрак. Стоило пойти погулять и осмотреться, но пошел дождь. Я не была уверена, что монашеская шерстяная хламида под ним не промокнет, да и настроение вдруг резко упало. Поэтому я легла на кровать и закрыла глаза.
Когда я очнулась, было совсем темно. На комоде лежали три больших яблока, свет пасмурного ночного неба делал их серыми. Переодеваясь, я забыла запереться.
Посуду унесли еще когда мы были в зале.
Несмотря на позднее время, я все же пошла пройтись. Монастырь молчал как скала.
Ветви деревьев, которые росли в дворике перед входом, чуть шевелились; мокро шуршали листья. Было темно, только над дверью горела тусклая лампочка. Осторожно я пошла в те места, где была: в такой тьме немудрено заблудиться, а кричать и звать на помощь потом было бы неприятно, так же как и прошататься всю ночь.
Неяркие лампочки горели на углах, у дверей, над калиткой. Почему-то монахи не устроили нам экскурсию, хотя времени было достаточно. Сейчас Монастырь вряд ли был виден издалека. Впрочем, лес и горы загораживали его и днем. Я вспомнила, как однажды ночью мы ехали по трассе, среди полей, а вдалеке светился, словно театр, православный монастырь. Подсветка для туристов, вторжение в пейзаж. В заснеженных полях это выглядело нелепо.
Возвращаясь, я постаралась печатать шаги в коридоре отчетливо и уверенно, точно Монах.
Запись четвертая
На другой день после завтрака (хорошо приготовленная овсянка и чай) нас собрали в круглом дворе. Человек семь были в местной одежде, что делало нас похожими, как чистые листы бумаги. Не хватало разве что однообразных очень коротких стрижек, когда разница в цвете волос становится почти незаметной.
— Ваша задача, — сказал старший Монах, — двигаться так, как вам хочется. Или как сможете. Я не скажу вам, сколько это будет продолжаться. Главное — вы все время должны находиться в движении. Вы можете стоять на месте и двигать только руками, или всем телом, но лучше, если вы будете ходить, не останавливаясь. Идти вы можете куда угодно. Но только одно условие…
К нему подошел младший монах со стопкой темно-серых предметов.
— Маски, — с заметным удовольствием произнес старший. — Вы должны надеть маски.
Он взял одну и показал. Она напомнала маску фехтовальщика, только была сплошной, а не сетчатой.
— Как видите, в ней нет прорезей для глаз, а это значит, что вы ничего не сможете видеть. От повязок мы отказались, поскольку в этом случае люди склонны жульничать. Маска пористая, так что дышать вам будет легко.
Младший начал раздачу.
— Напоминаю, что если вы получите серьезную травму, то покинете Монастырь навсегда. То же самое — в отношении неадекватного поведения. Так что не буйствуйте.
Старший усмехнулся, вероятно, представив чье-нибудь буйство. Например, по причине нервного срыва. В замкнутом пространстве вроде Монастыря такое было вполне возможно… где-нибудь через месяц. Пока все вели себя довольно послушно, но, похоже, у монахов, особенно у старшего, имелся кое-какой опыт в решении подобных проблем.
Я взяла маску. Она была на широкой резинке.
— Одевайте.
Мы послушались. Я немного покрутила головой, привыкая. Действительно, ничего не видать. По краям маска прилегала довольно плотно, в середине — свободнее. Не давила. Дышалось нормально. Я никогда раньше таких не встречала, и не представляла, для чего они могли бы использоваться еще.
— Двигайтесь. Идите.
Это напоминало некое издевательство, но психологические эксперименты и даже тренинги бывают похлеще. Во всяком случае, мы подписались выполнять все, что скажут, а монахи, со своей стороны, пообещали не причинять нам вреда. Я неуверенно качнулась… пошла, выставив согнутые в локтях руки ладонями вперед.
Иногда я натыкалась на чей-то рукав или бок, и сразу же меняла направление. Мне не хотелось ни к кому прикасаться.
— Перестаньте топтаться на одном месте, — раздался голос Монаха.
Пришлось подчиниться. Я прекратила сворачивать, только — как мне казалось — огибала препятствия, и продолжала двигаться в выбранном направлении. Пятнадцать шагов. Двадцать. Тридцать. Я считала их, чтобы было спокойнее. По идее, я уже должна была наткнуться на какую-нибудь стену. Куда же я иду?
Мучительно хотелось подсмотреть. Маска мне этого не давала.
Кто-то ойкнул, видимо, столкнувшись с другим.
— Постарайтесь сдерживать лишние звуки! — сердито сказал Монах. — Если вам так уж хочется кричать, сделайте это мысленно.
