Петр Катериничев - Корсар. Наваждение
Он спустился, вошел в административное крыло, пронесся мимо ряда дверей, влетел в комнату товароведа. За столом восседала эдакая советская тетка, в годах, в перманенте и с унизанными перстнями пальцами. На столе стоял монитор компьютера, рядом – принтер; но тетка была занята другим: пила чай. Вернее, это только так называлось: на аккуратных скатерках перед ней были разложены в изобилии бутерброды с ветчиной, икрой, семгой, маслом и сыром; огромная кружка с чаем – с алыми маками, и чуть в стороне – шкалик дорогущего коньяку, почти пустой. Похоже, коньяку в чае было никак не меньше, чем воды.
Тетка подняла на Корсара спокойные, коровьи глаза, скомандовала низким, грудным голосом:
– Гражданин! Выйдите из помещения!
Корсар ее даже не услышал:
– Скажите, откуда и когда поступила в ваш магазин вот эта вот книга!
– Да вы кто такой, собственно? В чем дело?
Возможно, будь у Корсара хоть какое-то подобие «красной книжечки», он тут же пустил бы ее в ход, но ничего, кроме прав… Да и – мысли плавали в продолжающей гореть голове едва-едва, как лохи[2] на прогретой отмели…
– Я автор и…
– Гражданин, я вам ясно сказала: выйдите из помещения! – Тетка брезгливо взглянула на обложку «Гробницы», передернула могучими плечами, добавила: – И уберите со стола это ваше творение…
То, что случилось следом, никто не ожидал, ни сам Дима, ни тем более товароведша.
Одним движением Корсар смел со стола все: чашку, бутерброды, какие-то бумаги, ручки… Чашка с грохотом раскололась о пол, терпкий запах коньяка поплыл по небольшой комнатке…
– Да ты пьяный! – взвизгнула было тетка, вскочила, но – тут же опустилась объемной задницей обратно, в массивное кожаное кресло, буквально вбитая в него тяжелой дланью Корсара.
– Когда и от кого поступила эта книга? – проговорил он, четко отделяя слово от слова, бледный – от бешенства и сдерживаемой ярости…
– Что… что вы себе позволяете… я сейчас милицию… охрану… – залепетала тетка и – замолкла разом. Нож для разрезания бумаги, что допрежь мирно покоился на столешнице, молниеносно прочертил в воздухе дугу и с треском впился в стол прямо перед администраторшей. Тетка замерла, побелела и как-то сразу оплыла молча – то открывая, то закрывая рот, словно выброшенная на горячий песок глубоководная рыба.
– Вы поняли вопрос? От кого и когда?
Тетка беспомощно заметалась взглядом по комнате, Корсар протянул ей початый шкалик коньяку, та схватила жадно, опростала мигом, выдохнула:
– Ща… посмотрю… все накладные у нас в компьютере… – Она споро защелкала мышкой, кивнула на экран: – Вот. Вчера вечером. Издательство «Око».
– В распечатку!
– Ага…
А Корсар видел в этот момент собственный кулак, словно сжатый судорогой, стиснутый на рукояти разрезного ножа…
Поднял голову, рассмотрел свое отражение в стекле стенного шкафа – оно плыло куда-то вдаль, и в этом бледном человеке с красными, словно с перепоя, белками, с затаенной паникой в глубине глаз он с трудом признал самого себя… Невероятным усилием воли он заставил себя разжать кулак, долго смотрел на руку, как на чужую…
А тишину – разрезала мелодия мобильного. Корсар взглянул – Буров. Он мгновенно поднес трубку к уху.
– Шея болит? – услышал он незнакомый голос.
– Что? – Интуитивно Дима поднял руку к зудящему, горящему месту, куда его укусил «овод».
– Шея… Голова… Спазмы… Легкий тремор… Тревога… Страхи… Беспокойство… Нарушение концентрации и координации… Порою – отчаяние…
– Кто это?
Да. Голос был чужой: вкрадчивый, размеренный, мягкий, он слышался словно сквозь ватную стену…
– Покраснение белков глаз… иногда небольшие галлюцинации… Все это – последствия… – Голос замолчал на какое-то время, добавил с другой, визгливой интонацией и тембром: – Вы знаете? А ведь вас – убили!
– Убили другого…
– Вас… Именно вас… Снадобье действует уже чуть больше часа…
– Какого черта?!
– …а это значит – вы умрете через двадцать три часа. Или – чуть раньше.
Внезапно, вспышкой, Корсар вспомнил странную боль – там, во дворе, и мужичонку, шаркающей походкой уходящего в арку… Овод? Какие к лешему оводы в июне в центре Москвы?!
– Что с Сашей Буровым? Он жив?
– О себе беспокойся… Я еще позвоню…
В трубке раздались короткие гудки.
В ярости Корсар раскрошил телефонный аппарат об пол, растер осколки ногой, повторяя навязчиво:
– Суки… суки… суки…
Выдернул из принтера распечатку и вылетел прочь из кабинета, хлопнув дверью.
Он уже выходил из магазина, когда высунувшаяся из двери товароведша заверещала неожиданно высоким дискантом:
– Охрана! Охрана!
Парнишка в униформе у входа сделал было шаг наперерез, но Корсар быстрым, взрывным ударом кулака сшиб парня на пол, где тот и остался лежать бездвижно. Корсар выскочил на улицу, открыл дверцу автомобиля.
– За вами не угонишься… – Ольга Белова была рядом. – Так могу я рассчитывать на интервью?
– Нет.
– Почему? Ведь вы обещали…
– Меня – убили.
– Да? – Ольга приподняла бровь. – И – давно?
– Час назад.
Корсар захлопнул дверцу, и джип сорвался с места.
– Действительно, выглядишь ты неважно… – тихо произнесла девушка, провожая глазами машину. – Хотя – бывает хуже.
– Вариант «Омега» завершен штатно. Конец связи.
Глава 2
Автомобиль Корсара мчался по улице, нарушая все мыслимые правила и правила немыслимые тоже, обходя рывками другие машины, выруливая порой на встречную, разворачиваясь в неположенных местах, проскакивая проходными дворами на высокой скорости… Он стремился к дому.
Нацепил наушник, набрал на запасном мобильном номер.
– Да, – ответили ему.
– Лёшка? Это Корсар.
– Дима, если у тебя что-то срочное… у меня через пять минут совещание.
– Понял, генерал. Уложусь. Примерно час назад возле моего дома автомобиль сбил Сашку Бурова.
– Насмерть?!
– Скорее всего. Он был одет как я. Сложения и роста мы одинакового.
– Подожди, откуда ты…
– По телевизору увидел! Найди его, Игнатов! Должность-то у тебя генеральская… Морг, больница – я не знаю!
– Где он прописан?
– Понятия не имею! Не видел почти десять лет, вчера случайно встретились.
– Как он оказался у тебя дома?
– Выпивали. Он дурачился – примерял шляпу, очки, как на книжной фотографии.
– То есть ты хочешь сказать, хотели сбить тебя, а…
– Возможно.
– Почему?
– Пока сам не знаю. Я написал книжку. Она – вышла. Но – другая и под другим названием.
– Под каким?
– «Гробница».
– Мрачновато. Слушай, у меня время совсем кончается…
