Джеймс Херберт - Возвращение призраков
Нужно привыкнуть к этому. Бесконечные часы бездействия, такое долгое ожидание в темноте, что в конце концов даже воображение угасало. Отмахивалось от призраков. Буквально.
Он позволил себе улыбнуться, и если бы не темнота, его улыбка выглядела бы ироничной.
Эш потянулся к термосу рядом со стулом и осторожно налил себе кофе. В кофе очень не хватало бренди, но нет — он обещал Кейт. Он всегда ей обещает. Никакой выпивки на работе. Правда, этого правила он никогда не соблюдал.
«Да, Кейт, знаю, у меня проблема — да, Кейт, знаю, она усугубляется», — Эш проговорил про себя эти слова, представляя, что Кейт стоит перед ним в темноте прачечной. Но вспомни, Кейт, вспомни, что было три года назад. Могла ли она упрекнуть его? Могла ли поверить ему?
Он часто задумывался об этом. Кейт была единственная, с кем он говорил о тех трех ночах в Эдбруке, единственная, кто не усомнился в его рассудке. И все же он улавливал в ее глазах сомнение — нет, это слишком сильное слово; это было не более чём намек на недоверие. И кто бы мог упрекнуть ее? При воспоминаниях у него самого возникали сомнения, даже он сам задумывался, не было ли это ужасным сном, уродливым кошмаром, преследующим его до сего дня. Его рука прикоснулась к шраму на щеке, тонкому твердому рубцу, видному только при ясном свете, и Эш задумался...
Нет! Он чуть не выкрикнул это вслух.
Сделав большой глоток остывшего кофе, Эш откинулся на спинку стула. «Сосредоточься, — посоветовал он себе. — Думай только о настоящем, забудь о том, что случилось давно и не имеет никакого смысла. (Но это имело смысл, правда, Дэвид? Все, что произошло в том старом доме три года назад, было совершенно логично, хотя и странно. То есть если верить в злых духов)».
Эти слова в его голове словно произнес кто-то другой, это был коварный, еле слышный шепот, будто этот кто-то не хотел позволить ему забыть случившееся; но голос принадлежал ему самому, и слова были его собственные, которые он часто повторял себе, чтобы реальность и время не утратили своего значения.
Эш поежился, хотя в комнате с теплыми трубами и запахом выстиранного белья было не холодно. Может быть, эти ночные наблюдения следует оставить кому-нибудь другому, психически более устойчивым исследователям и изыскателям, которые смотрят на подобные вещи не так эмоционально. Как когда-то смотрел и он. В Институте хватало сотрудников, чтобы выполнить эту работу, не было необходимости браться за нее одному. И все же это была его идея, это он, когда месяц исследований ушел впустую, предложил владельцам дома престарелых «Счастливый путь» это одиночное бдение. Он не обнаружил никаких аномальных явлений, никаких призраков — и никакого Ангела Сна.
Ангел Сна. Предвестник смерти, предзнаменование гибели. Во всяком случае, в это верили живущие в доме старики.
Фигура в ниспадающих одеждах, испускающая зеленоватое свечение, около трех часов ночи появилась перед тремя самыми престарелыми жителями и сообщила, что им пришло время умереть. И они выполнили инструкцию — двое через несколько дней, а третий, кажется, немедленно. (Еще одна обитательница, пожилая женщина, которая из-за слабого мочевого пузыря не раз выходила ночью из комнаты, засвидетельствовала, как так называемый «ангел» вошел к умершему, когда она возвращалась из туалета. Сама она поскорее нырнула в постель и с головой спряталась под одеяло, чтобы гость не заметил ее и не решил тоже навестить). Это первые двое передали слова Ангела Сна остальным и повторяли до тех пор, пока тоже не выполнили инструкцию.
Клер и Тревор Пенлоки, владельцы приюта «Счастливый путь», постарались преуменьшить влияние этой истории и успокоить своих клиентов, но у тех было мало занятий, кроме как сплетничать, все больше приукрашивая первоначальный слух, и Пенлоки испугались, что неблагоприятные сплетни об их доме скоро распространятся в округе. Поскольку смерть в таких заведениях, учитывая возраст обычных постояльцев, не была редкостью — если не сказать, что ожидалась — весть о том, что неземные силы активно поощряют «уход», определенно повредили бы репутации дома престарелых. Хозяева неохотно связались с Институтом экстрасенсорики, и были приняты меры для осторожного, но всеобъемлющего исследования.
Сначала Эш подумал, не было ли это неземное видение какой-то заразной галлюцинацией, возникшей у близкого к смерти человека (чьи религиозные верования вполне могли внушить видение небесного проводника в иной мир), и он потратил некоторое время на разговоры с обитателями дома, осторожно прощупывая их умонастроения и состояние психики, но не нашел достаточных свидетельств массовой истерии и даже повышенного интереса к сверхъестественному. Он также допросил персонал, начиная с хозяйки, самой миссис Пенлок, до младших сиделок и кухарки, уделив особое внимание двум старшим надзирательницам, которые еженедельно сменялись в ночной вахте. Он убедился, что само здание ночью охраняется, и был удовлетворен тем, что окна и двери запираются на засов или на замок. Каждую ночь он устанавливал на треногах в конце коридора и у главного входа камеры с автоматическим детектором, а также размещал термометры в определенных стратегических точках, чтобы в любое время записывать все сильные и еле уловимые падения температуры. Снаружи, за дверьми спален самых престарелых обитателей дома и тех, чье здоровье внушало опасение, он рассыпал пудру, чтобы наутро увидеть следы телесных или бестелесных ног. Он изучил архитектурные планы самого здания, включая детализированные чертежи недавних перестроек, и заглянул в его историю, интересуясь прежними аномальными явлениями. Все напрасно.
Никто, кроме одной болезненной старой леди, не засвидетельствовал никакого проявления чудес, ничто не было потревожено за время его исследований, и камеры отсняли только старших надзирательниц, совершающих положенный обход, да некоторых старших граждан, навещавших туалет.
И все же Эш не был вполне удовлетворен. Поэтому предложил эти свои секретные ночные бдения. И только по определенным ночам.
Дважды хозяйка заведения тайно проводила его в дом, пока надзирательница была занята обходом и отдачей распоряжений медицинскому персоналу, но Эш уже начал подозревать, что впустую тратит время.
Однако в эту ночь его терпение оказалось вознаграждено.
Он услышал поблизости какой-то звук. Затем опять воцарилась тишина.
Эш подождал еще несколько секунд, потом тихонько приподнялся, чтобы стыки стула — и собственные суставы — не издали ни звука. На цыпочках пробравшись к выходу, он выглянул в щелку.
Прямо напротив был лифт, обслуживающий все три этажа дома, а справа располагался короткий спуск для кресел-каталок, ведущий в другой коридор, в который выходила центральная лестница. Эш открыл дверь пошире и украдкой выглянул наружу: коридор слева был пуст, все спальни казались закрытыми. Открыта была только дверь в ванную.
