Чарльз Линдли - Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев
Мы с матерью спали в одной комнате, и три или четыре ночи подряд нас будили медленные шаркающие шаги наверху; мы думали, что это ходит кто-то из слуг. Наша прислуга состояла из трех англичан – лакея, служившего у нас много лет, кучера и конюха, а также трех англичанок – горничной моей матери, она же и экономка, моей личной служанки и няни. Все они потом возвратились с нами в Англию и никогда не думали оставлять нас. Прочая женская прислуга, а также дворецкий, повар, лакей и Луи (мальчик, который с нами приехал) были из местных.
Через несколько дней после нашего визита в банк, вновь проснувшись от звука шагов, матушка спросила Кресвел, свою горничную, кто спит в комнате над нами.
– Никто, госпожа. Там большая пустая мансарда, – ответила она.
Через неделю или дней десять как-то утром Кресвел подошла после завтрака к моей матушке и сообщила, что французские слуги поговаривают о том, чтобы взять расчет, так как считают, что в доме нечисто.
– И в самом деле, госпожа, рассказывают страшную историю о молодом человеке, который унаследовал этот особняк и поместье, где родной дядя заключил его в железную клетку в этом самом доме, – поведала она. – Поскольку он исчез и больше не появлялся, думали, что он был убит здесь. Дядя спешно покинул дом и после продал его отцу человека, у которого вы его сняли. Никто не задерживался в нем дольше нас, потому-то он и пустовал.
– А ты, Кресвел, сама в это веришь? – спросила матушка.
– Ну, – замялась она. – Железная клетка стоит в мансарде у вас над головой. Думаю, вам стоит подняться и поглядеть самим.
В этот момент зашел наш друг, старый офицер, кавалер креста Святого Людовика. Мы с воодушевлением рассказали ему историю, пригласив подняться за компанию, чтобы взглянуть на все своими глазами. Мы вошли в длинную просторную мансарду со стенами из неоштукатуренного кирпича. Она была совершенно пуста, лишь в дальнем углу у стены стояла железная клетка, напоминавшая те клетки, в которых держат диких зверей, только выше: около четырех квадратных футов и приблизительно восемь футов в высоту. Позади нее в стене торчало железное кольцо с ржавой цепью, заканчивавшейся ошейником.
Нам стало не по себе при мысли, что человеческое существо могло содержаться в столь ужасном месте, и наш французский друг был напуган не меньше нас. И все-таки мы были совершенно уверены, что топот по ночам – это часть какого-то плана, кому-то было выгодно, чтобы дом продолжал пустовать. Однако нас тревожило то обстоятельство, что в доме существовал тайный вход, о котором мы раньше не подозревали.
Дней через десять после нашего посещения мансарды Кресвел, пришедшая утром одевать матушку, имела такой бледный и больной вид, что мы спросили ее, в чем дело.
– Госпожа, мы до смерти напуганы, – ответила она. – Ни мисс Марш (моя служанка), ни я не сможем больше заснуть в нашей комнате.
– Вы можете перебраться в комнатку рядом с нашей, – ответила моя мать. – Но что случилось?
– Кто-то прошел через нашу комнату прошлой ночью, госпожа, – сказала она. – Мы обе видели силуэт, но спрятались под одеяло и пролежали так до утра, дрожа от ужаса.
Я начала смеяться, но Кресвел разрыдалась, и, увидев, что она и вправду верит тому, что говорит, я попыталась утешить ее. Я сказала, что мы слышали об очень хорошем доме и скоро переедем. А пока они могут спать в соседней комнате.
Дверь в комнату, где наши служанки испытали такой страх, помещалась в нише первого этажа, выходившей на широкую лестницу, ведшую в коридор, вдоль которого располагались лучшие комнаты. Дверь комнаты моей матушки находилась прямо напротив лестничной площадки. Кроме того, в прежней комнате Кресвел была вторая дверь на черную лестницу.
Несколько дней спустя после переезда девушек матушка попросила нас с Чарльзом принести из спальни ее пяльцы, чтобы она могла закончить вышивку. И хотя дело было после ужина и уже стемнело, мы не захватили свечу, потому что внизу лестницы стояла лампа, и мы решили, что найдем пяльцы при открытой двери. Спустившись, мы увидели высокую тонкую фигуру в развевающихся одеждах и с распущенными волосами. Мы оба решили, что это Хана, и закричали: – Ну, нет, Хана! Ты нас не испугаешь.
После этих слов фигура скрылась в нише, заглянув в которую, мы уже никого не увидели и решили, что она прошла через бывшую комнату Кресвел и спустилась по черной лестнице.
Вернувшись к матери с пяльцами, мы рассказали ей о проделке Ханы. На что она заметила:
– Странно. Незадолго до того, как вы вернулись с прогулки, Хана отправилась в постель с головной болью.
В комнате Ханы мы застали Эллис, которая сообщила, что Хана давно крепко спит. Через час, собираясь отправиться спать, мы встретили Кресвел. Когда мы рассказали ей о нашей ошибке, она побледнела и воскликнула:
– Это та самая фигура, которую видели мы!
В это время приехал Гарри, чтобы провести с нами десять дней. Он спал в комнате, выходившей на другую лестницу в дальнем конце дома. Однажды утром, спустившись к завтраку, он довольно сердито сказал матушке, что, верно, она вечером посчитала его пьяным и неспособным самостоятельно потушить свечу, раз послала к нему «этого французского шельмеца». И добавил:
– Я вскочил, открыл дверь и тут в лунном свете вижу парня в ночной рубахе внизу лестницы. Если бы я только был одет, то догнал бы его и научил, как за мной шпионить.
Матушка уверила Гарри, что никого не посылала.
В тот самый день мы договорились о переезде в симпатичный дом с очаровательным садом, принадлежавший одному благородному господину, который собирался уехать на несколько лет в Италию. За день или два до переезда нас навестили мистер и миссис Аткинс с сыном, жившие в трех или четырех милях от Лилля. Мы пожаловались на то, как напуганы наши слуги, и как неуютно жить в доме, куда могут проникнуть незнакомцы. Также мы сказали, что теперь никто не соглашается спать в комнате, где Кресвел и моя служанка видели призрака. Миссис Аткинс рассмеялась и уверила, что с позволения моей матушки с удовольствием проведет ночь в той самой комнате, а в компании с терьером ей будет вовсе не страшно. Когда моя матушка ответила, что не возражает, мистер Аткинс с мальчиком поехали домой, чтобы собрать вещи миссис Аткинс до того, как закроются городские ворота.
Наутро миссис Аткинс выглядела больной и, похоже, плохо спала. На наш вопрос, видела ли она что-то страшное, миссис Аткинс ответила, что проснулась оттого, что кто-то ходил по комнате. Пес не проявлял признаков беспокойства, хотя обычно лаял на входящих. Однако при свете камина она ясно увидела фигуру. Миссис Аткинс сказала, что попыталась натравить на гостью терьера, но нам показалось, что миссис Аткинс была слишком для этого испугана. Нас позабавила реакция миссис Аткинс: когда мистер Аткинс, приехав за супругой, сказал в своей шутливой манере, что, должно быть, ей все это приснилось, то вызвал настоящую бурю негодования.
