Сергей Кириенко - Гулы
— У меня нет гарантии, что я уйду с кладбища… Когда я отправлюсь на чимитеро Нуово, внимательно слушай эфир. Если через две минуты я не выйду на связь, взрывай мину… — Увидев, как с лица девушки отхлынула краска, Андрей повторил: — Если ты поймешь, что мне не выбраться с кладбища, или я не дам о себе знать в течение пары минут, ты взорвешь мину.
Видя в ее взгляде испуг, он сказал:
— Пойми, что это на крайний случай, Паола, я не хочу умирать и постараюсь уйти оттуда живым. — На мгновение Андрей ощутил, что не в силах вынести ее отчаянный взгляд, и, опустив глаза, пояснил: — Для того чтобы взорвать мину, нужно последовательно нажать вот эти две кнопки, — он указал на кнопки на пульте. — Когда я отправлюсь на кладбище, ты нажмешь первую и будешь слушать эфир. Как только я дам сигнал, ты нажмешь на вторую. Запомни: сделать это нужно будет немедленно, — возможно, от этого будет зависеть моя жизнь.
Он заглянул ей в глаза.
— Паола, ты меня поняла? — Голова девушки медленно качнулась вперед, и Андрей попытался успокоить ее: — Все будет хорошо, Паола. Я обещаю!
Быстро нагнувшись, он поцеловал ее.
Несколько секунд они так и стояли, чувствуя губы Паолы, Андрей не ощущал в них той жизни, которая была всего лишь сутки назад, и словно пытался вдохнуть в нее то, что она потеряла за сегодняшний день. Наконец, разогнувшись, сказал:
— Все, Паола, пора отправляться!
Повернувшись, он двинулся мимо цистерны и вскоре оказался за рулем тягача. Через пару секунд проурчал двигатель, машина тронулась с места и направилась к группе деревьев, за которыми уже скрылись два грузовика.
Мгновение Паола оставалась на месте, держа в руке пульт от взрывателя и глядя вслед тягачу, наконец медленно повернулась к машине…
Когда до пьяцца дель Фуоко оставалось не больше двух километров, комиссар крикнул:
— Остановите машину!
Франческо нажал на педаль тормоза, и машина начала сбрасывать скорость.
Через короткое время они остановились посреди улицы. Бросив взгляд вдоль идущей к центру Террено виа Куаттроченте, Франческо спросил:
— Вы что-нибудь почувствовали, комиссар?
— Еще нет.
— Тогда зачем мы остановились?
— Пора решать, как будем уничтожать гулов…
Повернув голову, капо встретил взгляд комиссара.
— Думаю, вы не хуже меня знаете окрестности площади, — продолжал Гольди, — и понимаете, что подогнать машину к комиссариату и оставить ее незаметно для гулов у нас не получится. К площади идет несколько улиц, но все они просматриваются из ее центра, а сама она охраняется. Сейчас довольно темно, однако гулы видят в темноте так же хорошо, как и днем. В то же время нам нужно подогнать машину в самое логово гулов: взрывать ее за границами площади будет бессмысленно.
— У вас есть какой-то план, комиссар?
— Да, но он сопряжен с некоторым риском.
Мгновение Франческо раздумывал, перед тем как сказать:
— У меня тоже есть план, комиссар, и абсолютно безопасный для вас. — Гольди недоуменно нахмурился, а капо продолжил: — Положите пульт на сиденье, выходите на улицу и ждите. Когда старик даст сигнал, я все сделаю сам — смерть гулов я гарантирую.
Комиссар быстро понял, что Борзо имеет в виду, и это даже не вызвало у него удивления, потому что интуитивно он ждал нечто подобное. После того, как они ушли от библиотеки, он постоянно наблюдал за доном Франческо и отмечал все признаки шока. У Борзо не было открытого шока, как в случае Паолы, но эта форма была даже опасней — потеря семьи вызвала у него пренебрежение к собственной жизни. Комиссар понимал, что явление это временное и через пару дней он придет в норму, но пока прошло лишь десять часов, и Борзо был способен на действия, угрожающие его жизни.
Не отводя взгляда, Гольди сказал:
— Синьор Борзо, думаю, вы знаете, что я никогда вам не симпатизировал и, если бы вы погибли от пули одного из врагов, не слишком бы сожалел. Но меня с детства приучили ценить человеческую жизнь — кому бы она ни принадлежала, а после того, что случилось сегодня, ее ценность становится для меня еще более ясной. Поэтому мы поступим следующим образом: через несколько минут вместе отправимся на пьяцца дель Фуоко, уничтожим адских существ и уйдем с этой площади. После этого вы сможете делать все, что хотите, но с площади мы уйдем вместе.
Не меняя позы, Франческо спросил:
— Хотите стать героем, комиссар?
— Нет, просто в этом городе сегодня и так погибло слишком много людей… — Гольди облизнул губы, — Сейчас же мы сделаем следующее: я выйду на улицу, сяду в одну из машин и отправлюсь к пьяцца дель Фуоко. Вы поедете следом за мной, и мы будем поддерживать связь. По дороге я постараюсь объяснить вам свой план, а когда мы окажемся возле площади и Бен даст сигнал, мы убьем этих тварей и уйдем оттуда живыми.
Мгновение мужчины смотрели друг другу в глаза, наконец губы Франческо изогнула улыбка.
— Давайте попробуем, комиссар.
Гольди кивнул и добавил:
— Пульт я забираю с собой.
Щелкнув замком, он открыл дверь машины и спрыгнул на мостовую. Через секунду Франческо увидел, как темная фигура обогнула кабину и направилась к стоящей у тротуара «альфетте»…
* * *
Проехав по виа Песко, Доминик остановился у стены старого склада, за которым начинался пустырь, и какой-то миг сидел неподвижно. С приближением ночи сумерки сгущались стремительно: пустырь вокруг чимитеро ди Джованни напоминал сейчас поверхность болота — все неровности сливались в серую массу, в сотне метров от склада начинался земляной вал, над которым громоздился силуэт Кальва-Монтанья, слева от вала тянулись заросли вереска.
Пару секунд Доминик напряженно раздумывал. Ворота чимитеро ди Джованни, через которые ему предстояло проехать, с этого места увидеть было нельзя. Можно было выбраться из машины и подойти к углу склада, чтобы осмотреть пустырь целиком, но Доминик чувствовал, что, для того чтобы забраться обратно в кабину, ему потребуется много сил, а они в скором времени ему еще пригодятся. Скользнув взглядом по ключу зажигания, он решил не глушить двигатель: его работы на кладбище все равно не услышат — южный ветер сдувает все звуки…
Подняв руку, Доминик щелкнул тумблером рации.
— Джей, вы меня слышите?
— Да.
— Где вы находитесь?
— В квартале от вас.
— Уже осмотрели кладбище?
— Да.
— Видели гулов?
— Нет, перед воротами никого.
Доминик молча кивнул — последнее означало, что эти твари на кладбище.