Андрей Дашков - Дракон
Миты вели себя спокойно, а постоянный фон излучаемого страха, к которому Мор привык с рождения, был чрезвычайно слабым. Но где-то среди этого громадного стада скрывался хищник – тот, кто расставил ловушку. Тот, кто охотился, невзирая ни на какие табу.
Инстинкт гнал Мора в укрытие, но поблизости не было ничего подходящего. Голое гладкое место – и вдобавок хорошо освещенное. Мир Лили. Мор узнал его мгновенно по множеству едва уловимых примет. Она много рассказывала своим детенышам об утраченном рае, но Мору он вовсе не казался таковым. Мир ее памяти, мир, который она не успела увидеть, мир, ставший легендой к моменту ее рождения. Что было правдой, а что искажено, приукрашено ее тоской и несбыточными мечтами типичного мита? Мор не знал этого и вряд ли узнает. Его эмоции были уже совсем другими. И мир этот был для него чужим. Более враждебным, чем ледяная пустыня.
Мор пытался сориентироваться, собрать воедино рассыпающиеся осколки рассудка, удержать под контролем разрываемые атаками сильнейших раздражителей органы чувств. Где-то рядом в каменном русле текла РЕКА – просто поток растаявшего льда, – однако для Мора не существовало ничего более странного. И еще огни. Целые россыпи огней. Как сверкающий иней… Это не были ориентиры, или костры, или уничтожающее пламя войны, или признаки охоты суперов-файрстартеров. Источники холодного, искусственного, безопасного света, созданные для того, чтобы миты могли лучше видеть. Чтобы в конечном счете убить страх. Но страх нельзя убить, он неуничтожим, – значит, свет был нужен для того, чтобы загнать страх в самые глубокие норы… Сияние отодвигало ночь куда-то за пределы города, в малонаселенную зону. Самые отдаленные огни казались Мору глазами сотен тысяч сытых дегро, застывших под гипнозом тупого удовольствия и убаюканных чувством ложной безопасности. То, чего он не понимал растерянным умом, он постигал инстинктом.
(И этот инстинкт подсказывал ему: кто-то заранее готовил чудовищное жертвоприношение, кормил, содержал и выращивал миллионы жертв. Кто-то знал, что старая цивилизация обречена, и позаботился о будущем. Отсюда неизбежно следовал вывод: Программа действовала задолго до появления настоящих суперанималов.)
Смесь странных запахов дразнила его тонкое чутье. Судя по взаимному положению светила и планеты, начиналась ночь, однако для Мора тут было даже слишком светло. К тому же его ослепил мощный узконаправленный луч, давление которого он ощутил почти физически. Зрачки Мора мгновенно превратились в линии. В уши вонзился рев, сопровождаемый звуком сирены. В ее завывании было что-то гипнотическое.
Механическое чудовище (одно из тех, которых Лили называла МАШИНАМИ) надвигалось стремительно, быстрее любого известного Мору зверя или супера. (Если только оно не было фантомом. Однако у щенка не осталось времени, чтобы выяснить это. По слухам, бродившим среди суггесторов, Джампер умел поддерживать до десяти фантомов одновременно, хотя с увеличением их количества неизбежно падала реалистичность. Подтвердить или опровергнуть эти слухи по понятным причинам не мог никто. Кен держал пару фантомов в течение часа. В подавляющем большинстве случаев этого было вполне достаточно.)
Мор моментально оценил происходящее и сделал то единственное, что сулило шанс выжить: перекатился еще раз, чтобы оказаться между огромными колесами, и прижался к темной шершавой поверхности.
Металлическая масса накрыла детеныша. Исходящий от нее жар обдал его тошнотворной волной. Сирену заглушил низкий звук, таранивший тело, заставлявший вибрировать внутренности…
Мор испытал непродолжительный, но жутчайший приступ клаустрофобии. Жизненное пространство сплющилось до размеров узкой горизонтальной щели – и, не будь Мор таким маленьким, он превратился бы в кусок ободранного окровавленного мяса. Неведомому хищнику оставалось только раздавить и растереть его.
Но за доли секунды Мор преодолел страх и приготовился умереть так, как учил его Кен, – с ясным сознанием того, что не было и не будет ничего, кроме этого мига смерти, вместившего в себя всю жизнь…
Волна раскаленного металла схлынула, но за ней накатывала следующая. Мор скорчился в потоке ядовитого смрада, и тем не менее он успел почувствовать, что человек внутри уносящейся МАШИНЫ был не охотником, а только живым орудием. Слепым орудием, хотя вряд ли жаловался на зрение. В отличие от него Мор видел во всем происходящем – даже в том, что оказался здесь, – неумолимую логику смертельной игры. И настоящие игроки, возможно, пребывали за пределми времени…
Он поднял голову ровно настолько, чтобы убедиться: один и тот же прием редко срабатывает дважды. Другая машина была низкой, приземистой, с плавными очертаниями, созданной для движения на большой скорости. А Для Мора скорость означала преследование.
Внутри машины находились вооруженные суперанималы. Он почуял близость оружия. Настоящего оружия, а не того дерьма, которое ему подсунули на полигоне.
(Его не покидала мысль о том, что это часть испытания, устроенного самкой, которая хотела заменить детенышам мать. Впрочем, не хотела – он чуял отвратительный запах принуждения… Петля на маршруте – почему бы нет? В следующее мгновение он мог быть выброшен обратно. Но пока Мор не знал этого точно, он должен был действовать так, словно каждая секунда – решающая и последняя.)
Он дважды выстрелил по фарам – и без пользы истратил заряды. Резиновые пули не пробивали защитных стекол. Мор рванулся в сторону, за пределы вырезанного лучами светового коридора, однако конус мощной фары-искателя не отпускал его.
Он удивлялся тому, что до сих пор не убит. Если бы на месте этих странных охотников в машине находился супер из его мира или даже натасканный суггестор, Мор был бы уже мертв – окончательно и бесповоротно.
Он впервые осознал, что, возможно, является всего лишь приманкой, пока идет охота на более крупного зверя. А этим крупным зверем мог быть только Кен. И чем дольше продержится Мор, тем большая опасность будет угрожать отцу.
Позади громыхнул крупнокалиберный пистолет. Получив удар в предплечье, который сбил его с ног, Мор понял, что у него есть шанс уцелеть. Это был плохой выстрел. Любой выстрел, оставлявший жертве хоть какое-нибудь время, считался плохим.
Мор замер, лежа лицом вниз. Он отключил дыхание и уменьшил излучение до минимального уровня. Кроме всего прочего, это означало остановку мышления. «Не притворяйся мертвым, а СТАНЬ мертвым», – говорил Кен, давая ему первые уроки маскировки. (Впрочем, Мор уже приобрел печальный опыт, когда пытался проделать нечто подобное в Пещере: он узнал, что при встрече с суперами уровня Дракона такие приемы бесполезны. Но может, виновата Лили? В чем виновата? В собственной смерти? Приходилось признать, что она была обречена…)
