Антон Соя - З.Л.О.
— Какая дрянь! Был у меня и вправду похожий персонаж. Орудовал в Павловском парке. Любитель анатомии и Ницше. Если я действительно писал такие книги, может, и хорошо, что я про них забыл.
— С каждой книгой сюжеты становились все мрачнее. Юмора все меньше и меньше. Тягу к творчеству у тебя, похоже, отбил грузовик вместе со всеми воспоминаниями о книгах. Но, учитывая автобиографию, которую ты начал здесь крапать, таланта Бог у тебя не отнял, а может, и прибавил.
— Грубая лесть, Аркаша.
— Поверь.
— Хочется верить.
— Это правильно. Надо верить. Тебе особенно. Причем верить надо в лучшее. В плохое-то ты веришь очень легко. А зря. Это я про факты, которые проверил. Помнишь историю с Червонцем и отцом Константином, которая тебя от Церкви окончательно отвратила?
— Да, помню.
— Что ж ты, Следак, так лоханулся? Ты же не просто так зовешься. Ты следак по жизни — это твой путь. Все проверить, а потом уже верить — наш принцип. А ты смалодушничал, испугался правду узнавать. Проще обидеться, отгородиться от всех и считать, что это от тебя отвернулись, хотя сам спрятался и дверь закрыл.
— А попроще можно изъясняться?
— Не покупал никто отцу Константину дом в Юкках, не принял бы он такого подарка. До сих пор живет с женой и пятерыми детьми в четырехкомнатном «хрущике». А Червонец — хитрое дьявольское отродье. Отомстил тебе, загадил душу. Клеветник — одно из первых имен дьявола, я думал, ты знаешь, Следак…
— Знаю, а еще — Обвинитель. У него много имен, и не все для нас приятные, коллега. С Червонцем понял. Рад за отца Константина, но знаю многих из духовенства, кто с соблазном не справился. Так что останусь при своем мнении о Церкви земной.
— Твое дело. Про Алину и дочку ее Сонечку узнать хочешь?
— Очень хочу.
— А чего ж сам не узнал? Тебе не здесь сейчас сидеть надо, а им помогать. Живут в селе под Псковом. Беднотища. В районной школе Алина пение преподает. Вдова. Про тебя ее спросили — помнит и сплошные восторги. Сдается мне, что и у тебя место для нее в сердце освободилось.
— Ты ко мне в сердце-то не лезь. В голову залез уже, а в душу не смей. Тебе от меня чего надо? Проверил информацию — все сходится? Чего теперь?
— Теперь будем разбираться с твоими баснями. Все, что ты про себя в прошлом написал, похоже, правда. А рассказ про демона больше книги твои напоминает.
— Значит, наврал я все. Придумал. Я же сумасшедший. Голова два раза пробита. Не было ничего. Ни демона, ни Алхимика, ни Барона, ни двойняшек, ни вампиров — поезжай в Москву, добрый дяденька, со злом бороться. Где увидишь — уничтожь. А то, что под носом ничего не видишь, — ерунда. Добро — оно всегда подслеповатое.
— Я бы рад домой, только вот незадача. И Алхимик, и Барон, и двойняшки — персонажи реальные. Поэтому сижу здесь с тобой. Книжки твои читаю и в душу пытаюсь заглянуть. А вот про то, что я добрый дядя, — ошибаешься. Я служу добру, но сам далеко не добро. Из двух зол выбирают меньшее — слышал? Этим я и занимаюсь. Большее — уничтожаю. Добро само со злом не борется, в этом твоя ошибка, Следак. Думаешь, добро всегда побеждает зло? Не совсем так. Обычно зло со злом и борется. Которое побеждает, то и добро. Ну а я за этим злом-добром надзираю. Я — смотрящий.
— С чьей стороны?
— Я ж сказал. Служу добру.
— Зло на службе у добра? И хочешь докопаться, был ли демон? Обкакались в Москве? Там все никак не начнется, тебя и прислали. Все понятно.
— Ишь какой ты понятливый. А мне вот непонятно кое-что. И раз я за столом, а ты на табуретке в смирительной рубашке, я тебя еще поспрашиваю.
— Валяй. У меня даже интерес к разговору проснулся. Тут и до аппетита недалеко.
— Хорошая идея. Надо перекусить.
Следак почувствовал перемену в настроении Седого — тот, похоже, понял, что начал терять очки, а ему необходимы полное доверие и искренность Следака. Решил взять паузу, удовлетворенно заключил Ольгерт Блок.
— Вот только перед тем, как тебя уведут, хочу рассказать тебе одну историю. Если бы я был писателем, как ты, — сказал Седой, — неплохую повесть про любовь мог бы сляпать. Только сначала ответь мне, какое сегодня число?
— В смысле день календаря?
— Да, в смысле дата.
— А чего ты мне такие вопросы задаешь, как врач скорой психиатрической помощи? Ты ж и так знаешь, что я шизофреник!
— И все-таки, Следак.
— Ну, если я здесь неделю, то шестнадцатое сентября.
— А год какой?
— Две тысячи девятый, естественно.
— Спасибо. Это то, что я хотел услышать. — Седой явно снова обрел равновесие. — Значит, обещанная история. Одна бойкая девица, для простоты назовем ее Варвара, очень рано выскочила замуж. Только восемнадцать стукнуло — и вперед. И не за кого-нибудь, а за лучшего друга своего отца, к тому же его партнера по бизнесу. Двадцать пять лет разницы Варю не испугали и гнев отца не испугал, очень уж она свободы хотела. А вот мужу ее новому, Андрею, все бросить пришлось. И прибыльный бизнес, и семью с двумя, хоть и взрослыми, детьми. И уехал он с молодой женой в свой родной город новую жизнь строить. Деньги-то водились у него, даже после развода на хлеб с маслом осталось. Тем более в провинции все дешевле. Правда, Варя заскучала сперва. Вологда чай не Москва, тусовать особо негде. Так себе свобода получилась. Андрей целыми днями новый бизнес строительный налаживает, а она одна целыми днями в большом красивом доме кукует. Ну родила девочку, через год мальчика. Восемь лет промчались как день. Варе двадцать шесть всего, а Андрею пятьдесят один. Дети в школе, Варя скучает. И в один прекрасный день приходит к Варе новый участковый милиционер Сергей Жучков — знакомиться. Молодой, красивый, похож на артиста Мерзликина, но ликом не мерзок, а, наоборот, даже очень приятен. И начинается у них с первого взгляда такая любовь, что дня они друг без друга прожить не могут. Воздух между ними искрится, эсэмэски через каждые пятнадцать минут туда-сюда летят, а спина у участкового Сергея покрыта боевыми любовными незаживающими царапинами. У Варвары просто бешенство любовное проснулось. От мысли о Сергее ее всю трясет, только теперь она узнала, что такое настоящая любовь, а Андрея она начинает просто ненавидеть. Андрей же ничего не замечает — приезжает домой со строек своих такой затраханный, что ему не до улавливания флюидов Вариных. Так проходит месяц, и Варя, отвалившись от счастливого Сергея, в утренний час на супружеском ложе говорит ему:
— Надо что-то решать, Серенький, мало мне этих утренников. Хочу с тобой по-человечески спать, в церкви обвенчаться. Только этот старый хрыч меня живой к тебе не отпустит. Еще и тебя закажет, не посмотрит, что мент. Я эту старую бизнес-гвардию знаю. Все детство мне своими разборками испортили. Отец чуть что матери расправой угрожал. Если б мы с Андреем не свалили, и меня б не пожалел. И Андрей такой же…
