Шон Хатсон - Отбросы
Они показывали семь сорок шесть. Гарольд вернется через полчаса.
И Гривс стал ждать, когда закипит чайник.
* * *Гарольд стоял в темноте, прижавшись спиной к двери и закрыв глаза. С трудом он доковылял до окна, посмотрел и увидел Гривса, который, постояв немного, наконец все-таки ушел. Гарольд облегченно вздохнул. Не включая света, он на ощупь двинулся на кухню и долго смотрел на посудный шкаф под раковиной. Потом протянул трясущуюся руку, чтобы открыть дверцу, но тут же отдернул ее. У него перехватило дыхание, порезы на груди запульсировали, и он отступил назад.
В голове возник знакомый шелест. Гарольд прижал руки к вискам. Боль усиливалась. Голоса в его воспаленном мозгу вели диалог из какого-то полузабытого сна.
Гарольд снова подошел к шкафу.
Наклонился и приоткрыл дверцу на дюйм, но тут же отпрянул: запахло плесенью и чем-то еще более неприятным — сильным и едким. Тяжелый дух разложения ударил Гарольду в нос и заставил закашляться.
Уходя, он накрыл трех эмбрионов одеялом и теперь наблюдал, как эти три существа медленно перемещаются под грубой тканью.
В голове завертелись слова, которые он уже слышал когда-то раньше. Невнятный шепот и приказы, которым он должен повиноваться и которые, как оказалось, он хотел выполнять.
Большой кухонный нож лежал подле раковины с пятнами ржавчины и засохшей крови на лезвии. Гарольд в темноте нащупал нож, и его пальцы сомкнулись на рукоятке. Он проглотил слюну, прислушиваясь к словам, вихрем кружившимся в голове и притуплявшим сознание. В ушах стоял звон, и ему стоило большого труда сосредоточить взгляд на трех извивающихся под одеялом комочках. Но вдруг на секунду в голове у него прояснилось, он потянулся к краю грубого одеяла и отбросил его, обнаружив под ним кошмарное трио.
От удивления Гарольд разинул рот, дыхание перехватило, когда он вдохнул смердящий воздух. Вначале ему показалось, что он ошибся, но приглядевшись повнимательней, понял, что первое впечатление оказалось правильным. Никакой ошибки не могло быть: три зародыша... подросли.
Глава 20
Уинстон Гривс взглянул на часы и забарабанил пальцами по столу. Было восемь тридцать пять. Куда это Гарольд запропастился? Он ведь обещал возвратиться не позднее четверти девятого. Гривс задумчиво прикусил нижнюю губу. Возможно, он уже вернулся и приступил к работе, не заходя к нему в кабинет? Но Гривс тут же отбросил эту мысль. Нет. Гарольд должен был сперва подняться и сообщить ему, что все в порядке. Старший санитар уставился на дно своей пустой кружки. Скорее всего, отнюдь не все в порядке: Гарольд выглядел больным и, вероятно, не в состоянии вернуться к работе. Ему наверняка понадобится медицинская помощь.
Гривс просидел еще пять беспокойных минут, затем встал и вышел из кабинета. Спустившись на первый этаж, он порасспросил сотрудников, не видел ли кто-нибудь из них Гарольда. Таких не нашлось. Гривс с шумом выдохнул воздух. Теперь ясно, что в главное здание Пирс не возвращался. То ли озабоченный, то ли сердитый, Гривс направился к центральному входу с твердым намерением отыскать напарника. Видимо, тот все еще находится у себя в хибаре. Скорее всего, заснул. Болен ли он на самом деле?.. Эти и другие мысли не давали покоя чернокожему санитару, когда он пересекал заросший травой пустырь и приближался к жилищу своего напарника.
В окне по-прежнему не было света.
Интересно, как Гарольд воспримет его визит? Не впустит, как накануне? Все-таки что-то он там наверняка прячет... И Гривс твердо решил во что бы то ни стало это выяснить.
Приблизившись к домику, он отметил про себя, как здесь тихо. И темнота, казалось, способствовала этому, накрыв хижину бархатной перчаткой и заглушив все другие звуки.
Гривс замедлил шаг и напряг слух, пытаясь уловить малейший намек на движение внутри. Было тихо и неуютно, как в могиле. Впервые Гривс ощутил, попав сюда, как здесь холодно. То была не обычная осенняя промозглость, а более глубокий, какоц-то леденящий, пронизывающий до костей озноб. Он осмотрелся по сторонам. Деревья слегка покачивались, у земли клубился туман, заполняя ложбины в полях, окружавших больницу.
Гривс громко постучал в дверь.
Ни звука.
Он вновь постучал, одновременно похлопывая себя по бедру ладонью другой руки.
Ничего. Тишина. И холод.
— Гарольд! — позвал он, не переставая стучать.
Потом встал на колени и попытался заглянуть в замочную скважину, но внутри было слишком темно. Он выпрямился, подошел к окну и прижался лицом к стеклу, сложив ладони лодочками, чтобы попытаться разглядеть то, что творится в хибаре. Сощурившись, различил на кровати что-то темное. Негр постучал в окно, но лежащее на кровати оставалось неподвижным. Возвратившись к двери, он покрутил ручку.
Дверь была заперта.
Наверное, стоит возвратиться за подмогой. Какое-то мгновение он прокручивал в голове эту мысль, но потом решил действовать самостоятельно. Ему не хотелось без крайней надобности добавлять Гарольду неприятностей. Гривс нажал на ручку замка и снова повернул ее, налегая на дверь всем своим весом. Замок был старый, ржавый и поддался с неожиданной легкостью. В следующее мгновение Гривс влетел в хибару, чуть не потеряв равновесия и не упав. Аккуратно прикрыв за собой дверь, он тут же ощутил отвратительную вонь, наполнявшую помещение. Едкий тошнотворный запах вызвал у него рвотные позывы. Казалось, смрад исходит не из какого-то конкретного источника, а пропитывает всю хибарку, сочась из дерева, как пот из пор.
Гривс повернул выключатель. Лампочка вспыхнула, сердито зажужжала и взорвалась. Негр полез в карман за зажигалкой и поднял маленький язычок пламени над головой. В слабом ореоле оранжевого рассеянного света он увидел: та бесформенная масса, что покоилась на кровати, оказалась Гарольдом.
Гривс подошел к распростертому телу, и то, что он увидел, ввергло его в состояние, близкое к шоку.
Гарольд лежал на спине, одна нога его была вытянута вдоль кровати, другая, свесившись, касалась пола. Одна рука покоилась на груди, а другая касалась пола. Сделав шаг вперед, Гривс заметил темные пятна на полу и постельном белье. Он понял, что это кровь, и склонился над товарищем, задев ногой свисавшую руку. Из нее с глухим стуком выпал нож, и Гривс чуть не закричал: все лезвие было в крови. На прикроватной тумбочке лежали куски пластыря и ваты, тоже пропитанные кровью. В темноте они казались черными. Но именно вид Гарольда вызвал у негра шок. Он нагнулся как можно ближе и увидел глубокие порезы на груди напарника, один из них еще кровоточил. Другие уже подсыхали, покрытые коркой запекшейся крови.
— О Господи! — пробормотал Гривс, прикоснувшись к плечу Гарольда. Он видел, как вздымается порезанная грудь, но никакой реакции от неподвижно лежащего на кровати Пирса так и не дождался. Гривс коснулся его век, раздвинул их и поднес ближе зажигалку. Искусственный глаз отразил ее пламя. Зрачок здорового глаза сузился. Указательным пальцем Гривс осторожно надавил на яремную вену и почувствовал слабое биение пульса.
