Бетси Палмер - Пятница 13-ое
Скорее всего, что это просто очень чувствительная психика ребенка восприняла рассказы о страшном убийце-маньяке Веселом Роджере. Этими рассказами полнились все бульварные газеты, программы телевидения, об этом только и говорили пациенты всех лечебниц, где за шесть лет побывал мальчик.
И, как ни странно, именно этого убийцы Томми и боялся. Именно он начал преследовать его последние несколько месяцев. Томми даже сам не мог себе ответить, откуда это взялось и почему. Просто он содрогался, хватался за нож, который всегда возил с собой. Но нож был здесь бесполезен — видение исчезало, оставляя только озноб и ужас в сердце юноши.
Страх за свою жизнь заполнил душу Томми, и все свое свободное время, уже не надеясь на небольшой нож, он отдавал освоению приемов рукопашного боя, боксу, он часами пропадал в спортивном зале, колотя увесистую кожаную боксерскую грушу.
Он добился неплохих результатов. Тренер всегда хвалил его, но с опаской смотрел на то, как душевнобольной парень с остервенением бьет спортивный снаряд, представляя на его месте какого-нибудь человека. Ведь на парня могло найти затмение разума, и тогда бы он уже не понимал, что делает.
Как-то лечащий врач Томми, когда тот признался ему в своих кошмарных видениях и рассказал, что теперь он видит не того убитого им маньяка, а Веселого Роджера, чтобы успокоить юношу, рассказал ему все, что знал о страшном убийце. Он рассказал ему, и даже показал ксерокопию из полицейского дела, что после вскрытия тела Веселого Роджера, при котором он сам присутствовал, убийцу-маньяка похоронили на городском кладбище.
Томми какое-то время сомневался, верить врачу или нет. Но тот говорил настолько убедительно, настолько красочно описывал саму процедуру вскрытия, что, в конце концов, поверил, и на своей карте окрестностей Детройта, которую тоже всегда держал в своей сумке, обозначил красным крестиком то кладбище, где был похоронен маньяк-убийца.
Одним солнечным, прекрасным летним утром в палату к Томми зашел его лечащий врач.
— Знаешь что, парень, — сказал он ему. — Я подумал что все твои видения и кошмары исчезнут, если ты на лето переедешь в загородную лечебницу. Мой друг — ее директор, Тэм Робинсон, дала согласие принять тебя. Хам лечатся такие же ребята, как ты, твои сверстники. В свободное время они занимаются работой, сами колют дрова, косят газоны, готовят еду. Там есть парни и девушки. Я думаю, в обществе сверстников тебе будет лучше, и ты найдешь выход из своей сложившейся ситуации.
— Не знаю, — сказал Томми. — Может быть, в самом деле стоит попробовать.
Седовласый профессор, поблескивая очками, потрепал парня по плечу:
— Томми, понимаешь, тут еще такое дело. В общем-то, я не специализируюсь по таким болезням, у меня несколько иной профиль, я сделал все что мог. Я испробовал на тебе все свои методы, и, как видишь, результат почти нулевой. Поэтому, я и думаю, что в клинике Тэмы Робинсон, тебе могут серьезно помочь. Я даже в этом убежден, потому что Тэм уже помогла многим, с очень похожими симптомами. Правда, она немножко странный человек, но я думаю, тебе с ней будет легко. С ней работает хороший молодой специалист. Его специальность — кошмары. Он талантливый, о нем последнее время пишут почти во всех журналах по психиатрии, он часто ездит на всевозможные международные симпозиумы, к его методам и его замечаниям начинают прислушиваться. Правда, у него несколько не стандартные методы лечения, но и думаю, что именно такими методами и можно поднять тебя и избавить от твоих навязчивых видений. Так что давай попробуем, если ты не против.
Томми как-то замялся. Ему, честно говоря, уже надоело переезжать из клиники в клинику и лечиться. Ему уже хотелось успокоиться. Но видение преследовало, и юноша согласно кивнул головой.
— Хорошо, док, я согласен. Давайте попробуем и это.
— Ну вот, я знал, что ты согласишься. Внизу уже стоит машина, на которой тебя и завезут к моему приятелю, а я ему позвоню и тебя встретят. Так что не волнуйся, все будет очень хорошо.
— Надеюсь, — как-то неуверенно ответил Томми и начал складывать в сумку свои немногочисленные вещи.
За долгие годы мытарств по разным клиникам и лечебницам Томми приспособился к тому, что ему часто приходится переезжать. И поэтому вещей у него было немного, все они легко вместились в одну большую, защитного цвета сумку. Томми легко поднял ее, забросил на плечо и в сопровождении седовласого профессора вышел на крыльцо, где уже стояла машина. Томми устроился на заднем сиденье, водитель завел мотор и машина помчалась по красивой проселочной дороге.
Санитар какое-то время обеспокоенно смотрел на Томми. Он уже привык ездить с душевнобольными и был готов ко всяким неожиданным выходкам. Но, увидев, что парень ведет себя смирно, он успокоился и, отвернувшись, стал смотреть на дорогу.
Томми какое-то время бодрствовал, оглядываясь по сторонам на проносившиеся мимо вековые ели, на густой кустарник, на ранние цветы, разбросанные по откосам дороги. Но вскоре качка и встряхивание утомили его. Он откинул голову на спинку сидения и задремал.
Санитар обратился к водителю.
— Слушай, везет же этим психам, — негромко сказал он. — В таких местах отдыхают. Я бы и сам не против с хорошей какой-нибудь подружкой провести здесь пару месяцев, а ты?
Водитель закурил, посмотрел по сторонам и сказал:
— Ну так а я что, и я бы с удовольствием провел с какой-нибудь привлекательной молодкой.
На этом их разговор и кончился. Машина свернула с проселка и помчалась по узкой дороге к ферме, переоборудованной под психиатрическую лечебницу. Машина въехала во двор, где стояло несколько молодых людей. Один из них, обратившись к другому, сказал:
— А вот и новенького привезли. Ты рад?
Тот заулыбался и сказал:
— Я очень рад. Я всегда рад новеньким. Он, наверное, такой же, как и мы.
— Да, конечно, такой же, как и мы. Каким же ему еще быть? Сюда же нормальных не привозят.
— Хм… Ты что, считаешь, что мы ненормальные?
— Да нет, я считаю, что мы нормальные. Все вокруг просто ненормальные.
— А, ну да. Да, да.
Машина остановилась, санитар выскочил из нее и открыл дверь.
— Ну что, Томми, конечная остановка, выходи.
Томми, проснувшись, внимательно огляделся по сторонам. Он прижимал к себе сумку и сидел, сжавшись, на заднем сиденье. Он как-будто пытался стряхнуть с себя только что виденное, но никак не мог припомнить, что именно привиделось ему только что. Он чувствовал — это было ужасным видением, страшным, от которого все еще вздрагивали его руки и спина покрывалась холодным потом.
