Лорел Гамильтон - Голубая луна
Одна половина его лица блистала красотой, которая и привлекла когда-то к нему внимание мастера вампиров, много сотен лет назад. Вторая половина была покрыта шрамами. Рубцами от святой воды. Они начинались примерно в дюйме от середины лица, так что глаза, нос и эти полные великолепные губы остались нетронуты, но все остальное было похоже на расплавленный воск. Бледная шея выглядела безупречно, но я знала, что шрамы тянутся ниже плеч. Торс пострадал сильнее лица, шрамы выступали и проваливались. Но только одна половина тела, как и лица, была изуродована, вторая осталась так же прекрасна.
Я знала, что и верхняя часть бедра у него изрыта рубцами, но голым я его никогда не видела, и приходилось верить ему на слово, что посередине они тоже есть. Подразумевалось, что он способен на секс, несмотря на шрамы. Наверное, я не знала и не хотела проверять.
— Где твои телохранители? — спросил Ашер.
— Телохранители? Ты имеешь в виду Джейсона и котят?
Ашер кивнул, и золотые волосы упали на изуродованную половину лица. Это была его старая привычка. Волосы скрывали шрамы — или почти скрывали. Точно так же он умел использовать тени. Будто всегда знал, как падает на него свет. Столетия практики.
— Не знаю, где они, — ответила я. — Мы только что закончили разговор с Ричардом. Наверное, они решили, что нас надо оставить наедине.
— А надо было? — спросил Ашер. Он глядел на меня, используя шрамы и красоту для контраста, усиливающего эффект. И чем-то он был недоволен.
— А это не твое собачье дело.
Дамиан сел в изножье аккуратно застеленной кровати. Огладил длинными бледными пальцами синее покрывало.
— В этой кровати вы этого не делали.
Я подошла и посмотрела на него в упор, сверху вниз:
— Если еще какой-нибудь вампир или оборотень любого вида вякнет, что чует запах секса, я ему голову откручу!
Дамиан не улыбнулся. Он вообще не был весельчаком, но в последнее время перестал быть таким серьезным. Сейчас он просто сидел и смотрел на меня. Жан-Клод или даже Ашер улыбнулись бы и стали бы меня дразнить, а Дамиан только смотрел на меня, и в его глазах проглядывала сдержанная скорбь — как у другого сдержанный смех.
Я положила руку ему на плечо — при этом мне пришлось отодвинуть локон. Он отдернулся, как от ожога, вскочил и подошел к двери.
Я убрала руку, недоумевая.
— Что с тобой, Дамиан?
Ашер подошел, встал рядом, осторожно положив мне руки на плечи.
— Ты права, Анита. Чем вы занимаетесь с мсье Зееманом — не мое собачье дело.
Я положила ладони на его руки, переплела с ним пальцы. Ощущение его прохладной кожи я помнила. Прислонилась к нему спиной, обняла себя его руками, но мне не хватало роста. Это была не моя память, а Жан-Клода. Когда-то они с Ашером более двадцати лет очень дружили; когда-то давным-давно.
Вздохнув, я стала отодвигаться.
Ашер положил подбородок мне на макушку.
— Тебе нужны руки того, от кого ты не будешь чувствовать угрозы.
Я прислонилась к нему, закрыв глаза, на миг давая ему себя держать.
— Это так приятно только потому, что напоминает чье-то чужое удовольствие.
Ашер нежно поцеловал меня в макушку.
— Ты смотришь на меня сквозь ностальгию воспоминаний Жан-Клода, и потому ты — единственная женщина за двести лет, которая не видит во мне циркового урода.
Я ткнулась лицом в сгиб его руки.
— Ты сокрушительно красив, Ашер.
Он убрал волосы с моей распухшей щеки:
— Для тебя, быть может. — И он, наклонившись, невероятно нежно поцеловал меня в щеку.
Я отодвинулась от него — мягко, почти неохотно. Воспоминания об Ашере были куда проще чего бы то ни было в этой моей жизни.
Он не пытался меня удержать.
— Если бы ты не была влюблена в двух других мужчин, то одного твоего взгляда оказалось бы вполне достаточно.
Я вздохнула:
— Извини, Ашер. Мне не надо было тебя трогать. Это просто... — Я не могла найти слов.
— Ты обращаешься со мной как со старым любовником, — помог мне Ашер. — Ты забываешь и трогаешь меня так, как трогала в те времена, когда это всегда был первый раз. За это не надо извиняться, Анита. Мне это в радость. Никто больше не коснется меня так... без напряжения.
— Жан-Клод мог бы, — сказала я. — Это его воспоминания.
Ашер улыбнулся почти скорбно:
— Он верен тебе и мсье Зееману.
— Он тебя отверг? — спросила я и тут же пожалела.
Улыбка Ашера стала ярче, потом погасла.
— Если ты не согласилась бы делить его с другой женщиной, неужто ты действительно стала бы делить его с мужчиной?
Я секунду подумала.
— Да нет. — Я нахмурилась. — Но почему мне хочется за это извиниться?
— Потому что ты делишь со мной и Жан-Клодом воспоминания о Джулианне и о нас обоих. Это был очень счастливый menage a trois, и длился он чуть ли не дольше, чем ты живешь на свете.
Джулианна была человеком-слугой Ашера. Ее сожгли как ведьму те же люди, которые изуродовали Ашера. Жан-Клод не сумел спасти их обоих. И кажется, никто из них не простил этого Жан-Клоду.
— Если я не очень мешаю, то мне нужна еда, — сказал Дамиан. Он стоял у двери, обхватив себя руками, как от холода.
— Так что, мне открыть дверь и крикнуть, чтобы принесли ужин? — спросила я.
— Мне нужно разрешение на еду, — ответил он.
Я нахмурилась от этой формулировки, но сказала:
— Пойди найди кого-нибудь из наших ходячих доноров и угостись. Но только из наших — мы не имеем права здесь охотиться.
Дамиан кивнул и выпрямился. Я ощущала его голод, но это не от голода он горбился.
— Я не буду охотиться.
— Вот и хорошо.
Он замялся, держа руку на дверной ручке. Стоя спиной ко мне, он тихо спросил:
— Можно мне пойти поесть?
Я глянула на Ашера:
— Это он к тебе обращается?
Ашер покачал головой:
— Не думаю.
— Да, конечно, иди.
Дамиан вышел, оставив дверь чуть приоткрытой.
— Что с ним творится последнее время? — спросила я.
Ашер улыбнулся:
— Наверное, это вопрос к нему, а не ко мне.
Я повернулась:
— Ты не хочешь ответить или не можешь?
Он улыбнулся, и у него была очень гибкая мимика, даже рубцовые участки двигались свободно. Ашер обращался к хирургам-косметологам в Сент-Луисе. Конечно, никто из них не имел опыта лечения рубцов от святой воды у вампира и не знал, получится ли что-нибудь, но доктора выражали надежду — правда, осторожную. До первой операции еще предстояли месяцы.
— Дело в том, Анита, что страхи бывают очень личные.
— Ты хочешь сказать, что Дамиан меня боится?
Я даже не пыталась скрыть удивление в голосе.
— Я хочу сказать, что если ты хочешь услышать ответ, обратись прямо к нему.
Я тяжело вздохнула:
— Этого мне только не хватало. Сложностей с еще одним мужчиной.
