Ирина Ангара - Мертвые тоже хотят жить (СИ)
— Я тоже не смотрю, — так же попыталась успокоить брата. — Даже отвернулась. Честно. Максик? Тебе очень больно? Ты же весь перебинтован.
В ответ послышался лишь беспомощный скрежет зубов и тихое:
— Выйди…
— Хорошо, хорошо, — протараторив, пулей вылетела из комнатки и перевела дыхание.
Надо же, какой оказывается у меня брат стеснительный, а по нему и не скажешь. Сколько его знаю, Макс не стеснялся ничего: и купался голышом, сверкая пятой точкой, и по-маленькому бегал за соседний куст в походе, так что все слышали, а тут…
Устроившись на неудобном стуле, расположенном чуть дальше по коридору, согнулась и подперла подбородок ладонью, успокаиваясь и отпуская накопившееся за последние часы напряжение, посмеивалась над недужной стеснительностью. Пальцы рук до сих пор потряхивало, и даже комичность ситуации с уткой не спасала положения.
Я могла потерять брата. Навсегда.
Страшно. Как же страшно оказывается быть одной. Как долго я смогу быть в таком подвешенном состоянии? Неделю? День? Месяц? Год? С поддержкой брата я смогу выдержать почти все, без него…
Сглотнув образовавшийся в горле ком, посмотрела на одну из одинаковых дверей, туда, где лежал Макс.
Без него я просто сойду с ума.
Эгоистично? Пусть. Но я сделаю все, чтобы он жил, ну и я вместе с ним. А там посмотрим.
Глава 10
— Марина!?
— Да-а-а? — протянула я и пропела последнюю строчку песни. Кажется, там было что-то о любви, с английским я не особо дружила, но подпевать всегда любила. Так и тут, навязчивый монив, услышанный по радио у медсистринской никак не желал меня оставлять, и я «пела», безбожно перевирая слова и придавая им некий тайный смысл. Хотя какой может быть смысл у «та-да-дадам! ла-ла-лам?» В принципе никакой, но все же.
В общем то я была занята важным делом — пролистывала принесенную доброй Светой печатную продукцию, выискивая интересные на мой взгляд новости и читая их скучающему Максу. А так как новостей было кот наплакал, а всякую ерунду я старалась пропускать, то приходилось напевать, иначе настроение, глядя на Маска падало ниже некуда. Вот и получался замкнутый круг. Поэтому я читала, пела, что-то рассказывала, разглядывая стены, потолок и окно, а брат все это слушал.
— Мари-и-иш!? — брат буквально взвыл, а потом застонал. — Будь хорошей сестрой, дай поболеть!
— Если я замолчу, успокаивать придется уже меня. Поэтому будь хорошим братом, дай позаботиться о себе! — на последних словах голос дрогнул, но я сдержалась и не захлюпала носом.
— Марина! Ты эгоистка.
— Прости, — закрыв журнал, все же шмыгнула и вздохнула. — Я знаю. Но ты же меня все равно любишь? Да?
— Да!
— Я знала. — открыв новый журнал углубилась в чтение. — Слушай, а ты знал, что голодание в малых дозах полезно? Оказывается, американские ученые экспериментировали на мышах, и те, кто голодал через день, обновили свои иммунные клетки? Интересно…
— Очень. Марин, я не собираюсь голодать.
— Мда? — взгляд сам собой переместился на прикроватный столик, с одиноким полупустым стаканом воды. — Как там сказала Света? М-м-м?
— Вот умеешь ты испортить настроение.
— Ну прости, но если посмотреть на это с научной точки зрения, ты увидишь несомненную выгоду.
— Да, конечно. Поправлю свою иммунную систему. Я тебя понял.
— Ну да.
— Слушай, Мариш? А как там Паха поживает?
Я пролистнула несколько страниц с рекламными фото дезодоранта для женщин и заинтересовано уставилась на фото брутального мужчины, рекламирующего лекарственное средство. А что такого? Я девушка, можно сказать, свободная, браком уже не обремененная, имею право. Ага…
Взгляд обласкал отфотошопленное тело и спустился к строчкам внизу картинки, собственно самой рекламе.
— Хм-м-м…
Потом снова вернулся к мужественному лицу и целеустремленному взгляду на нем.
— Мда. Макс? А ты смог бы сняться в рекламе лекарств от простатита?
— Что? У тебя что, Паха ассоциируется с простатитом?
— Пашка то? Да нет вроде, — задумчиво закусив губу, подняла взгляд на брата. — А причем тут этот предатель?
— Ты же вчера хотела куда-то сходить, забыла? — Макс попробовал поиграть бровями, но не получилось.
— Максик, не надо так делать, тебя перекашивает. И нет, я не забыла. Но это было вчера. Сегодня я сижу с тобой, по крайней мере, пока не приедет мама, ну или папа.
— Точно, — брат застонал и как-то умудрился опуститься ниже и зарыться в простыни. — Я забыл им позвонить.
— Угу. Я вот все думаю, может и не нужно? Сердце опять же у мамы, да у папы тоже…
— Чтобы они меня с… сожрали? — выругавшись он посмотрел на телефон, лежавший на тумбочке, и пробормотал. — Подай, а?
— Набрать? — сосредоточившись, вцепилась в телефон и, не дожидаясь согласия, принялась набирать знакомый номер, а потом, услышав родное «да», поднесла трубку к уху брата. Кое-как пристроив прибор возле уха, подушки и шеи, отошла на пару шагов, стараясь не вслушиваться в эмоциональный разговор, потому как тоже захотелось сказать «привет», пошутить, пообещать, что будет все хорошо, и напоследок ответить «конечно, жду».
— Все. Будет минут через тридцать, сказала, что отпросится с работы.
— Здорово.
— Марин? Не вздумай реветь.
— Я не реву.
— Конечно. Моя младшая сестренка никогда не ревет, она лучше возьмет себя в руки и пойдет устроит Пахе замечательную жизнь.
— Еще полчаса?
— Неа. Маришь, я правда устал, а еще мама подойдет. Да вы меня с ума сведете!
— Ну да, мама может, — вспомнив мамину гиперопеку, вздохнула и сочувственно посмотрела на братца. — Крепись.
— Не получается. Мне нужно полчаса, как минимум.
— Жаль, — я нехотя отложила журнал в сторону и обхватила себя руками. Уходить не хотелось. Страх? Да. И неуверенность, и еще куча всякой ерунды. Но брат прав, к тому же ему и так тяжело, и какой бы я эгоисткой не была, меру знать надо.
— Иди, сходи, расскажешь потом, как день прошел. И, Маришь?
— М-м-м? — я остановилась на пороге и обернулась.
— Повеселись от души, а?
— Обязательно, — с трудом улыбнувшись, кивнула и шагнула сквозь дверь, закрыв глаза и попутно представляя себя в кабинете зам прокурора Ленинского района.
Кабинет встретил тишиной и покоем, а еще чистотой и аккуратностью. Никаких валяющихся бумаг, вылитых чернил и распахнутых окон.
— Аккуратист выискался! — обведя взглядом помещение, зло прошипела и посмотрела на часы. — Вот черт! Ну как же так то!?
На встречу с Пашкой я безбожно опоздала. Судя по времени на часах, минут на двадцать пять. И эти двадцать пять минут, если конечно заседание суда не перенесли по времени, он вовсю развлекался, выдвигая кому-то обвинения.