Питер Джеймс - В плену снов
«Уби-уби, джуби-джуби».
Странная дразнилка эхом отдавалась в ее голове, а палец Панча все указывал на нее, сгибался и разгибался… «Уби-уби, джуби-джуби». Эта дразнилка, казалось, зависла в воздухе рядом с нею, но потом исчезла.
Ведь проклятый потолок мог обвалиться целиком. «Может, из-за него приснился вчерашний сон? – предположила она. – В тот момент, когда шлепнулась эта штукатурка?.. Так возникают сны? Они что же, длятся какие-то доли секунды?»
– Мамочка! Мы застрелили голубя.
– Неплохо, дорогой. – Она взглянула мельком на разбросанную по полу кухни оберточную бумагу, автомобильчик с дистанционным управлением, уже с отломанным углом. Велосипед с моторчиком валялся в саду. – Тебе разонравился твой велосипед?
Его глазки засветились.
– Нет!
– Тогда зачем ты его бросил в саду? Трава-то мокрая.
– Да я собираюсь снова покататься на нем вечером. Я покатаюсь.
– Нельзя оставлять его мокрым.
– Я его вытру, обещаю.
– Не вытрешь.
– Вытру. Обещаю, что вытру.
– Обещания – вещь серьезная, тигренок. Никогда не давай обещаний, которых не можешь сдержать. Хорошо?
Ники отвернулся.
– Да, – проговорил он чуть слышно.
– Ричард! – крикнула она. – Иди скорей, ленч готов!
Ей было слышно, как он разговаривает по телефону.
– Да! – прокричал он. – Одну секундочку.
Она запустила черпачок в кастрюлю с тушеным мясом и положила небольшую порцию на тарелку Ники. Вошел Ричард.
– С кем это ты разговаривал?
– А, с Андреасом. Там всего-то… – Он взял со стола бутылку вина, которую Сэм уже откупорила. – Тебе налить вина, мамочка?
Ричард склонился с бутылкой над своей матерью. Сэм внимательно посмотрела на тощее, морщинистое лицо свекрови. Слишком густой макияж и слишком черные волосы, уложенные в элегантную прическу. Свекровь всегда хорошо одевалась, в дорогие наряды, которые теперь выглядели слегка потрепанными – не потому, что она не могла позволить себе купить новые, а потому, что она попросту не отдавала себе в этом отчета. Сэм всегда казалось странным, что он называет ее мамочкой. Интересно, а будет ли Ники по-прежнему называть ее мамочкой, когда она станет такой же старой?
– Вина, мамочка? Немного вина? – повторил Ричард погромче.
– Лучше кофе, – наконец ответила свекровь. – Ты его варишь в кофеварке?
– Сначала ленч, – сказал Ричард более настойчиво, чем обычно.
Мать наконец повернулась к нему:
– Твой отец, полагаю, выпьет немного вина. Он опаздывает.
Она открыла свою сумочку и порылась в ней, медленно, осторожно, как собака, соскребающая землю с припрятанной кости. Вытащила из сумки пудреницу, открыла ее со щелчком и принялась изучать свои губы. Потом извлекла губную помаду и повернула тюбик.
Сэм с Ричардом переглянулись. Его отец вот уже восемь лет как умер.
– Ты хочешь немного тушеного мяса, мамочка?
– Я думаю, дорогой, выкурю сначала сигаретку.
– А мы собираемся сначала поесть, Джоан, – сказала Сэм вежливо, но твердо.
Свекровь нахмурилась, озадаченная.
– Ты поблагодарил бабушку за ее подарок? – спросила Сэм сына.
Ники посмотрел на нее несчастным взглядом:
– Да я получил какие-то носовые платки.
– Носовые платки – чрезвычайно удобная вещь, – поспешила вставить Хэлен.
– Бабушка, – сообщил Ники, поворачиваясь к ней, – а мы застрелили голубя.
Она провела языком по губам, потом бережно убрала губную помаду обратно в сумочку и вытащила из нее пачку сигарет.
– Мамочка, мы же еще едим, – напомнил Ричард раздраженно.
– А когда же его день рождения? – поинтересовалась она. – Уже скоро, не так ли?
– Сегодня, – сказала Сэм. – Сегодня.
Свекровь опять нахмурилась и посмотрела на свои часы.
– Обычно он уже приходит к этому времени. – Она подняла взгляд на Ричарда. – Наверное, задержался на какой-нибудь встрече.
– Я уверена, что он не стал бы возражать, если вы начнете без него, – предположила Сэм. – Почему бы вам не съесть немного тушеного мяса?
– Голуби такие противные. Папочка собирается подарить мне ружье, когда мне… м-м-м… когда мне будет девять.
– Убери локти со стола, тигренок. – Сэм повернулась к Ричарду: – Может, нам надо позвонить этому человеку с «Панчем и Джуди»? Он уже должен был быть здесь. Говорил, что будет здесь к часу.
– Ждешь не дождешься своего званого вечера, Ники? – спросила Хэлен.
– Угу, – ответил он задумчиво. – Да.
Послышался шум автомобиля. Сэм выглянула в окно.
Небольшой старенький «форд» подъезжал к дому.
– Слава богу, – обрадовалась она и поспешила выйти из комнаты, словно опасалась, что гость может передумать и уехать прочь.
Невзрачный маленький человечек в дешевом костюме и легком макинтоше стоял с извиняющимся видом на ступеньках у входной лестницы с двумя огромными чемоданами.
– Я так виноват, что опоздал, – извинялся он. – Так страшно виноват. – Человек улыбнулся, обнажая ряд кривых, подгнивших желто-коричневых зубов, изо рта у него отвратительно пахло, как будто он курил трубку. – Моя жена чувствует себя неважно, и мне пришлось дожидаться врача.
Он выглядел испуганным. В его глазах стоял страх.
– Сожалею, – сказала Сэм.
– Благодарю вас. Он один из тех… – Он замолчал, а потом продолжил: – Извините. Я должен быть бодрым, чтобы вечер прошел как надо.
Он снова улыбнулся, и она поняла, что недавно он плакал. Она почувствовала, что ее кто-то дергает за свитер, и увидела рядом с собою Ники.
– Этот человек привез «Панча и Джуди», тигренок.
– Привет, молодой человек. С днем рождения.
Ники подозрительно посмотрел на него снизу вверх.
– Поздоровайся, тигренок.
Но Ники ничего не сказал. Мужчина выглядел тощим и бледным, его кожа слегка просвечивала, макушка была почти лысая, всего несколько прядей волос, зачесанных поперек. Он походил на ненужную забытую игрушку.
– Вам помочь с вашими сумками?
– Нет-нет, ох нет-нет, я и сам могу справиться, спасибо.
Он поволок, пошатываясь, эти два чудовищных чемодана, тяжело дыша. Сэм видела крохотные бисеринки пота на его лбу, и внезапно ее охватила дрожь. Он заставил ее чувствовать себя неуютно. Жалкий, маленький человечек с больной женой и неподъемными чемоданами, набитыми куклами, он мог заставить детей хохотать, визжать и плакать.
«Ну что за жизнь, – подумала она, – что за жизнь – вот так каждый день топтаться у чужого порога. Любит ли он детей? Или, может быть, он предзнаменование?» Он притягивал ее взгляд, и в ней росло чувство страха, будто этот человек нес смерть в ее дом в своих огромных тяжелых чемоданах.
