Драго нисходящий (ЛП) - Гифьюн Грег

Маленькие огоньки мерцали, отражаясь в его глазах, словно он смотрел прямо в огонь. Я уже видел такое раньше, но не мог вспомнить, где. "Разве ты не видишь?" - сказал он с улыбкой. "Это именно то, чего я хочу".

Я бросился к стене и изо всех сил вжался в нее спиной, когда поезд, обогнув угол, устремился к нам. Балберит не сделал ни малейшей попытки сдвинуться с места, стоя с протянутыми руками в издевательском приветствии.

"Возьми меня за руку, Дэвид. Возьми меня за руку".

Я напрягся, зажмурил глаза и испустил первобытный, вызывающий крик. Когда поезд с громким ревом пронесся мимо, я заставил себя открыть глаза и увидел, что в нескольких футах от моего лица проносится целый поток вагонов. Свет в салоне то гас, то загорался, пассажиры неясными вспышками уносились в черную глубину туннеля.

Изумленный и благодарный за то, что остался жив, я отшатнулся от стены, едва не упал и тут же отшатнулся.

Балберита не было.

Вместо него на рельсах лежали изуродованные останки Ройс.

Глава 19

Я ехал по Бостону, словно в трансе, лишь смутно осознавая, что делаю, и припарковался на углу в квартале от квартиры Уитни, оставив себе возможность быстро выбраться на Масс-авеню. Пробираясь под дождем по Мальборо-стрит, я увидел, что свет в ее квартире выключен, а машины нигде не видно. Куда бы она ни отправилась, я мог только надеяться, задержится ли она там надолго.

Как и ожидалось, парадный вход в здание был оборудован охранным зуммером. Я проскользнул назад в переулок, осмотрел пожарную лестницу и после нескольких неудачных попыток сумел подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы ухватиться за металлический косяк. Лестница выскользнула и остановилась в нескольких сантиметрах от земли. Я подождал, чтобы убедиться, что в здании по-прежнему темно, а затем бесшумно поднялся на первую площадку. Температура немного потеплела, и дождь постепенно превращался в мокрый, слякотный снег. Вытащив из кармана пистолет 38-го калибра, я поднялся по ступенькам на пожарную лестницу второго этажа, расположенную в задней части квартиры Уитни, затем перелез через перила и спрыгнул на платформу в нескольких сантиметрах от двойного ряда окон. Толстые темные шторы закрывали обзор, и я заметил над головой два свисающих растения, оба засохли и погибли от холода.

Я проверил окна на наличие датчиков, проводов или любых других следов срабатывания сигнализации. Они были чистыми. Замки на обоих окнах были заперты, механизмы - стандартные поворотные болты, но их невозможно открыть, не разбив стекло. Я присел, обмотал руку рукавом пальто и, дождавшись особенно сильного и шумного порыва ветра, выбил небольшую часть верхнего стекла.

Я отодвинул занавеску, вслепую просунул руку в образовавшееся отверстие и отпер окно. Оно легко открылось, и я пролез внутрь, проваливаясь в большую кухню.

Хотя единственный свет исходил от маленькой лампочки под плитой, он позволил мне разглядеть остальную часть комнаты и дверной проем, за которым находилась большая гостиная. Сфокусировав взгляд, я прокрался мимо столешницы-острова, окруженной высокими табуретами, над которыми висело несколько кастрюль, сковородок и прочей кухонной утвари. Кухня напомнила мне причудливую модель, которую можно увидеть в магазине бытовой техники: безупречная, чистая, оснащенная всеми современными удобствами, но при этом лишенная каких-либо личных штрихов. На столе стояла свеча розового цвета, заключенная в стекло, и четыре фарфоровых сервиза с бокалами для воды и вина.

Я дышал ртом и прислушивался к тому, что доносилось из квартиры.

Тишину нарушало лишь ровное гудение холодильника. Убедившись, что я один, я вернул пистолет 38-го калибра в карман и перешел в гостиную.

Целую стену занимали телевизор с большим экраном, колонки и стереосистема, дополненные дубовыми шкафами с видеокассетами, компакт-дисками и книгами в твердом переплете. Полы из твердых пород дерева блестели даже в темноте, современный, но консервативный диван и подходящие к нему кресла заполняли комнату, а три окна с кружевными белыми занавесками говорили о том, что при свете дня здесь будет светло и уютно. Не знаю, что я ожидал найти, но это точно было не то.

Я быстро осмотрел содержимое шкафов и обнаружил обширную библиотеку классических фильмов вперемешку с несколькими современными изданиями, компакт-диски от танцевальной музыки до джаза, различные бестселлеры и биографии знаменитостей. Но ничто не указывало на то, что Уитни имеет отношение к кинобизнесу для взрослых или черным искусствам. Даже гравюры на стенах были непримечательными, скромными по цене и типичными для искусства, которое можно найти в большинстве домов.

Два журнала мод и телегид были аккуратно сложены на стеклянном журнальном столике рядом с экстравагантным пультом дистанционного управления, а противоположную стену занимал небольшой бар под зеркалом.

Я заметил входную дверь в конце небольшого фойе, но повернул и пошел по другому коридору, который вел в остальные части квартиры.

За первой дверью находилась ванная комната, и я продолжил путь, пока не попал в спальню хозяйки. От кровати с балдахином до зеркального туалетного столика все выглядело стерильным и таким же праздным, как и все остальное в ее доме. Над кроватью висел единственный признак того, что я попал в нужную квартиру: постер в рамке, изображающий Уитни в облегающем кожаном бикини, черных перчатках длиной до локтя и сапогах с костяными шипами. Рядом с ней на коленях стоял мускулистый мужчина, обмотанный цепями, одна рука обхватывала ее бедро, другая была спрятана за ягодицами.

Над ними огромными печатными буквами была надпись: Цепь-цепь-цепь! Цепь слюней! Некто П. Рик Стронг получил главную роль вместе с Уитни, и, подойдя ближе к плакату, я поискал в списке актеров второго плана и в конце концов нашел Джесси Хеллион в самом низу.

Я посмотрел в сильно накрашенные глаза и кроваво-красные губы Уитни Блю, звезды фильмов для взрослых, и понял, что она почти не похожа на свою коллегу-бизнесвумен. На улице ее не узнал бы даже самый опытный поклонник порнофильмов. Я ненадолго задержал внимание на татуировке единорога на ее груди, а затем продолжил поиски.

Комод и шкаф были заполнены дорогой одеждой и, казалось, бесконечным множеством обуви, но ничего необычного. Я вышел из спальни, подошел к двери, которая стояла закрытой в самом конце коридора, и повернул ручку.

Заперто.

Присев на корточки, я воспользовался зажигалкой, чтобы получше рассмотреть дверь. На лицевой стороне ручки была замочная скважина - один из самых простых замков для взлома. Я достал из кармана куртки ручку, снял колпачок и осторожно вставил кончик скрепки в замок. Я покачал его, надавил глубже, пока не почувствовал, что он защелкивается, а затем осторожно повернул. Замок не поддался, но колпачок ручки поддался.

Я поднес зажигалку поближе и увидел, что зажим отщелкнулся и теперь застрял в замочной скважине. "Сукин сын".

Я попробовал повернуть ручку, но дверь не поддалась. В этот момент единственное, чего у меня было меньше, чем времени, - это терпение. Я встал, уперся в стену и с силой ударил по двери. Через три попытки рама разлетелась на куски, и дверь медленно распахнулась.

В коридор хлынул сильный серный запах, похожий на запах недавно зажженной спички, а за дверным проемом была такая густая тьма, что мне захотелось протянуть руку и потрогать ее. Когда я это сделал, то понял, что прямо перед входом от потолка до пола висит черный шелковый занавес. Не найдя никаких разрывов в ткани, я пролез под ней и, оказавшись по другую сторону, зажег зажигалку.

Сквозь мерцающий свет я увидел небольшой деревянный алтарь, расположенный у задней стены, за которым висело перевернутое распятие. На полу перед алтарем была нарисована идеальная ярко-красная пентаграмма, а по всей комнате без окон было разбросано бесчисленное множество черных свечей.