Дэн Симмонс - Утеха падали
— Встаньте, пожалуйста, Джозеф, — тихо произнес Барент. — Мы хотим начать игру.
Кеплер в ужасе посмотрел на миллионера и, не говоря ни слова, встал. Его дорогие итальянские брюки пропитались спереди мочой и кровью.
— Вы собираетесь всех нас использовать подобным образом, брат Кристиан? — осведомился Джимми Уэйн Саттер. Евангелист топтался на краю импровизированной шахматной доски, его густые седые волосы поблескивали в лучах прожекторов.
— Я не вижу в этом никакой необходимости, Джеймс, — улыбнулся Барент. — Если, конечно, никто не будет препятствовать завершению этой партии. А вы, герр Борден?
— И я, — согласился Вилли. — Поди сюда, Саттер. Ты как мой слон и единственная оставшаяся у меня фигура, не считая короля и пешек, займешь свое место рядом с пустой клеткой ферзя.
Саттер поднял голову. Пот пятнами проступил на его шелковом спортивном пиджаке.
— А у меня есть выбор? — прошептал он. Его театральный голос звучал хрипло и надтреснуто.
— Нет, — жестко сказал Вилли. — Ты должен играть.
Саттер повернулся к Баренту.
— Я имею в виду: на чьей стороне играть? — пояснил он.
Миллионер поднял бровь.
— Ты хорошо и долго служил Вилли Бордену. Неужто ты теперь переметнешься на другую сторону, Джеймс?
— Верующий в Сына да имеет жизнь вечную, — пробормотал Саттер. — А не верующий в Сына не увидит жизни. Иоанн, глава 3, стих 36.
Барент усмехнулся и потер подбородок.
— Герр Борден, похоже, ваш слон собирается дезертировать. Вы не возражаете, если он закончит игру на стороне черных?
На лице Вилли появилось обиженное выражение.
— Забирайте его, и пошел он к черту! Не нужны мне жирные педерасты.
— Иди сюда, — обратился Барент к вспотевшему евангелисту. — Джеймс, ты будешь левой рукой короля, — и он указал на белую клетку около черной королевской пешки, которой предстояло начать игру.
Саттер занял место на доске рядом с Кеплером.
У Сола появилась надежда, что во время игры мозговые вампиры не будут вторгаться в сознания своих пешек. Это оттягивало тот момент, когда оберет мог проникнуть в его мозг.
Вилли наклонился вперед в своем массивном кресле и тихо рассмеялся.
— Ну, если мне отказано в моем фундаменталистском союзнике, — проронил он, — тогда я с удовольствием повышу в звании свою старую пешку и произведу ее в слоны. Пешка, ты понимаешь? Иди сюда, еврей, и получи свою митру и посох.
Сол поспешно, пока его не подтолкнули, пересек освещенное пространство пола и встал на черный квадрат в первом ряду. Теперь его отделяло от оберста всего восемь футов, но между ними находились Лугар и Рэйнольдс; охранники Барента следили за каждым его шагом. Сол уже по-настоящему начал страдать от боли — левая нога занемела и ныла, плечо горело, но он старался не показывать этого.
— Как в старые добрые времена, да, пешка? — спросил оберет по-немецки. — Прошу прощения. Я имел в виду, герр слон, — и он осклабился. — Теперь быстро, у меня осталось три пешки. Дженсен, пожалуйста, на К3. Тони, — на QR3. Том будет ферзевой пешкой на D5.
Сол смотрел, как Лугар и Рэйнольдс занимают свои места. Хэрод продолжал стоять не шевелясь.
— Я не знаю, что такое QR3, — произнес он. Вилли нетерпеливо оглянулся.
— Вторая клетка перед моей ферзевой ладьей! — прорычал он. — Быстро!
Хэрод заморгал и направился к черной клетке г, левой части доски.
— Теперь расставляйте на места свои три оставшиеся пешки, — обратился Борден к Баренту. Миллионер кивнул.
— Мистер Свенсон, если вы не возражаете, встаньте рядом с мистером Кеплером, пожалуйста. — Усатый охранник оглянулся, положил на пол свой автомат и занял место левее и чуть позади Кеплера. Сол понял, что он стал пешкой королевского коня, которая еще не совершала ходов и стояла в своей исходной позиции.
— Мисс Фуллер, — продолжал Барент, — не позволите ли вы вашей восхитительной суррогатке проследовать на место пешки ферзевой ладьи? Да, абсолютно верно. — Женщина, которую когда-то звали Констанция Сьюэлл, с готовностью вышла вперед и встала через четыре пустые клетки перед Хэродом. — Мисс Чен, — обратился Барент, — пожалуйста, рядом с мисс Сьюэлл.
— Нет! — закричал Хэрод, когда Мария Чен сделала шаг вперед. — Она не играет!
— Нет, играет, — возразил Вилли. — Она внесет определенное изящество в игру, не правда ли?
— Нет! — снова крикнул Хэрод, поворачиваясь к старику. — Она не имеет к этому никакого отношения!
Вилли улыбнулся и посмотрел на Барента.
— Как трогательно. Предлагаю позволить Тони поменяться местами с его секретаршей, если положение ее пешки станет... э-э... угрожающим. Вас это устроит, герр Барент?
— Вполне, — подтвердил тот. — Они могут поменяться местами в любой момент, когда пожелает Хэрод, главное, чтобы это не нарушало течения игры Давайте же приступим. Нам все еще надо расставить своих королей. — И Барент окинул взглядом оставшуюся группу помощников и охранников.
— Нет! — Вилли встал и вышел на поле доски. — Королями будем мы, герр Барент.
— Что вы такое говорите, Вилли? — устало спросил миллионер.
Борден развел руками и улыбнулся.
— Это очень важная партия, — пояснил он. — Мы должны показать своим друзьям и коллегам, что поддерживаем их. — И он занял место справа через клетку от Дженсена Лугара. — Кроме того, герр Барент, — добавил он, — короля нельзя съесть.
Барент покачал головой, но встал и прошел к клетке Q3, рядом с преподобным Джимми Уэйном Саттером.
Саттер посмотрел на Барента пустыми глазами и произнес:
— И сказал Бог Ною: конец пришел всякой плоти, ибо она наполнила землю злодеяниями. И теперь Я сотру их с земли...
— Да заткнись ты, старый педик! — крикнул Тони Хэрод.
— Тихо! — приказал Барент.
В краткое мгновение последовавшей тишины Сол попытался представить себе ту позицию на доске, как она выглядела после 35-го хода.
Солу, обладавшему довольно скромными познаниями в этой игре, предсказать ход развития эндшпиля было слишком сложно. Он знал, что предстоит схватка между гроссмейстерами высокого класса, что Барент имеет значительное преимущество в сложившейся ситуации и почти не сомневается в победе. Сол не понимал, как белые фигуры могут претендовать на нечто большее, чем ничья, даже при самом удачном раскладе, но он слышал слова оберста, что ничья будет означать победу Барента.
Одно Сол знал наверняка — оставшись единственной значительной фигурой среди трех пешек, слон будет использоваться весьма активно, даже невзирая на риск. Он закрыл глаза и попытался справиться с внезапно накатившей волной боли и слабости, — Итак, герр Борден, — произнес Барент. — Ваш ход.
