Алексей Мартынов - Взывая из бездны
- Точно, точно, - быстро сказал Лёша, понимая что программиста понесло, а это надолго, - пошли, лучше, посмотрим на квартиру.
- Нет, иди один, а мне домой надо. Я тебе сегодня позвоню, расскажешь, как всё прошло. Кстати, вот тебе твоя лампочка. Спасибо.
- Не за что. Ну, бывай.
С этими словами Лёша повернулся и по стенке, прикрываясь кустами и деревьями, полез к дому Сан Саныча. Прятался он для того, чтобы никто не всполошил охрану, возможно оставленную стеречь квартиру. Но главная опасность исходила от тех трясущихся людей в косухах. Видимо, это были наркоманы. Они редко приходили к дому Сан Саныча, но если приходили, то на это были веские причины, о которых Лёша слышать не хотел.
И вот Лёша под покровом ночи прокрался к дому и вошёл в подъезд. На лестнице никого не было, но вверху слышны были тихие разговоры. На лифте ехать было бы громко, поэтому он решил идти пешком. Но через пару этажей он понял, что выбор был сделан не правильно: вверху на площадке стояли два мента и переговаривались. Пройти мимо них не было возможности - засекли бы. Лёша остановился, слился с тенью и глубоко задумался. Внезапно он обратил внимание на вздувшийся нагрудный карман и вспомнил про лампочку.
Милиционеры стояли на лестнице и разговаривали. Мимо них вверх проехал лифт, но им было всё равно. Прошла минута, а служители правопорядка всё стояли и разговаривали, но громкий хлопок где-то на уровне второго или третьего этажа хамски прервал их мирную беседу. Оба резко замолчали и навострили уши, причём тот, что стоял ступенькой ниже, медленно поднял левую руку и одним глазом долго смотрел на часы.
- Что бы это могло быть? - машинально спросил он глухим утробным голосом и отвёл глаз от часов.
Второй милиционер, до сих пор пристально наблюдавший за манипуляциями своего напарника, сунул руку в карман и извлёк оттуда пачку Беломора. С каменным лицом он протянул напарнику папиросу, сплюнул, дал прикурить и затянулся сам.
- Надо бы проверить, а то мало ли что, - сказал он, пуская колечки дыма.
- А с квартирой что?
- Да кому она нужна! Пошли, может булочку какую купим или пиво.
- Точно, но ты всё равно вонючка.
И оба человека в форме вразвалку поплелись вниз по лестнице, поминутно сплёвывая и пиная лежащие повсюду банки из-под пива. Дойдя до первого этажа, они сообразили, что на лестнице ничего подозрительного обнаружено не было. Но это их не интересовало - их больше занимало пиво, сигареты и булочки.
А в это время Лёша уже был у заветных дверей квартиры Сан Саныча. Дверь, как он и предполагал, не была заперта, была лишь несильно прикрыта, чтоб не дуло. Лёша быстрым и чётким движением руки открыл её и смело шагнул внутрь.
Он никогда ещё не был в этой квартире, ибо доступ в неё был закрыт для всех. Никто не входил туда, ибо жилище вождя должно оставаться тайной, и только избранным позволяется войти туда. Эта тайная обитель всегда привлекала Лёшу своей закрытостью и недоступностью. Иногда он даже представлял себя входящим в эту квартиру и ожидал увидеть в ней по меньшей мере живого мамонта, поедающего молодую анаконду или ещё что-то в стиле позднего ренессанса. Сам же Сан Саныч, как ему казалось, ходил по квартире исключительно в восточном халате и чалме.
Однако квартира была не такая уж и волшебная. В прихожей стоял старый резной шкаф, в который вешались куртки, пальто, шляпы и прочая верхняя одежда, а также ставились ботинки. Несмотря на свою объёмность, шкаф вмещал в себя мало обуви, и несколько пар обуви стояло на коврике рядом. На вбитом в шкаф гвоздике гордо висела старая красная кепка. Вернее, она когда-то была красной, но за долгие годы ношения почти полностью выцвела и протёрлась в некоторых местах.
Беззвучно, как тигр на охоте, Лёша шмыгнул в комнату рядом. Эта комната, видно, была гостиной. Она была большая. По углам была расставлена дорогая мебель, на стенах были дорогие обои. Посреди стоял стеклянный стол и несколько мягких стульев на изогнутых ножках. Около двери висела верёвочка, потянув за которую можно было зажечь огромную хрустальную люстру.
Далее Лёша проследовал в комнату, которая являлась одновременно личным кабинетом и спальней. У окна стояла кровать в спартанском стиле, у изголовья возвышалась пластиковая тумбочка, которую Лёша незамедлительно обследовал и пришёл к выводу, что она пуста. На другой стороне комнаты стоял письменный стол, на котором лежала кипа рекламных распечаток и пара книг по психологии. В остальном стол не был примечателен - у него даже не было ящиков.
Но один из элементов обстановки привлекал внимание. Если посмотреть под определённым углом на стол, можно было увидеть небольшую деревянную коробочку. Открыв коробочку, Лёша увидел лишь клочки бумаг. При ближайшем рассмотрении эти бумажки оказались разорванными письмами. Обрывки писем как лица пассажиров в проходящем мимо поезде - их много, каждого из них видно лишь одно мгновение, каждый из них похож на всех остальных, но у каждого написана на лице его история. Как много может поведать одно такое лицо, но, увы, эти лица уезжают из нашей жизни навсегда. Вот и эти письма были разорваны и перемешаны. Половины кусочков не хватало. Не осталось ничего, чтобы восстановить былое величие писем.
Но вот Лёша наткнулся на два небольших куска, которые образуют одно целое. Это даже не письмо, а, скорее, записка. И почерк какой-то неровный, будто не Сан Саныч писал. Чернила смыты, видимо она лежало в воде, но отдельные слова и строки видны: "Саша, пишу... Как... с бизнесом... сейчас мне очень тяжело, поэ... Не надо упрашивать, я всё... Лучше сейчас прекратить нам... дальше не будет легче. Не пиши... прощай! Лиза."
- Так у него была подруга?! - ошалело буркнул Лёша, бережно уложил все обрывки обратно, причём записку положил себе в карман, и поставил коробку на место.
Следующим объектом осмотра стала кухня. Это была бедно обставленная кухня, без излишеств и выкрутасов: квадратный фанерный стол с вазой, две табуретки, ящики для ножей и т.д. Единственной достопримечательностью был большой чёрный холодильник, доверху забитый пивом и баночками с быстрым завтраком. Он сильно контрастировал с общим убранством квартиры.
За этим осмотром Лёша не заметил, что вокруг несколько прохладно. Объяснялось это тем, что на кухне было настежь открыто окно. В это окно не замедлил влететь поздний голубь, который так напугал Лёшу, что тот с размаху шмякнулся об пол, попутно смахнув стоящую на столе вазу. Ваза с присущей ей звонкостью разбилась и затихла.
Лёша лежал в полной прострации до тех пор, пока не услышал в прихожей встревоженные голоса. Он мог бы услышать их ещё из коридора, так как двое в форме успели вернуться, но не смог, ибо потрясение от обстановки временно лишило его слуха. Но встряска при падении вернула всё на круги своя. Рывком Лёша вжался в стенку. Милиционеры приближались шаркающими шагами. Вот они уже совсем близко, сейчас войдут и увидят его. Он ещё сильнее вжался в стенку и закрыл глаза...
