Маргарита Батицкая - Тени старого дома. Готическая история
– Я сейчас приду, Кэти. Прошу меня извинить, но я должна подняться к дочери, – Анна пожала руку своей собеседнице и вышла из гостиной вслед за няней.
Алан присел рядом с леди Леонорой:
– О, дорогой доктор, побудьте со мной. Правда, Эдгар чудесно играет? – спросила женщина.
– Конечно, но почему вы так грустны? – Алан хотел приободрить ее.
– Доктор, меня не оставляет какое-то страшное предчувствие. Нельзя было привозить ребенка в этом дом. Вы слышали, что девочка все время плачет? – леди Леонора посмотрела на Алана. В ее взгляде он прочел страшную безысходность и обреченность.
– Я думаю, что девочка устала в дороге, но скоро все будет хорошо, – успокоил ее доктор.
– Вы все время успокаиваете меня, но верите ли вы сами в то, здесь осталась хоть капля света? – откровенно спросила леди молодого доктора.
– Мы не должны терять надежды. Свет есть в вашей душе, в вашей любви к своей семье. Лишь это важно. Прошу вас, не поддавайтесь страху. Мы сами делаем реальным то, чего боимся, наделяя это силой, – убежденно ответил ей Алан.
Леди Леонора горько улыбнулась и стала слушать игру Эдгара. Алан решил подняться к Мари, так как не был у нее с самого утра. Девушка уже начала немного ходить, но каждый ее шаг сопровождался страхом. Она боялась всего, даже звука собственных шагов. Сиделка не оставляла ее одну: Мари чувствовала себя спокойнее, когда с ней находился кто-нибудь из домашних. Доктор же вызывал у нее неподдельное уважение. Она слушалась его указаний в лечении беспрекословно, словно доверяла ему свою жизнь.
Алан постучал в комнату Мари. Сиделка тут же ему открыла. Доктор помог девочке подняться на ноги и сделать несколько шагов по комнате. Ноги еще плохо слушались ее, но она явно делала успехи и шла на поправку.
Мари снова была усажена в кресло, и Алан склонился к ней:
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Спасибо, доктор Вудкорт. Мне нравится ходить по комнате, – ответила Мари.
– Может, ты хочешь спуститься вниз, повидаться с дядей и отцом? – предложил молодой доктор.
Но Мари отрицательно покачала головой и на ее глаза навернулись слезы:
– Нет, нет, пожалуйста. Дядя приехал, чтобы увезти меня в страшное место! – чуть ли не закричала она.
– О чем ты, Мари? Какое место? – непонимающе посмотрел на нее Алан.
В‒ лечебницу. Отец думает, что я сумасшедшая и хочет избавиться от меня, – Мари закрыла лицо руками.
– Нет, Мари. Ты не сумасшедшая, и скоро полностью поправишься. Поверь, отец не хочет отпускать тебя из усадьбы. А ваш дядя приехал, чтобы увезти тебя, Элизабет и Эдгара погостить в его дом в Лондоне, только и всего. Но откуда у тебя появились такие мысли? – озадаченно спросил Алан.
– Я слышала, как отец говорил об этом с мистером Томпсоном. Давно. Еще до вашего приезда. Мы, правда, будем жить в Лондоне? – спросила Мари, и в глазах ее засияла недоверчивая радость.
– Надеюсь, что сэр Лестер согласится на это, – проговорил доктор.
– Я бы хотела уехать отсюда. И больше не возвращаться. Вы же знаете, доктор… – Мари вдруг замолчала и осмотрела комнату, – здесь так страшно, и в саду тоже… Вы видели их?
Алан понял, о чем она спрашивает. Она говорила о мертвых сестрах. Значит, именно это так ее напугало. Бедная девочка, какое потрясение ей пришлось пережить.
– Да, Мари. Но пожалуйста, не нужно вспоминать об этом. Ты должна выздоравливать, – проговорил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее.
– Я уже не так боюсь, как раньше… Мачеха сказала мне, что они не причинят мне вреда… – чуть повеселев сказала девочка.
Алан прислушался к ее словам:
– Леди Леонора говорила с тобой об этом? – осторожно спросил он, ощущая, будто ступил на тонкий лед.
– Да. Она пришла сюда позавчера, отпустила Энни и сама помогла мне одеться, а потом сказала, что знает, что напугало меня и что я не должна бояться… – просто ответила ему Мари.
– Хорошо, Мари. Твоя мачеха права. Скоро ваш дядя увезет вас в Лондон и все плохое быстро забудется. Ты ведь любишь танцевать, Мари? – спросил Алан.
– Да, – ответила она.
– Вот и славно. Эдгар разучивает новый вальс. Скоро мы будем танцевать.
Алан оставил Мари с сиделкой и ушел в свою спальню. Девочка так быстро поправлялась… Это радовало его, но он опасался, что пребывание в этом доме все же будет напоминать ей о том ужасе, который она испытала.
Алан не мог не заметить, как она окрепла в последние недели. Общение с сестрой и братом шло ей на пользу. Он надеялся, что скоро она сможет освободиться от страха и сама выйдет из комнаты, хотя дом не перестанет пугать ее. Но все же…
Алан написал короткое письмо тете, в котором сообщал ей, что он здоров, но пока не может вернуться, хотя надеется, что в скором времени он приедет в Лондон. От Личфилда до сих пор не было вестей. Алан ждал, что приезд брата развеселит сэра Лестера, и он, наконец, отпустит своих детей и прекратит держать их в этом доме, как в плену. Все же он любил детей и, наверняка, желал им благополучия, значит, сэр Лестер не мог не осознавать, что здесь они не будут счастливы.
Алан, как обычно, не стал гасить свечу и лег в постель. Он думал об Элизабет, в его сердце было столько любви к ней, что он не понимал, как это чувство могло уместиться у него в груди. Он хотел признаться ей, но что если она откажет ему? Тогда он будет ждать. Доктор не смел и надеяться на то, что его чувство будет взаимным, но что Алан мог с собой поделать? Он был одержим. Элизабет стала смыслом его жизни. Она стала всем. Без нее жизнь Алана была лишь тоскливым, пустым существованием. Он подумал, не написать ли ей письмо? Но все слова казались ему глупыми и пошлыми. Молодой доктор не знал, как выразить на бумаге то, что рвалось из его души. Алан ощущал, что любовь вот-вот теплой волной вырвется из его сердца и захлестнет все вокруг него. Но вместе с тем, доктор чувствовал страх. Он боялся боли, которую может причинить не взаимность любимой. Он знал, что тогда весь его мир разлетится на мелкие осколки, оставив внутри него лишь страшную, безысходную пустоту, но все же продолжал надеяться…
Алан не заметил, как заснул, но вскоре был разбужен громким криком. Сначала он решил, что это лишь сон, но в его дверь постучали:
– Доктор! Доктор! Пожалуйста, проснитесь!
Это была Энни. Она продолжала стучать в дверь. Алан вскочил и быстро оделся. Сиделка стояла у его двери со свечой в руках. Ее лицо было искажено ужасом, а голос дрожал:
– Это леди Леонора, она ранена!
Алан бросился в спальню к леди Леоноре. Женщина сидела на полу у туалетного столика. Вокруг все было усеяно осколками зеркала. Она закрывала лицо окровавленными руками и рыдала. Алан отнял ее руки от лица, чтобы убедиться, что на лице и шее нет ран. К счастью, порезаны были только руки. Леонора была в не себе от страха. У нее началась истерика. Сквозь рыдания, Алан различил, как она сказала:
