Мария Барышева - Говорящие с...
Человек кивнул, после чего вдруг тонким раздраженным голосом принялся жаловаться - на идиотов, не читающих инструкций, на бесконечные проверки, на то, что как назло, возвращают самые дорогие модели, на убытки, на отсутствие покупателей, опять на идиотов, выдумывающих какие-то нелепые байки, на то, что уволилось уже несколько человек, в том числе весьма толковый менеджер отдела продаж, и закончил жалобу разбитым окном. Он чуть ли не плакал, и Эша подумала, что если раньше он и был хорошим менеджером, то теперь он был менеджером на грани истерики, и здесь ему осталось недолго.
- Вы ведь читали эти жалобы, - менеджер встряхнул в руках список пострадавших. - Ну разве здравомыслящий человек может в такое поверить? С технической точки зрения все это совершенно невозможно, если владельцы сами не поспособствовали этим происшествиям. В конце концов, нет ничего, кроме их слов, синяков, которые они могли получить где угодно, и мертвых зверушек, которых кто угодно мог укокошить! Техника абсолютно исправна. И с точки зрения закона у этих жалоб нет никакой силы.
- Но с точки зрения других законов будущее "Аллегро" вырисовывается довольно мрачно, - заметила Шталь. - Некоторые всерьез считают, что ваш магазин проклят.
- Я не верю в такие глупости!
- Я тоже. Но ситуацию нужно выравнивать, и если будет окончательно ясно, что это не сговор с целью наживы, то подобных жалобщиков следует направлять в соответствующее медицинское учреждение, где ими серьезно займутся. И, на мой взгляд, второй вариант наиболее вероятен ко всеобщей радости, потому что нам они надоели не меньше, чем вам. Надеюсь, вы понимаете?
Человек пободревшим голосом сказал, что понимает, после чего сообщил, что его зовут Григорий Петрович, можно просто Гриша, и спросил, что конкретно ей нужно.
- Насколько мне известно, несколько жалоб носят вполне реальный характер. В вашей технике обнаружились неполадки, которые ваши мастера не сочли подходящими под гарантийный случай.
- Да, - Григорий кивнул, - типичная история повреждения вследствие несоблюдения инструкций или плохого обращения. В одном холодильнике был разбит терморегулятор, в стиральной машине распорот шланг, а в случаях повреждения шнуров вообще явные надрезы. Ничего этого не было, когда владелец, расписывался за осмотр и получение техники, поэтому мы не несем за это ответственность и, естественно, не обязаны производить ремонт бесплатно. Такие жалобы не могут нас затронуть.
- Давно вы здесь работаете?
- Чуть больше года.
- А большая часть жалоб началась примерно два месяца назад.
- Да, ну, вы ж и сами знаете, - он отодвинул список так, словно это была дохлая крыса. - И, в основном, это были идиотские жалобы.
- Вы сказали, что несколько человек уволились. Кто именно?
- А... - Григорий посмотрел недоуменно, потом пожал плечами. - Два менеджера, помощник бухгалтера и сторож. Все, разумеется, по семейным обстоятельствам.
- А уволен кто-нибудь был?
- Продавец, Гоша Демченко, - он потер макушку, на которой волосы заметно редели. - Он не справлялся со своими обязанностями, и ему предложили по собственному, но Гоша так упрашивал и обещал, что его оставили на испытательный срок. А через неделю просто уволили, потому что он не только не исправился, но и болтал больше обычного, а у нас уже начались неприятности. Но, - во взгляде Григория появилось нечто, похожее на панику, - он не может быть к этому причастен. Мальчишка только и умел, что болтать не по теме... Да и никто из наших работников - ни те, кто ушел, ни те, кто остался - никто не мог такого... Да и уж тем более пробираться в чужие дома и засовывать собачек в микроволновки... знаете!..
- В каком отделе он работал? - аккуратно перебила его Эша.
- В первом, - он мотнул головой куда-то влево. - В кухонной технике.
- А где он работает сейчас?
- Этого я не знаю. Да мне и не интересно, у меня хватает других проблем.
- Понимаю. Послушайте, Гриша, - она слегка потянулась, - мне понадобится информация об организационной структуре "Аллегро". И, кстати, техника, которую вы забрали, все еще здесь?
- Да, пока на складе, - его брови недоуменно съехались к переносице. - Но я не...
- Мне нужно ее осмотреть. И мне нужно поговорить с вашими мастерами.
- Здесь только один, остальные на вызовах и... А что толку вам смотреть на технику? Ваши со специалистами ее уже осматривали.
- Но я - нет, - сказала Шталь неожиданно резко и встала. - И еще, Григорий Петрович, - менеджер, услышав официальное обращение, тоже встал, сделав это как-то очень поспешно, - вы можете точно сказать, когда у вас были последние крупные продажи?
- Разумеется. Новогодние праздники, а также, соответственно февральские и мартовские. Но в Новый Год и Рождество больше всего - у нас тогда были специальные скидки. Впрочем, вы можете справиться у Татьяны, - теперь Григорий кивнул в сторону двери, и Эша подумала, что он имеет в виду вышедшую девицу. Также она подумала, что на большинстве гарантийных талонов жалобщиков стояли именно эти предпраздничные даты.
Впрочем, пока это совершенно ничего не значило.
* * *
Пока она внимательно осматривала технику, работник склада стоял за ее спиной с самым раздраженным видом. Он был раздражен, что технику пришлось распаковать, он был раздражен, что Эша ее разглядывает, он был, похоже, раздражен даже собственно существованием Шталь на этом свете, и она, затылком ощущая его раздражение, наконец буркнула:
- Так и будете над душой стоять?!
- Да, - раздраженно ответил он. - Техника денег стоит. Мало ли, что вы там можете сотворить!
- Об ее осмотре уже составлен официально заверенный акт. Так что если я чего и сотворю, вас это волновать не должно. Не мешайте работать.
Тот пробормотал в ее адрес что-то нелестное и неохотно отошел, но недалеко. Григорий, убежавший куда-то по своим топ-менеджерским заботам, мог вернуться в любую секунду, и Эша, приоткрыв сумочку, нерешительно посмотрела на микроволновку, чье нутро и дверца были исцарапаны когтями несчастного пинчера, на газовую плиту, поджарившую любопытную кошку, и на стиральную машинку, постиравшую попугайчика. Машинка выглядела хуже всего - владелица с горя ударила по ней сковородкой, и уголок корпуса была отколот, а на боку виднелось несколько вмятин. Ее магазин согласился обменять лишь с доплатой и то лишь потому, что у женщины оказался влиятельный родственник.
По очереди включая приборы в розетку, Эша нажимала кнопки, внимательно следя за техникой. Функции плиты, естественно, ограничивались лишь зажжением лампочки в духовке, работой электровертела и серебристыми искорками пъезорозжига. Машинка весело пиликала в ответ на нажимание кнопок, после чего возмущенно пищала, сообщая, что стирать отказывается, и это было вполне справедливо с ее стороны. Проще всего было с микроволновкой - она включалась и с задумчивым гудением начинала вращать свой стеклянный поднос, ставить на который было, правда, нечего, но Эша и не собиралась этого делать. Исправна ли печь, ей все равно не понять, а пробовать что-то в ней приготовленное или даже разогретое она бы ни за что не стала - при мысли о том, во что мог бы превратиться внутри нее крошечный пинчер, ее начинало мутить. Шталь еще раз внимательно осмотрела приборы, вновь прислушиваясь к ощущениям, и внезапно поняла, что те ей не нравятся - и вовсе не потому, что они что-то там сделали. Они ей просто не нравились. Они были... Определение никак не давалось, возможно, его и не существовало в языке слов. Стоящие перед ней вещи воспринимались, как... как... словно псы, преданные и брошенные хозяевами, не могущие понять, почему это случилось, но все еще надеющиеся, что за ними вернутся. Что-то исходило от них, что-то сродни злой тоске, утолить которую можно лишь разбив их на части, превратив в груду ломаных деталей, чтобы каждая из них перестала быть единым целым
