Джо Хилл - Коробка в форме сердца
Он уже забыл, почему не хотел покидать дом. Доводы рассудка и логика растаяли.
– Он еще не закончил с нами, – проговорила Джорджия срывающимся шепотом.
Он потянул настойчивее, но девушка не поднималась, неподвижно и неподатливо сидя в кресле. Она по-прежнему не смотрела на него. Она вообще никуда не смотрела, кроме той абстрактной точки в пространстве.
– Поднимайся, – настаивал Джуд. – Потом будет поздно.
– Уже поздно, – ответила она. Экран телевизора снова ожил.
Шли вечерние новости. Билл Бьютл[24], начинавший карьеру журналиста в те дни, когда главной сенсацией было убийство эрцгерцога Фердинанда, неподвижно сидел перед камерой. Его физиономия являла собой запутанную систему морщин, бегущих во все стороны от уголков его рта и глаз. Черты лица сложились в мрачную гримасу, говорившую без слов: на Ближнем Востоке снова проблемы; школьный автобус сошел с федеральной трассы и перевернулся, никто из пассажиров не выжил; на юге торнадо всосало в себя стоянку трейлеров, а потом выплюнуло мешанину из гладильных досок, сломанных жалюзи и человеческих тел.
– …никто не выживет. Мы сообщим вам о том, как ситуация будет развиваться дальше, – произнес Бьютл. Он слегка повернул голову, и в бифокальных линзах его очков на краткий миг отразился синий экран телесуфлера. – Сегодня после полудня шериф округа Датчес подтвердил, что Джудас Койн, солист популярной рок-группы «Джудас Хаммер»[25], застрелил свою подругу Мэрибет Стейси Кимболл, после чего тем же оружием покончил с собой.
Интерьер студии сменился изображением фермы Джуда, четко выделявшейся на фоне мутного, голого белого неба. Полицейские джипы беспорядочно припаркованы на подъездном развороте, а к дверям офиса Дэнни задним ходом вплотную подобралась карета «скорой помощи».
За кадром Бьютл продолжал свой комментарий:
– Полиция приступила к восстановлению событий, произошедших в последние дни жизни Койна. Однако, по заявлениям близко знавших его людей, уже сейчас можно сказать, что он был подавлен и тревожился о своем психическом здоровье.
Камеру перевели на собак в загоне. Они неподвижно лежали на короткой жесткой траве, вытянув лапы. Ангус и Бон были мертвы. Джуд напрягся при виде их тел. Смотреть на них оказалось трудно. Он хотел отвернуться, но не мог: его взгляд будто приклеился к экрану.
– Следователи убеждены в том, что Койн сыграл определенную роль в смерти своего помощника Дэниела Вутена, которого сегодня утром нашли мертвым в собственной квартире. Есть основания полагать, что и это было самоубийство.
Затем камера показала двух санитаров, выносивших синий пластиковый пакет с телом внутри. Из груди Джорджии вырвался негромкий стон при виде того, как один из санитаров спиной взбирается в машину, таща за собой мешок.
Бьютл стал рассказывать о карьере Джуда, и фоном пустили кадры, изображающие Джуда на сцене в Хьюстоне, – клип, снятый шесть лет назад. Джуд в черных джинсах и черных сапогах с металлическими носками, по пояс голый. Его торс блестит от пота, густые волосы на груди прилипли к коже, дыхание вздымает грудную клетку. Прямо под ним бушует море из сотни тысяч полуобнаженных людей – бурный поток воздетых рук. То тут, то там видны перебегающие по головам и плечам зрителей смельчаки.
В то время Диззи уже умирал, хотя знал об этом только Джуд. Диззи страдал героиновой зависимостью и СПИДом. На сцене в Хьюстоне они играют спина к спине. Светлая грива волос Диззи падает на лицо Джуда, длинные пряди попадают ему в рот. Это последний год существования группы. Сначала умер Диззи, потом Джером, и все было кончено.
На экране они поют заглавную песню с их последнего альбома «Поставь себя на свое место». Это последний хит, последняя по-настоящему хорошая песня, написанная Джудом. Когда вступили ударные – яростная канонада, – он освободился от странного воздействия, которое, похоже, оказывал на него телевизор. Тот концерт был реальностью – был Хьюстон, был тот день. Затягивающий, сумасшедший восторг толпы и такой затягивающий и сумасшедший драйв музыки. Это происходило на самом деле, а все остальное…
– Дерьмо собачье, – сказал Джуд и нажал на кнопку. Экран погас.
– Это неправда, – проговорила Джорджия еле слышно. – Это ведь неправда? Или мы… ты… или это все случится с нами?
– Нет, – отрезал Джуд.
И экран снова ожил. Опять за столом сидел Билл Бьютл. Он сжимал в руке несколько листов бумаги и, расправив плечи, смотрел в камеру.
– Да, – сказал Билл. – Вы оба умрете. Мертвые тянут живых вниз. Ты возьмешь пистолет, а она попробует убежать, но ты поймаешь ее и…
Джуд в третий раз выключил телевизор, бросил пульт прямо в экран, потом подскочил к ящику, уперся в него пяткой и выпрямил ногу. Телевизор пролетел два десятка сантиметров, ударился о стену, в нем что-то вспыхнуло белым и погасло, как гаснет свет в лампе накаливания, и ящик свалился на пол, за тумбу, на которой стоял. За хрустом пластика последовал короткий треск электрического разряда, потом все стихло. Еще один такой день, и от дома ничего не останется.
Когда Джуд обернулся, покойник уже стоял у Джорджии за спиной. Призрак Крэддока протянул руки над спинкой кресла и обнял ладонями голову девушки. В его глазницах плясали черные каракули.
Джорджия не пыталась вырваться или оглянуться, она сидела неподвижно, как человек замирает рядом с ядовитой змеей, от страха не способный ни шевельнуться, ни вздохнуть.
– Ты пришел не к ней, – сказал Джуд, одновременно продвигаясь влево, вдоль стены, к выходу в холл. – Она не нужна тебе.
Только что ладони Крэддока обнимали голову Джорджии, и вот уже его правая рука взметнулась вперед: «Зиг хайль!» Вокруг мертвеца время двигалось скачками, как запись на поцарапанном диске. Изображение задерживалось на одном кадре, а потом перепрыгивало сразу несколько других, без плавных переходов. Золотая цепочка выпала из поднятой правой руки. На конце цепочки поблескивала бритва, по форме напоминающая полумесяц. Край лезвия отсвечивал всеми цветами радуги, как пленка масла на воде.
– Пора в путь, Джуд.
– Уходи, – сказал Джуд.
– Если хочешь, чтобы я ушел, то слушай мой голос. Ты должен очень внимательно слушать. Ты должен быть радиоприемником, который принимает только одну станцию – мой голос. Хорошо послушать радио ночью. Хочешь, чтобы это закончилось? Тогда слушай внимательно. Ты должен желать всем сердцем, чтобы это закончилось. Ты хочешь, чтобы это закончилось? – Джуд напряг челюсть, сжал зубы. Он не собирался отвечать, понимая каким-то седьмым чувством, что любой ответ будет ошибкой, но, к своему ужасу, медленно кивнул.
