Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга вторая. Нашествие мёртвых
–
Ольга Пантелеевна! – с тревогой воскликнул дядя Серёжа и, ничуть не раздумывая, бросился к ней.
–
Не вставайте, – проговорил он, склоняясь над ней.
Их глаза встретились. И тут… Дядя Серёжа с ужасом увидел, что взгляд у окровавленной женщины был каким-то погасшим и совсем не живым. И из него, непонятно как, чувствовалось дыхание сырого могильного холода. Лицо же консьержки стало таким неподвижным, словно оно окаменело…
И вдруг! Издав нечленораздельный вопль, мёртвая женщина выбросила в сторону дяди Серёжи руки с растопыренными пальцами! Она явно хотела схватить его за горло, и он едва смог увернуться. Вот только руки отдёрнуть не успел. Не достигнув горла, консьержка схватила его за одно из запястий и с жутким ворчанием потащила к себе.
–
Ты тоже будешь с нами, – послышавшиеся среди её ворчания слова лишний раз подтвердили, что она была «живым» мертвецом.
Поняв свою оплошность, дядя Серёжа стал отчаянно сопротивляться, упираясь и лупя «оживший» труп консьержки куда попало свободной рукой и ногами. Да только всё это было бесполезно, силы были слишком неравны. В пожилую женщину после смерти словно вселилось не меньше тысячи чертей.
За спиной у него раздался отчаянный визг. С перекошенными лицами визжали обе, – и Оксана, и её мама. А Оксана… Не замолкая, в следующий миг она бросилась к висевшему на стене огнетушителю. Ещё немного, и в лицо покойнице-консьержке ударила мощная струя тушащего огонь порошка.
Да только этим «проснувшегося» мертвеца было не остановить. Разве что немного задержать. Отплёвываясь и отфыркиваясь, – порошок ей всё-таки мешал, – мёртвая женщина по-прежнему тащила дядю Серёжу к себе, и, кажется, уже собиралась вцепиться в его шею зубами! И тогда Оксана, всё с тем же визгом, перекрыв струю порошка, размахнулась и со всей силы ударила её огнетушителем по голове.
Удар оказался очень силён, о чём сказал тут же раздавшийся противный хруст проламываемой черепной коробки. Во все стороны брызнули мокроты последней, да только Оксана, на руки которой они тоже попали, сразу же замахиваясь для нового удара, не обратила на это абсолютно никакого внимания. Снова удар, и снова хруст, и ещё больше во все стороны брызг…
«Ожившая» убитая консьержка рассвирепела. Яростно заревев нечеловеческим голосом, она отбросила от себя дядю Серёжу, рывком вскочила на ноги и ринулась на обидчицу.
Шарахнувшись назад, Оксана натолкнулась спиной на стену. Бежать было не успеть, покойница-консьержка вытянутыми вперёд руками её уже почти схватила. Смерть дохнула в лицо Оксане, и тут, в какие-то доли секунды, она догадалась резко присесть! Мёртвые руки пронеслись у неё над головой, а она, выскользнув из под «живого» трупа вбок, вскочила на ноги и одновременно отпрыгнула в сторону! И всё это не выпуская из рук огнетушителя.
Едва отскочив от их бывшей консьержки, Оксана вновь ринулась к ней и изо всех сил ударила своим увесистым оружием по голове. Только теперь наотмашь, отчего последняя так перекосилась, словно от удара надломилась её шея.
Как ни странно, это мёртвую женщину ненадолго остановило. Всего-то на несколько мгновений, однако Оксана с мамой и дядей Серёжей не упустили и их. Все трое в тот же миг бросились в железные двери, внутреннюю из которых мама уже открыла, и вскоре оказались на улице.
Глава 11
ЖОРИК И ЕГО МАМА
Жорик держал чашку с дымящимся чаем трясущимися руками, отчего горячий напиток едва не выплёскивался ему на колени. И он ничего не мог с этим поделать – от ужаса у него в теле тряслось буквально всё. Хоть уже и прошло какое-то время после того, как они с мамой вырвались из квартиры, унося ноги от «оживших» бабы Паши и дяди Олега, и прибежали сюда, в этот отдел МВД. Зубами он выколачивал об края чашки такое дроби, что угощавший их чаем полицейский закачал головой.
–
Как испуган, бедняга, – проговорил он, наливая чаю и маме Жорика.
–
А они правда сюда не смогут пробиться? – в страхе заглядывая ему в глаза, спросила та у полицейского.
–
А сюда-то им чего пробиваться! – добродушно на неё посмотрев, усмехнулся полицейский. – Не волнуйтесь! Во-первых, на настоящий момент в их поведении уже выявлены кое-какие закономерности, и одна из них состоит в том, что в большинстве случаев выбравшиеся из могил мертвецы идут именно туда, где жили до своей смерти. То есть домой…
–
Но ведь это уже не их дома! – оторвавшись от чая, буквально выкрикнул полицейскому Жорик, словно тот был виноват во всём, что творилось тогда в городе.
–
А ты поди им это объясни! – попробовал тот в ответ пошутить, тут же, однако, продолжая только что недосказанное: – Так вот, во-вторых, тем из них, что всё-таки бродят по улицам, – которые по каким-то причинам не нашли своих жилищ, до смерти жили одни, уже «управились» дома, и так далее, – не спорю, их тоже немало, – в полицию-то чего лезть!
Было видно, он искренне хотел успокоить своих случайных подопечных, поэтому даже немного покривил душой. Он хорошо помнил прошлогоднюю историю с поднявшейся из могилы старухой, да и сейчас телевизор уже не раз успел посмотреть, а потому сам здорово опасался, как бы не нашлось у кого из «оживших» мертвецов повода заявиться в их отдел полиции.
Жорик и его мама молчали.
–
Ладно! – неожиданно полицейский встал со стула. – Заболтался я тут с вами. Меня уже, небось, и потеряли там совсем. Пойду…
С последними словами он повернулся к двери.
–
Нет! – подскочив вслед за ним на ноги, одновременно выкрикнули Жорик и его мама.
Полицейский остановился.
–
Что нет? – спросил он недоуменно, хотя и отлично понял причины крика гостей его кабинета.
–
Не оставляйте нас! – теперь говорила, хотя, скорее кричала, только мама Жорика. – Мы не хотим оставаться одни!
–
Я буду иногда к вам заходить, – мягко улыбнувшись, заботливым голосом проговорил ей в ответ полицейский. – Сидеть тут с вами я не могу. Я ведь на службе!
–
Тогда мы пойдём с Вами! – снова выкрикнул Жорик, у которого всё никак не получалось хоть немного успокоиться.
–
И тут промашка, – хозяин кабинета добродушно рассмеялся, стараясь хоть немного развеселить своих невольных гостей. – Посторонним в наши коридоры просто так нельзя. Вас и сюда-то пропустили в порядке исключения, да и то больше для того, чтобы вы в дежурке не мешались. Не выгонять же было вас в такую ночь на улицу!
Жорик и его мама, выслушав эту длинную отповедь, возражать не посмели. Слишком уж убедительными показались им аргументы полицейского. Хоть по их кислым физиономиям и было понятно, что в восторг их его слова отнюдь не привели.
Какое-то время после его ухода они просидели молча, не говоря друг другу ни слова. В головах у обоих пр этом беспорядочно роились самые разные мысли. Об окружавшем их кошмаре, об оставшемся в квартире после их бегства через балкон папе… Они так надеялись, что тому удалось тогда от мёртвой старухи и её такого же спутника бежать! И почему им тогда так не повезло! Они спустились по лестнице, а папа остался. Эх, чуть-чуть бы побольше им удачи среди этой жути! Хотя… Уже одно только то, что они, Жорик и мама, смогли после бегства из квартиры сюда добраться, – ночью, по наводнённому мертвецами городу, – было огромным везением. В памяти у обоих всплыло, как много раз им приходилось сворачивать в сторону и бежать в обход, увидев впереди себя различные по своей численности скопления «оживших» трупов. Не узнать последних, даже в полумраке порой слабо разгонявшего ночную темноту света стоявших на отдалении фонарей, было невозможно. А как часто при этом «живые» покойники их замечали и пытались догнать…
–
Мам! – голос Жорика прозвучал неожиданно. – А наш папа жив?
От его голоса мама вздрогнула.
–
Жив-жив, – тут же ответила она, но это получилось у неё слишком поспешно и оттого неубедительно.
Так неубедительно, что Жорик ей не поверил.
–
Ты говоришь мне неправду! – Жорик опять закричал. – Я не верю тебе!
При этом крике мама Жорика затряслась. Её нервы и так уже были, что называется, на пределе, и крик сына был последней каплей.
–
Что ты хочешь от меня услышать?! – его мама тоже сорвалась на крик. – Я слезла тогда с балкона следом за тобой! Только-то и разглядела, что ринувшаяся за нами бабка вдруг упала и растянулась на полу! И вслед за ней там растянулся и тот, второй, что пришёл тогда с ней!
–
Дядя Олег, – зачем-то вставил в мамин рассказ Жорик, всхлипывая в голос.
Только она его слов словно и не заметила:
–
У твоего папы было время, чтобы от них улизнуть! И не надо сейчас об этом, слышишь, не надо! Я тебя очень прошу! Поверь, я тоже не нахожу себе места, думая о нём, только мы с тобой ничего не можем сделать! Нам остаётся только ждать и надеяться.
Расплакавшись уже по-настоящему, в голос, Жорик бросился матери. Обняв сына, та принялись гладить его по голове и утешать.
