Алисия Дин - Сердце ведьмы
— Я люблю тебя, — сказала она.
Равин улыбнулась в ответ.
— Взаимно, сестренка.
Равин попыталась открыть глаза, но не смогла. Она не понимала, спит или уже проснулась. Она слышала легкое сопение Сорины рядом на кровати, но не могла разглядеть ее.
Какой-то шепот прозвучал в тишине. Но слова невозможно было разобрать.
— Что ты говоришь? — тихо, почти бессвязно пробормотала Равин. — Кто ты?
Голос стал четче, хотя это все еще был шепот.
"Я твоя душа, твое все".
Она узнала Кейни. Равин испугалась. Она знала, что ей нужно проснуться, но не могла. Легкое прикосновение вызвало дрожь в ее груди, потом скользнуло к животу и двигалось все ниже, к бедрам.
Она покачала головой.
"Пожалуйста, остановись".
"Но ты же не хочешь, чтобы я останавливался. Ты соскучилась по этому так же, как и я". "Да… нет!"
Ком застрял в горле. Равин крепко сжала ноги, но почувствовала, как они мягко раздвинулись. Она откинула голову на подушку, не в состоянии сопротивляться этому напряжению, да и не прилагала больших усилий.
"Что ты делаешь со мной?"
"Люблю тебя. Хочу тебя. Мне всегда нужно было это делать. Теперь я буду делать это вечно".
На этот раз ощущение стало отчетливее: невидимая сила двигалась по внутренней стороне ее бедер, поглаживала их и остановилась как раз возле трусиков. Между ног стало влажно. Соски сжались. Равин все еще не могла открыть глаза.
Стон вырвался из ее груди. Равин мотала головой из стороны в сторону: "Нет, нет, нет". Она опустила руку вниз, отталкивая невидимую силу. Ощущение исчезло так же внезапно, как и появилось.
"Ты придешь ко мне. Со временем ты поймешь, что я нужен тебе".
"Нет, ты мне не нужен".
"Не сейчас, но ты поймешь".
Равин резко открыла глаза. Она задыхалась, и хотя минуту назад вся горела, сейчас ее знобило, зубы стучали из-за ледяного воздуха в комнате.
Сон, это просто сон. Но он казался таким реальным. Девушка крепко зажмурилась, пытаясь избавиться от неприятного ощущения. Она посмотрела в сторону Сорины, надеясь, что не разбудила сестру. Но кровать была пуста.
Девушку охватила паника. Где она?
— Сорина? — позвала Равин.
Ответа не последовало.
Равин попыталась сдернуть покрывало, но не смогла. Руки не слушались ее. Казалось, ее мозг проснулся, а тело еще крепко спало. Глаза закрывались.
— Сорина, — прошептала она перед тем, как снова заснуть.
Когда она плавно погружалась в забытье, ей чудился легкий мускусный аромат.
ГЛАВА 20
Она была не похожа на свою сестру. Они обе были красивы, но красота этой девушки была мягче. Как залитый солнцем луг с нежными цветами. Красота же Равин была как у дикого животного, например пантеры, — неприрученная, дикая.
Джей не мог поверить, как легко это было, как легко он ее захватил. Но его направлял голос, и вот она. Вся в его власти.
Он жалел, что потерял лачугу, и не хотел привозить жертв к себе в дом, но так, наверное, было наиболее безопасно. Искать новое помещение было слишком рискованно. Единственная причина, по которой легавые смогли бы обнаружить здесь улики, — только если бы они нашли его подвал. Но если дело дойдет до этого, он в любом случае убежит.
Ресницы девушки задрожали. Действие успокоительного ослабевало, поэтому нужно было дать ей валиум. Голос сообщил ему, что она не сможет ничего ему сделать, пока он будет держать ее на снотворном. Вот где он ошибся с Равин: он позволил ослабнуть действию лекарств. Он хотел, чтобы эта девушка проснулась, но без его вмешательства.
Голос — на этот раз это был не голос его матери, а какой-то мужской — направлял его. Джей не знал говорившего, но не сомневался, что ему можно доверять. Голос сказал все, что ему нужно было делать. Но теперь будет настоящее задание. Оно решит все.
Женщина, лежавшая на его кровати, открыла глаза и посмотрела на него. Сердце Джея забилось сильнее от страха и от возбуждения. На всякий случай он изучил эти голубые глаза. Они бы предупредили его о надвигающейся опасности… Но он не увидел в них ничего, кроме смущения.
Она нахмурила брови и прошептала хриплым голосом:
— Кто вы?
Джей улыбнулся.
— А ты как думаешь?
Девушка сглотнула и закрыла глаза. По ее щеке скатилась слеза.
— Пожалуйста, не убивайте меня, — сказала она.
— Если ты догадалась, кто я, то должна понимать, что это бесполезная просьба. — Джей ввел ей в вену валиум со словами: — Боишься?
Она кивнула.
— Пожалуйста, я знаю, что вы не хотите этого делать. Вам больно, иначе вы не стали бы причинять боль другим. Кто-то был очень жесток с вами.
Джей грубо рассмеялся. Психоанализ от будущей жертвы? Такое с ним впервые.
— Да что ты, черт возьми, знаешь? Ты бы лучше о себе побеспокоилась, а не обо мне.
— Я и беспокоюсь. Господи! Они будут опустошены… Равин… мама… Джастин. — Слова звучали невнятно. — Мы собирались пожениться.
— Ну что ж, отсрочка будет очень длительной, — прошептал он, подходя так близко, что Сорина могла рассмотреть поры на его гладких щеках.
— Где мы? Я была у Равин, услышала за дверью мяуканье Артура… — Их глаза встретились. — Он здесь? Ты сделал что-то с моим котом?
Джей не видел кота. Голос сказал ему, что Сорина будет во дворе у дома Равин, и она действительно там была. Неужели голос принес туда кота, чтобы выманить ее?
Но вопрос "как?" не имел значения. Абсолютно. Сорина была здесь. Она в его власти.
Голос дал ему силу, руководил им. Джей знал, что голос на его стороне. Он мог делать все, что угодно. Мог даже воплотить в жизнь свою последнюю фантазию… Но не сейчас, не с ней. К этой фантазии нужно подготовиться. И она требует конкретного человека, с которым ее можно разделить.
Когда Сорина подняла на него глаза, Джей отошел, поднес лезвие ножа к паяльной лампе и нажал на кнопку.
На глаза Сорины снова навернулись слезы, а из-за того, что она лежала на спине, они потекли к ее волосам. Ей было страшно. Красивый страх! Все еще находясь под действием валиума, она прошептала с ужасом в глазах:
— Пожалуйста!
Джей ощутил покалывание в паху. Да.
Он помедлил, увидев в глазах девушки что-то еще. Симпатия? Ей было жалко его? Да что с ней такое? Разве она не понимает, что сейчас произойдет? Неужели не осознает, на что он способен? Джей был уверен, что она все понимала и, тем не менее, испытывала жалость к нему.
Халек подавил угрызения совести, которые извивались, как черви, в его животе. Затем поднес нож к лицу девушки и наклонился к ней — и вот он, торжественный миг: наконец-то ее симпатия переросла в безысходность.
