Дарья Беляева - Крысиный волк
— Где ты? — крикнула Амти. — Покажись мне, давай же!
Амти дернула сетку, вызвав металлический лязг, испугавший большее саму. А потом в одну секунду из темноты припала к сетке с другой стороны женщина или что-то напоминающее женщину. Амти ожидала увидеть зверя, может быть, даже несколько зверей в причудливом симбиозе, так страшен и первобытен был этот голос, так мало в нем было человеческого.
Однако то, что смотрело на нее было женщиной — в траурном, наглухо закрытом старомодном платье, с лицом закрытым плотной вуалью.
— Я здесь, — сказала женщина, и из казалось бы человеческого тела вырывалось совершенно звериное шипение. — Ты довольна?
— Н-нет, — пискнула Амти. Женщина склонила голову набок. Одним резким движением она схватила Амти за воротник куртки, притянула к сетке с такой силой, что Амти казалось, проволока войдет под ее кожу, в мясо, а потом и в кость. Сила, как у Аштара, подумала Амти. Как у Твари Войны. Амти нащупала в сумке пистолет, постаралась наткнуться дулом на брешь в сетке.
— Ты не подходишь, — прошипела женщина своим звериным голосом, голосом прежде не звучавшим у огня. — Но я знаю, кто подойдет.
Амти выстрелила, раз, другой, третий. Судя по высоте на которой был пистолет, пули должны были попасть женщине в живот. Твари Войны не чувствуют боли, вспомнила Амти, но умирают ведь как и все.
А потом она подумала, что могла убить живое существо. Но прежде, чем эта мысль свела бы Амти с ума, она увидела, что живое существо — или не совсем живое, или — не совсем существо.
Женщина отпустила Амти, и она отшатнулась. Амти увидела, что стреляла в клубившуюся темноту. И если минуту назад Амти могла даже узор на ткани платья рассмотреть, то сейчас на месте живота женщины пульсировало облако дыма. А потом она растворилась, в секунду, только отступив назад. Амти сунула пистолет в сумку, выбежала с поля туда, где стояла женщина. Она упала в снег, пытаясь разыскать хотя малейший след пребывания здесь женщины со звериным голосом. Амти упала в снег, и ей было все равно. В окнах дома напротив зажигались окна, люди слышали выстрелы. Они на улицу не сунутся, Амти знала. Но Псов вызовут. Это Амти тоже знала, и ей пару минут было абсолютно плевать на Государство со всеми его Псами.
Как? Как она могла исчезнуть? Лежа в снегу, Амти вспомнила, что говорили про Царицу. Исчезла, просто исчезла в темноте. Точно так же как женщина-зверь. Амти подумала, что в любом случае она выиграла информацию. Как бы тупо Амти себя не вела, она все равно по чистой случайности — молодец. Теперь она знала, что женщина-зверь имела не одну силу. О таком Амти прежде не слышала — каждому давалась лишь одна магия, так было от начала времен.
В этот момент Амти почувствовала свою — она услышала визг, визг этот звучал в голове, так же как голос женщины-зверя, однако, казалось, звучал глубже, из самого существа Амти. Это был визг непередаваемого страха, который настолько искажает голос, что делает его неузнаваемым.
Или почти неузнаваемым — через пару секунд Амти поняла — визжит Эли. Амти вскочила на ноги. Визг усилился, голова раскалывалась. Амти побежала вперед, она чувствовала направление, в котором ей нужно было двигаться благодаря биению страха Эли. Это было неотвратимое чувство, будто инстинкт. Амти бежала так быстро, что закололо в боку, а горло разрывало.
Когда Амти перебегала дорогу, ее чуть не сбила машина. Визг тормозов Амти почти не услышала, даже гудок донесся до нее, как сквозь вату. В конце концов, крик в голове звучать перестал, зато Амти услышала выстрелы, вполне реальные.
Мелькарта она нашла на детской площадке, его пистолет валялся в песочнице, а он сам — на земле, корчился от удушья. Амти упала на колени рядом с Мелькартом, заставила его перевернуться на спину. Мелькарт скреб шею, Амти увидела кровавые полосы, оставленные его ногтями. Амти постаралась отнять его руки от горла, скорее рефлекторно, чтобы он не разорвал себе глотку, чем потому что это помогло бы ему вдохнуть. Под пальцами, на его шее, она неожиданно почувствовала что-то, непохожее ни на веревку, ни на проволоку — оно было невидимым и непохожим ни на один материал, что Амти чувствовала прежде — оно было магией. И оно начинало истаивать в отсутствии источника. Амти снова перехватила руки Мелькарту, чтобы он не успел разорвать себе глотку до этого. Пару раз Мелькарт двинул ей довольно болезненно, пытаясь вырваться, а потом он почувствовал, что может дышать. Мелькарт хрипло и глубоко вдохнул, уставился на Амти бессмысленным взглядом.
— Амти, — пробормотал он, когда смог дышать. Амти ощупала его шею и не обнаружила магической удавки.
— Где Эли?! — рявкнула она.
— Ее забрали!
— Кто? Женщина-зверь?!
— Да вроде того…стоп, откуда ты знаешь?!
— Какая разница? Ты успел понять, как она исчезает?
Но самым главным было не как, а куда.
— Думаешь у меня было много времени?!
И тогда Амти занесла над ним руку, готовясь отвесить ему пощечину, но, в последний момент, остановилась, испугавшись, что вдруг после гипоксии пощечина окажется смертельной. Тогда она просто рявкнула:
— Мелькарт, ты идиот. Если из-за тебя умрет Эли, я…я… У меня теперь есть сила. И лично тебе, Инкарни Безумия, эта сила очень понравится. Понял?
Мелькарт посмотрел на нее ошеломленно, а Амти добавила:
— И заткнись! И поднимайся! Нам еще нужно прочесать район. Она могла не закончить на сегодня!
А потом запас героизма Амти внезапно кончился, и она разрыдалась в три ручья. Мелькарт определенно был слишком шокирован, чтобы на нее наорать.
6 глава
Вот и наступил особенный день в жизни Шацара. Дело было вовсе не в том, что он окончил школу и теперь не был обречен на жизнь в комнате с сорокопутом. Шацар готовился отправиться в мир света, чтобы исполнить волю Матери Тьмы. Ради этого жил, если подумать, любой Инкарни. Можно было сколько угодно лгать себе, однако, у их существования была цель.
И Шацар вскоре отправится эту цель воплощать. Ему выпала великая честь, и он был ужасно этому рад. Кроме того, Шацар ни разу не видел Государства за пределами собственного дома на краю мира света.
Сейчас он стоял на коленях перед царем тьмы, Аором, и ждал. Он не знал, сколько времени длилось это ожидание. Колени болели немилосердно, это подсказывало Шацару, что неподвижен он был достаточно долго. Во дворце не было часов.
— На что ты ставишь, Шацар?
— На красное, — ответил Шацар спокойно.
— Почему? — спросил Аор. Он подкидывал в руке шарик, стоя над рулеткой.
— Красный — цвет крови, господин.
— Тебе нравится кровь? — спросил он, запуская шарик в круг, в клетку вероятностей.
