Стивен Кинг - Томминокеры
— Ты что же думаешь, у меня есть готовый ответ? Ничего подобного. У меня есть только несколько идей, вот и все. Возможно, даже не слишком удачных. Думаю, сперва нужно, чтобы ты взглянул на эту штуку, и потом… ну…
Гарднер долго смотрел на нее. Бобби больше не отводила взгляд. Но что-то во всем этом было не то. Фальшь в голосе Бобби, когда она говорила о Питере. Может, слезы и были настоящими, но этот тон… в нем было что-то неправильное, нечестное.
— Ладно. Пойдем смотреть твой корабль в земле.
— Но сперва неплохо было бы перекусить, — капризно сказала Андерсон.
— Ты опять голодна?
— Конечно. А ты нет?
— О Боже, конечно, нет!
— Тогда я перекушу за нас обоих, — сообщила Андерсон и как сказала, так и сделала.
10. ГАРДНЕР РЕШАЕТСЯ
— О Боже! — с таким возгласом Гарднер рухнул на еще сырую землю, ощутив тоскливую тяжесть в желудке. — О Боже! — повторил он слабым голосом. Это было все, на что сейчас оказался способен.
Они находились на краю вырытой Андерсон ямы. Бобби постаралась на славу: сейчас яма была двести футов длиной и не менее двадцати глубиной. Из нее, напоминая гигантское стальное блюдце, выглядывал металлический корпус корабля.
— О Боже! — в третий раз возгласил Гарднер. — Ты только посмотри на эту штуку!
— Я достаточно смотрела на нее, — на губах Бобби блуждала слабая улыбка. — Вот уже неделю я смотрю на нее. И это помогает решить множество проблем, Гард.
Взгляд Андерсон нельзя было назвать просто отсутствующим. Глаза ее напоминали пустые окна.
— Что ты имеешь в виду? — ошеломлено спросил Гард.
— А? — Андерсон встрепенулась, будто проснувшись.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебя, Гард. И меня. Но я думаю… думаю, что в основном тебя. Подойди поближе и посмотри сам.
Андерсон быстро спустилась в яму, но вдруг обнаружила, что Гард не идет за нею. Она оглянулась и увидела Гарда, застывшего на краю ямы.
— Эта штука не укусит тебя, — заметила Андерсон.
— Да? А что же она со мной сделает, Бобби?
— Ничего! Они мертвы! Когда-то твои призраки были вполне реальными, но они давно умерли, а этот корабль находится здесь не менее пятидесяти миллионов лет. Он врос в землю! Он никогда не сможет сдвинуться с места! Тебе нечего бояться.
— Ты не пыталась проникнуть внутрь? — Гарднер не двигался с места.
— Нет. Вход — я чувствую, что он здесь есть, — все еще находится под землей. Но это не имеет никакого значения. Они мертвы. Гард. Мертвы.
— Они мертвы, ты не пыталась проникнуть внутрь корабля, но ты изобретаешь всякую всячину не хуже Эдисона и при этом способна читать мысли. Поэтому я повторяю: что эта штука собирается сделать со мной?
И тут она произнесла свою самую большую ложь. Она сказала:
— Ничего, чего бы ты не хотел.
После этого она направилась к кораблю, не обращая больше внимания на Гарднера.
Помедлив немного, Гарднер последовал ее примеру.
Да, теперь он отчетливо видел, что это корабль. Летающая тарелка. Летающее блюдце. О, как много всякой ерунды прочел он в свое время о летающих тарелках! В статьях, исследованиях и художественных произведениях было все: от полного их отрицания до воспевания попыток контакта с другими цивилизациями.
И вот он видит чудо своими собственными глазами. Прошли века, но для предмета в земле они пролетели, как миг.
Он повернулся к Андерсон.
— Оно настоящее? — Во взгляде его читалась мольба.
— Настоящее. Коснись его рукой. — Она постучала пальцем по корпусу. Раздался глухой звук. Гарднер было протянул руку, но тут же отдернул ее.
На лице Андерсон тенью мелькнуло раздражение.
— Говорю тебе, Гард: никто тебя не укусит.
— И никто не причинит мне никакого вреда?
— Абсолютно.
Он верил и не верил.
Скажи, Бобби, а тебе хотелось работать до полного изнеможения? Тебе хотелось похудеть настолько, чтобы напоминать дистрофика? Как ты думаешь, ты в состоянии принимать решения или чья-то рука направляет тебя? Почему ты солгала насчет Питера? Почему в этом лесу не слышно пения птиц?
— Давай же, — нетерпеливо прервала его размышления Бобби. — Нам еще предстоит поговорить и подумать об этом, а сейчас коснись его…
— Ты так настаиваешь, как будто это имеет для тебя огромное значение.
Она сердито топнула ногой.
— Хорошо, — сдался Гард. — Хорошо, Бобби.
Он осторожно, как когда-то Бобби в первый раз, дотронулся до гладкой металлической поверхности. Бобби замерла в напряженном ожидании: что же произойдет?
Произошло одновременно несколько событий.
Во-первых, в руке Гарднера возникло ощущение вибрации — возникло и пропало. Как только оно пропало, в голове Гарднера зазвучала музыка, такая громкая, что напоминала скорее крики, а не музыку. Как будто в нем был стереоусилитель и кто-то включил его.
Он открыл рот, чтобы сказать что-то… но тут все исчезло. Странно: песню, которая только что звучала в его голове, Гард знал еще со школьной скамьи. Итак, вибрация… музыка… Все это продолжалось не более двенадцати секунд. А потом из его носа хлынула кровь.
Гарднер боковым зрением заметил, что Андерсон отступила назад, заломив руки в инстинктивно-оборонительном жесте. Теперь в глазах ее были только страх и боль.
И наконец у него совершенно перестала болеть голова.
Если бы только не хлеставшая из носа кровь!
— Вот, возьми скорее! Боже, Гард, что с тобой?
— Все будет хорошо, — он взял протянутый ею носовой платок, зажал им нос и запрокинул голову назад. Во рту ощущался соленый вкус крови.
— Бывало и похуже…
Правда, подумал он, обычно кровотечение у него заканчивалось скорее.
— Гард, поверь, я не предполагала, что может случиться что-нибудь в этом роде. Ты веришь мне?
— Конечно. — Гард не знал, чего именно ожидала Бобби… но верил, что явно не этого. — Ты слышала музыку?
— Не очень отчетливо. Я слышала ее эхо из твоей головы.
— Ты и это можешь?
— Да, — смущенно улыбнулась Бобби. — Когда рядом есть люди, я могу…
— Но это невозможно! — говоря это, Гарднер убрал платок от лица и рассматривал его. Кровотечение почти прекратилось.
— Это возможно и необходимо, — сердито возразила Андерсон. — Если я не буду способна на это, то мне никогда не удастся покинуть этот чертов дом. И не спрашивай меня, я все равно не сумею всего тебе объяснить. Давай лучше вернемся домой.
В моей голове тарелка, Бобби. — Он почти был готов произнести это вслух, но по некоторым соображениям не решился. — И эта тарелка удерживает тебя. Я не знаю, откуда это мне известно, но это так, и я уверен в этом.
