Чернильные души (СИ) - Заугольная Оксана

Соня не стала спрашивать, пойдет ли он потом в одинокую студию, где они в последнее время обитали – даже учебники Сони и запасная зубная щетка крепко обосновались там, или же к родителям. Потому что чувствовала – если окажется, что к родителям он не поедет, то и ей придется последовать за ним, чтобы не оставлять в одиночестве. А на это она готова не была.

Не спрашивать, если не хочешь услышать ответ – это она выучила наизусть, и пока это правило ей пригодилось больше, чем все вместе взятые правила орфографии.

– Ты вернулась? – Радик встретил её у дверей. Соня раздраженно прищурилась. Ну, право слово, а если бы она пришла не одна?

– Вернулась, – буркнула она и добавила, хотя совсем не собиралась об этом говорить. – Влад Суббота ушел.

– О, – Радик не сразу нашелся, что сказать. – М-м… сожалею?

– Да не надо сожалеть! – Соня позволила своим чувствам, которые она не до конца понимала, да и как поймешь, когда прямо на твоих глазах от живого человека остается даже не кусок мяса, а груда неряшливых тряпок, перемолоться и выступить наружу раздражением. – Мы не были друзьями, а уж вы с ним тем более. Любой, кто сейчас умрет или умирает от заражения и на твоей совести тоже. Никому не нужны эти сожаления!

Радик молчал. Может, соглашался с ней, а скорее всего, просто не хотел спорить. Соня прошла на кухню и подняла потяжелевшего за последнее время кота, который недовольно мяукнул и попытался ударить её лапой.

– И ты, Брут, – вздохнула она, продолжая тискать недовольное животное. Ей захотелось позволить Висасуалию оцарапать её до крови, там, где кожа уже стала фиолетовой и чужой. Как знать, будет ли её кровь такого же цвета или она до сих пор красная.

Оживившись от совершенно новой мысли, она достала столовый нож и провела им по коже руки, совсем чуть-чуть надавливая, только чтобы прорезать кожу.

– Ты что творишь! – Радик подскочил и вырвал у неё из рук нож, а потом еще и отвесил такую оплеуху, что у Сони потемнело в глазах и защипало от слез. – Не смей!

– Я не собиралась резать вены, дурак! – вскочила Соня. Все её мысли смело, и она неверяще коснулась горящей от удара щеки. – Совсем обалдел, да?! Какие вены с внешней стороны? Я просто хотела проверить одну мысль! Вот же… дурак!

И она всё-таки разревелась.

Смерть Субботы, возвращение домой и тем самым предательство Эдика, пусть крошечное, но всё же, неласковая встреча ею собственноручно спасенным котом, а теперь еще и оплеуха – слишком много это было для одного дня. Рыдая и всхлипывая, она бросилась из кухни в свою комнату и закрыла дверь на задвижку.

Кажется, Радик что-то говорил за дверью, но она не слышала. Просто позволила себе выплакать всё, что накопилось. Похоже, ей сильно не хватало именно этого – она не плакала так уже давно. Пожалуй, с отъезда матери.

Зато вышла из комнаты она уже совсем другим человеком. Чужим самой себе, не то что Радику.

– Висасуалий тебя любит, – не давая Радику и рта раскрыть, сухо произнесла она. – Продукты я пока смогу приносить, потом заказывай в интернете. Насколько я знаю, пятнистых больше не берут курьерами – боятся, что они поубивают немощных инвалидов и старушек прямо в их квартирах.

– Соня, я… – начал было Радик, но она остановила его резким движением руки.

– Я оставлю телефон бабушки и на всякий случай мамы. Позвоню или напишу тебе, когда, – она сглотнула. – Когда наступит мой черед уходить. Тогда им позвонишь ты. Если кота они не примут, ты ведь заберешь его к себе?

Ей было противно просить, но она сдержалась. Как там было у Экзюпери? В ответе за тех, кого приручили? Она не хотела приручать котенка, так вышло. Но сейчас она и впрямь не могла оставить его так.

– Соня, не смей! – Радик схватил её за руки. – Это твой дом. Если хочешь, я уйду! Только не уходи сама, я прошу.

– Я ухожу не из дома, – покачала головой Соня. – Я ухожу в другое место, где я нужнее. Просто пообещай, что позаботишься о Висасуалии и всё.

– Обещаю, – Радик не отводил от неё взгляда, но руки отпустил. Он так и стоял, пока она собирала в школьный рюкзак вещи, и не остановил, когда она вышла из квартиры.

«Вот такая любовь», – горько подумала Соня.

Она бы всё равно ушла, но больше всего она надеялась, что Радик хотя бы попытается её остановить.

18 глава

Соня все силы приложила, чтобы выкинуть Радика из головы. У неё было, где жить, она была не одна. Конечно, Эдик был совсем другим, и в его чувствах Соня не была уверена, но что ей дала уверенность в Радике? Только обман, и так раз за разом.

Она скучала только по коту, но после того, как пришлось свыкнуться с исчезновением из её жизни матери, расставание с Висасуалием было уже мелочью. Как и с Радиком.

Тем сильнее она поразилась, когда в магазине вдруг столкнулась с ним. И явно не случайно – ведь Радик не удивился, а с силой дернул её за руку, затаскивая за стеллаж с кошачьими консервами.

– Ты что тут делаешь? – прошипела Соня, выдирая руку. – Заказывай через интернет, я же просила! Зачем ты здесь!

– Я искал тебя, – упрямо выпятил подбородок Радик. – Неужели непонятно? Я был в нашем кафе-мороженое, даже в школу заходил, тебя нигде не было!

Соня потупилась. Эдик отговорил её от школы, аргументируя это тем, что осталось им недолго, а сидеть под присмотром одного из полицейских, которые теперь ходили по школе и постоянно маячили рядом с пятнистыми, не очень-то и хотелось. Вместо этого Соня начала через интернет учить китайский, и Эдика это ужасно веселило. Он полагал, что это тоже трата времени, но попытки Сони выговаривать китайские слова ему нравились больше, чем ругаться по поводу того, чем занять свободное время.

Ничего из этого Соня Радику рассказывать не собиралась. Она вообще не хотела с ним встречаться.

– Почему ты ушла? – не дождавшись реакции на свои слова, спросил Радик. – Ты же знаешь, как ты мне нужна!

И он потянулся рукой коснуться щеки Сони. Она отодвинулась. Жалости ей было не нужно. Да, её пятна разрослись так, что на лице осталось совсем немного чистого места, а под пуловером фиолетовый разливался на треть спины и немного на грудь, но у Эдика ситуация была и того хуже. Немудрено, что рядом с ним Соня не думала о них. Другое дело сейчас. Посреди чистого, сверкающего магазина, рядом со здоровым Радиком, она почувствовала себя по-настоящему грязной и отодвинулась. Она понадеялась, что Радик решит, что она на него обижена, но ей и с этим не повезло.

– Ты просто стыдишься своих пятен, дура! Думаешь, они уродуют? Нет, не отвечай, я и сам вижу по твоему лицу. И не кривись, будто я сказал что-то ужасное. От того, что оно почти полностью фиолетовое, оно не стало уродливее! – Радику надоело орать, и он отпустил её руку, обнимая за плечи и пристально вглядываясь в глаза. Последние слова он произнес совсем тихо:

– Я люблю тебя, понимаешь? Фиолетовой или рябой в крапинку. Мне не станет противно, мне не будет страшно, пойми ты это. Я хочу быть с тобой, и я должен быть с тобой, а не этот хлыщ, что крутится рядом, будто ему тут медом намазано. Ты – моя, а не его!

– Я вообще-то с ним сплю, – Соня сама не могла понять, что заставило её произнести это, ведь было так сладко слышать эти слова Радика. А сейчас он уйдет и будет совершенно прав. Потому что любить уродину – это одно, но любить уродину, которая спит с другим – это уже ни в какие ворота не лезет.

А Радик лишь прикрыл глаза и спокойно – если не смотреть, как дергается его щека, можно поверить, что спокойно, произнес:

– Я люблю тебя. Это не так просто, как кажется. И я не отпущу тебя ни за что.

– Говорят, если любишь – отпусти, – вяло произнесла Соня заезженную фразу, не замечая, как обеими руками вцепилась в Радика, словно всерьез испугалась, что он может последовать её совету. И у него должна быть где-то граница терпения, разве нет?

Но если граница где-то и была, то точно не здесь, потому что Радик покачал головой и крепче прижал к себе, касаясь щекой её фиолетовой скулы.