Евгений Кусков - Во тьме
Сломать им жизнь — что может быть лучше? Устранить, вырвать с мясом достойных представителей недостойного вида, подобных этим — и «гомо сапиенс» сами себя сожрут. Не сразу. Со временем. Но — непременно.
— Что вам нужно? — уже дрожащим голосом повторила Карла.
— Умолкни и сядь! — зло гаркнула Элизабет.
Женщине ничего не оставалось, как выполнить этот неумолимый приказ. Взгляд её, более не удерживаемый гипнотическим воздействием (того же нельзя было сказать о теле), переместился на ребёнка. В красивых глазах стремительно разгоралось ледяное пламя ужаса.
— Пожалуйста, отпустите его, — простонала она.
— Не хочу, — усмехнулась вампирша.
— Умоляю. Возьмите лучше меня.
— Могла бы что-нибудь пооригинальнее придумать! Нет, я предпочитаю его!
— Бога ради, я сделаю…
— Хватит — заткнись! Больше ни слова!
Карла неожиданно онемела. Ни язык, ни губы не желали её слушаться, как и тело. Всё, что она могла делать — это смотреть на своего сына, который начал плакать пуще прежнего, когда Элизабет подхватила его на руки, убаюкивая, как мать. Она никогда не желала иметь детей, материнские чувства были ей незнакомы даже при жизни — а уж теперь и подавно.
Некоторое время она изучала лицо ребёнка, который испуганно вытаращил на неё свои глазки, а потом, переведя довольный взгляд на Карлу, наклонилась к шейке Дэвида и плавно прокусила её. Мальчик закричал ещё сильнее; его мать побледнела настолько, что её золотистые волосы стали казаться ослепительно яркими на фоне лица. Она хотела — КАК она хотела — что-нибудь предпринять, но не МОГЛА! Тело полностью вышло из повиновения.
Элизабет томно прикрыла глаза, наслаждаясь устремившейся в её рот струйкой. О, нет ничего лучше молодой, свежей крови, не испорченной ни возрастом, ни вредными привычками! Это чистейший источник жизненных сил, пронзительно освежающий, как горный ручей, и обжигающий, как выдержанное крепкое вино. Женщина пила из этого источника, не в силах остановиться ни на секунду. Если б ей нужно было дышать, она уже давно поперхнулась бы, но данное неудобство осталось в прошлой жизни, и потому она поглощала живительную жидкость непрерывно. Она сжала маленькое тельце в своих крепких объятиях, чувствуя сильнейшее возбуждение. Нет, не сексуальное (она всё-таки не человек), а возбуждение утоляющего изнурительную жажду зверя. Жажду убийства, постепенного превращения живого существа в бесполезный кусок плоти и костей. Реальность бесконечно растянулась для неё, измеряясь глубокими жадными глотками.
Очень скоро ребёнок перестал плакать. Некоторое время только начавший развиваться организм пытался цепляться за жизнь, но процесс был уже необратим.
Элизабет остановилась лишь тогда, когда больше ничего не могла взять из своей жертвы. В голове у неё шумело, перед глазами плясали цветные круги, ноги стали ватными и непослушными — она опьянела от столь мощной порции. Нежно лизнув мертвенно бледную кожу, она отстранилась от бездыханного тельца и уставилась помутневшим взглядом на Карлу. Та широко раскрытыми глазами, из которых лились слёзы, смотрела на своего сына. Она бы уже давно потеряла сознание от шока, если б Элизабет ПОЗВОЛИЛА ей это. Но тогда её удовольствие не было бы столь полным.
Улыбаясь ярко-красными губами, она приблизилась к матери и протянула ей её чадо. Руки, почувствовав, наконец, дарованную свободу, инстинктивно приняли ребёнка и тотчас прижали к груди, к источнику питания, сил, ЖИЗНИ.
— Пей, Дэвид, пей, — покачивая мёртвого сына, забормотала Карла. Постороннее вмешательство в её сознание уже закончилось, но она не сдвинулась с места. Всё, что она делала — это безуспешно пыталась просунуть сосок между посиневших губ ребёнка.
Элизабет ещё немного полюбовалась на эту картину, явно довольная сотворённым, а потом отступила на шаг и плавно растворилась в стене, покрывшись синим сиянием.
Её немного покачивало, когда она, с лёгкостью спустившись со второго этажа на газон, двинулась вперёд по просыпающейся улице.
«Пожалуй, для первого раза многовато», — решила она, но это ничуть не омрачило её ликования — она НАСЫТИЛАСЬ.
Карла продолжала баюкать сына, когда туман, накрывший её сознание, начал рассеиваться. Она смотрела на заострившееся лицо мертвого ребёнка ещё некоторое время, пока весь смысл случившегося не дошёл до неё.
Губы матери разомкнулись, и из горла вырвался безумный крик.
Глава 32
Пробуждение было неприятным.
Джессика открыла глаза, перед которыми всё ещё стоял только что увиденный ею сон. Ей снилось, что она бредёт по бескрайнему полю сочно-зелёной травы, вдыхая её приятный аромат, напоминающий о беззаботном детстве и овеваемая лёгким ласковым ветерком. И хотя больше ничего в этом сновидении не было, ей стало грустно, когда оно закончилось. Там было так хорошо, так спокойно, так просто… И вот теперь нужно возвращаться в реальность.
Девушка помотала головой — шелковистые волосы приятно пощекотали лицо. Она смахнула их и потёрла виски, предчувствуя не самое приятное начало дня. Вчерашние события казались бредом, плодом отнюдь не здорового воображения — и всё-таки это было на самом деле.
— Чёрт! — только и смогла сказать она.
«Что же теперь делать? Как вообще подойти к Марку и заговорить с ним? Как объяснить, что всё вышло случайно, что этого не должно было случиться?»
«Случайно? Подруга, кого ты обманываешь? Случайно можно пролить вино на платье, а не заняться сексом, особенно таким!»
Джессика неожиданно остро захотела принять душ. А лучше ванну. Горячую, наполненную почти до краёв. Да, это было бы просто замечательно, потому что она… чувствовала запах Элизабет. Ну, вообще-то, скорее это какие-то духи, но подобного аромата девушка никогда не осязала. Нечто приятное и неприятное одновременно. Приторно-сладкий, ненавязчиво-настойчивый. Что бы это ни было, она хотела избавиться от любого напоминания о предыдущем вечере, поэтому душ — первоочередная цель.
Однако перед этим нужно кое-что сделать. Обязательно. Джессика внутренне сопротивлялась необходимости, но понимала, что избежать этого нельзя.
Она должна поговорить с Марком. Хотя бы чуть-чуть. Это поможет выяснить его настрой и, соответственно, спланировать дальнейшие действия. Вплоть до безвременного отъезда обратно домой.
Она встала с дивана, чувствуя небольшую ломоту в теле. Потянувшись, девушка прошла к двери и открыла её. Прилагая немало усилий для каждого шага, Джессика проследовала к комнате Сандерса. Встав у порога, она некоторое время смотрела на него, что-то стремительно печатающего на компьютере, а потом, собравшись, зашла в помещение.
— С добрым утром, — сказала она самым обычным тоном, даже подивившись, сколь естественно это вышло.
— Скорее, с добрым днём, — ответил Марк, кивнув на часы в углу монитора.
С некоторым удивлением девушка обнаружила, что уже половина первого.
— Да, точно, — сказала она, приблизившись к нему. — Что ты делаешь?
— Так, пришло вдохновение для очередной статьи.
— У тебя же отпуск.
— Верно. Но это для рубрики, которую я веду — «Пока не поздно». Пишется исключительно под настроение.
— Интригующе, — заинтересованно сказала она. — А о чём ведётся речь?
— О проблемах экологии, нравственности, культуры — короче, обо всём том, о чём сейчас самое время подумать.
— «Пока не поздно», — закончила с улыбкой Джессика.
— Точно.
— И что сегодня в меню?
— Проблема современного общества в целом. Особенно хочу остановиться на идолах, причём не только молодёжи. А также ненавязчиво (по-другому нельзя) указать, что действительно достойно внимания людей.
— Например?
— Природа, которая дала нам всё бесплатно, а мы её за это насилуем всеми возможными и невозможными с точки зрения здравого смысла способами. Не правда ли — на редкость точная характеристика для «гомо сапиенс»?
— Пожалуй, — улыбнулась она. — Ладно, пойду, сполоснусь.
— Давай, — кивнул Марк. — Ты чем-нибудь перекусишь?
— Пожалуй, ограничусь кофе. Со сливками.
— Будет ждать здесь.
— Хорошо.
Девушка направилась в ванную.
Марк не смотрел ей вслед, но мысли его сконцентрировались исключительно на сестре. Ещё неизвестно, кто больше боялся этой первой встречи после вчерашнего (лучше бы речь шла о попойке, если честно). Сандерс с самого утра не находил себе места. Он так не волновался с тех пор, как впервые пошёл устраиваться на работу, а может вообще никогда. В груди неприятная тяжесть, ноги так и норовят подкоситься, дыхание учащённо, пульс тоже бешенный. Чёрт, такое чувство, будто это он был «застукан» в неловкой («Скромное определение!») ситуации, а не его сестра.
Щёлкая клавишами, Марк нетерпеливо и в то же время неохотно ожидал «виновницу».
