Стивен Кинг - Туман
— Если ты прав, — сказал я, подумав, — то как далеко ты уедешь на своем пикапе?
— Я про него не думал. Я думал про твою машину с четырехколесным приводом.
Об этом, конечно, стоило подумать, но не сейчас.
— Что у тебя на уме?
— Соседняя аптека, — не заставляя себя упрашивать, продолжил Миллер. — Об этом я тоже думал. Что ты на это скажешь?
Я открыл было рот, собираясь сказать, что не имею ни малейшего представления, о чем он говорит, но тут же и закрыл. Когда мы подъезжали к магазину, Бриджтонская аптека работала. Прачечную закрыли, но аптека работала. Чтобы впустить свежий воздух, они открыли двери настежь и застопорили их резиновыми колодками, потому что у них, как и везде, кондиционеры остались без электричества. Дверь в аптеку должна быть не дальше двадцати футов от входа в магазин. Тогда почему…
— Почему никто из тех людей не пришел к нам? — задал за меня вопрос Миллер. — Ведь прошло восемнадцать часов. Они должны были бы проголодаться.
— Там есть продукты, — сказал я. — Они всегда продают что-нибудь. Крекеры, выпечку и всякую всячину. Плюс кондитерский прилавок.
— Я не думаю, что они стали бы сидеть на такой диете, когда здесь столько всего.
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею ввиду, что хочу смыться отсюда, но не хочу стать обедом для какого-нибудь беглеца из второсортного фильма ужасов. Четверо или пятеро из нас могут сходить и проверить ситуацию в аптеке. Своего рода пробный шар.
— Это все?
— Нет, есть еще одно дело.
— Что еще?
— Она, — сказал Миллер и ткнул пальцем в направлении одного из средних проходов. — Эта сумасшедная стерва. Ведьма.
Указывал он на миссис Кармоди. Она уже была не одна: к ней присоединились две женщины. По их яркой одежде я заключил, что они из тех, которые приезжают сюда на лето, дамы, оставившие, может быть, дома семьи, чтобы «сгонять в город и купить кое-что», и теперь съедаемые беспокойством за своих мужей и детей. Дамы, готовые ухватиться за любую соломинку. Даже за мрачные утешения миссис Кармоди.
— Она — это еще одна причина, почему я хочу убраться отсюда, Дрэйтон. К вечеру рядом с ней будет уже человек шесть. А если розовые твари и птицы вернутся сегодня ночью, завтра утром у нее будет целая конгрегация. И тогда уже нужно будет беспокоиться о том, кого она прикажет им принести в жертву, чтобы результат был получше. Может быть, меня, или тебя, или этого Хатлена. Может, твоего сына.
— Бред какой-то, — сказал я.
Но так ли это? Холодок, пробежавший у меня по спине, подсказывал, что, может быть, он прав. Губы миссис Кармоди двигались и двигались, а дамы-туристки, следили за ее морщинистыми губами. Бред? Я вспомнил пыльные чучела, пьющие воду из зеркального ручья. Миссис Кармоди обладала какой-то силой. Даже Стефф, обычно рациональная и рассудительная, упоминала ее имя с некоторой настороженностью.
«Сумасшедшая стерва, — назвал ее Миллер. — Ведьма».
— Люди, собравшиеся здесь, испытывают не себе сейчас нечто подобное воздействию восьмого круга ада, — сказал Миллер и, показав жестом на выкрашеные красной краской рамы, обрамляющие стекла, перекошеные, выгнутые, потрескавшиеся, добавил: — их мозги сейчас как вот эти рамы. Уж про себя я точно могу сказать. Половину прошлой ночи я думал, что я свихнулся, что на самом деле я в смирительной рубашке где-нибудь в Данверсе, что я просто вообразил этих розовых тварей, доисторических птиц, щупальца, и все это исчезнет, когда войдет хорошенькая медсестра и вколет мне в руку успокоительного. — Его маленькое лицо побелело и напряглось. Он посмотрел на миссис Кармоди, затем снова на меня. — Я скажу тебе, что произойдет. Чем больше люди свихиваются, тем лучше для некоторых из них она будет выглядеть. И я не хочу тут оставаться, когда это случится…
Утром Билли чувствовал себя уже лучше. Он был бледен, мешки под глазами от слез, выплаканных ночью, еще не прошли, лицо имело изможденный вид, и чем-то оно теперь напоминало лицо старика. Но он все еще мог смеяться, по крайней мере до тех пор, пока снова не вспоминал, где находится и что происходит.
Мы сели вместе с Амандой и Хэтти Терман, попили кофе из бумажных стаканчиков, и я рассказал им, что с несколькими людьми собираюсь идти в аптеку.
— Я не хочу, чтобы ты ходил, — немедленно заявил Билли, мрачнея.
— Все будет в порядке, большой Билл. Я тебе принесу комиксы про Спайдермена.
— Я хочу, чтобы ты остался. — Теперь он был не просто мрачен, теперь он был испуган.
Я взял его за руку, но он тут же ее отдернул.
— Билли, рано или поздно нам придется отсюда выбираться. Ты ведь это понимаешь?
— Когда туман разойдется…
— Билли, мы здесь уже почти целый день.
— Не надо, чтобы мальчик сильно надеялся на это, Дэвид, — сказала миссис Терман.
— Черт возьми! — взорвался я. — Нужно ему хоть на что-то надеяться!
Миссис Терман опустила глаза.
— Да. Может быть.
Билли ничего этого не заметил.
— Папа… Там же всякие чудовища, папа.
— Мы знаем. Но большинство из них — не все — выходят только ночью.
— Они подстерегут вас, — прошептал Билли, глядя на меня огромными глазами. — Они будут вас ждать в тумане, и, когда вы будете возвращаться, они вас съедят. Как в сказках. — Он крепко обнял меня с какой-то панической страстностью. — Не ходи, пожалуйста, папа.
Осторожно расцепив его руки, я объяснил, что должен идти.
— Я вернусь, Билли.
— Ладно, — произнес он хрипло, но больше не смотрел на меня. Билли не верил, что я вернусь, и это было написано на его лице, уже не гневном, но печальном и тоскующем.
Я снова подумал, правильно ли делаю, подвергая себя такому риску, но потом взгляд мой случайно остановился на среднем проходе, где сидела миссис Кармоди. Когда я прошел уже три четверти пути, меня догнала Аманда.
— Ты, в самом деле, должен это сделать? — Спосила она. Щеки ее раскраснелись, а глаза стали зеленее обычного. Она боялась, очень боялась.
Я пересказал ей свой разговор с Деном Миллером. Загадка с машинами и тот факт, что никто не пришел к нам из аптеки, ее не очень тронули. Зато она всерьез отнеслась к предположениям относительно миссис Кармоди.
— Возможно, ты прав, — сказала она.
— Ты серьезно в это веришь?
— Не знаю. Но в этой женщине что-то жуткое есть. А если людей пугать достаточно сильно и достаточно долго, они пойдут за любым, кто пообещает спасение.
— Но человеческие жертвоприношения, Аманда?
— Ацтеки это делали, — сказала она ровно. — Послушай, Дэвид. Ты обязательно возвращайся. Если что-нибудь случится, хоть что-нибудь, сразу возвращайся. Бросай все и беги. Возвращайся ради сына.
