Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха
Дошли до брошенной тушки кабанчика – снег уже успел запорошить его… Было по-прежнему тихо и повторения ужаса вроде бы не предвиделось. Только тучи надвинулись еще ниже, потемнело и ветер раскачивал верхушки деревьев. В грустных глазах девушки мелькнул упрек: мол, не стреляли бы в неповинное животное, – не приключилось бы трагедии.
Решили сделать привал. Еда осталась в машине, так что опытный Никита приказал друзьям собрать валежник и соорудить костер на камнях, под нависающей скалой, а сам мастерски разделал тушку и нанизал куски мяса на прутья. Пришлось делать это в стороне, чтобы подруга не видела первобытных кошмаров. Хорошо, нож нашелся в карманах. Нашлась там и зажигалка, и курево, и, пока мясо жарилось, парни судорожно затянулись, пытаясь отойти от трагической картины…
Настя, честно намучившись с костром, хотела «гордо и смело» отказаться от трапезы, но запах жареного мяса был слишком аппетитным, да и голод – не тетка. Только запах этот и помешал Никите быть начеку, как всегда!
Но от души насладиться первобытными радостями жизни не получилось. Во-первых, в мясе очень не хватало соли! Во-вторых, к вою ветра стал примешиваться посторонний звук, словно ветру кто-то пытался подпевать… Тут даже до дремучих по части неандертальских развлечений Насти и Данилы дошло: волки.
Однако эта беда была еще далеко, вой долетал со склонов гор лишь с порывами ветра. А вот другая – стояла невдалеке.
Двое. Один тощий и высоченный, другой невысокий и плотно сбитый. Черные плащи до земли. Внимательные взгляды угадываются под островерхими капюшонами, хотя лиц толком не рассмотреть. Насте на мгновение почудилось, что из ущелья они провалились еще ниже – в мутную толщу Прошлого… И горящий на снегу костер, и эти фигуры, и даже яркие куртки парней – небесно-голубая и багровокрасная, – казалось, сошли с полотен Иеронима Босха. Но там, на картинах, в музейной тиши, и сама жизнь, и снег, и низкое небо, и незримо присутствующая Смерть словно уснули, застыли… А здесь, в угрюмом, потерявшем всякое очарование урочище, Смерть отнюдь не спала: она приближалась. Зримо. Страшно. И не было, не было, не было никакого спасения…
«Откуда они взялись? Вчерашние, якобы заблудившиеся гости! Неужели мы так увлеклись ужином, что ничего не заметили? Что им нужно?! Где же я все-таки уже видел этого длинного?!!» – мысли в голове Никиты заметались, наскакивая друг на друга. Но мысли тут же разлетелись и на их место в сознание стал заползать кромешный ужас: вид фигур был полон такой угрозы, что и самый бодрый оптимист понял бы: пришел конец. Ребята медленно встали во весь рост, заслоняя Настю.
Перстень на пальце Никиты неистово пульсировал, и синее свечение пробивалось даже сквозь вязаную перчатку. Зловещие незнакомцы стали неслышно приближаться, они словно плыли по снегу, неотвратимо и неумолимо, лишая ребят воли к сопротивлению. А снежинки, светясь призрачным светом, медленно оседали на землю, будто это спешило на подмогу небесное воинство, но, беспомощное и слабое, лишь тихо оплакивая свое бессилие.
Но надежда не могла умереть и милость небес еще не оскудела!
Вдруг ветер стих и перестал доносить вой волков. Нереальная тишина повисла над урочищем… И тут раздался шорох, словно через кусты выше по склону кто-то пробирался, – будто огромный зверь. Но нет – тоже двое. Лиц сквозь падающий снег не разглядеть толком, однако один вскинул какой-то предмет и раздался выстрел. Оцепенение развеялось мигом! Мысли выстроились четко, и Никита стал лихорадочно соображать, как действовать в этой ситуации. «Предупредительная! Раз стреляли в сторону фигур, это подмога не им – нам!» – подумал он, шепнув в сторону Данилы:
– Уходи с Настей назад, за скалу! Живо! – сам напряженно продолжал «сечь поляну».
Повторять дважды не пришлось: Данила подхватил девушку на руки и быстро скрылся за выступом. Донеслось лишь отчаянное: «Ник, я с тобой!»
Помощь приближалась. Двое бородатых мужиков с ружьями наперевес шли на «капюшоны», и от них повеяло несокрушимой надеждой! Скользящие фигуры изменили направление, повернувшись в сторону нападавших.
Наваждение, сковавшее Никиту, сменилось горячей жаждой деятельности! Один из нежданных спасителей вновь вскинул ружье: выстрел – уже на поражение! – отбросил мелкую нечисть, которая закрыла в тот момент долговязого. Существо затихло в снегу кучей тряпья. Долговязая нечисть вскинула посох, из которого выстрелил яркий луч, но он лишь повалил торчащую рядом елочку. Но именно этого и хватило Никите, чтобы метнуть в злодея большой камень. Даже на спор парень не смог бы его добросить, но перстень словно удесятерил его силы. Однако фигура лишь покачнулась, мгновенно обернувшись в сторону свое главной цели. И тут Никита сдернул перчатку: синий луч вырвался из перстня и фигура отступила: реликвия не подпускала ее подойти ближе.
«Я нужен камню, без меня он бессилен!» – подумал Никита, но размышлять времени не было. Черный призрак быстро стал отступать и скрылся за деревьями, утонул в тени сгущавшихся сумерек. Двое незнакомцев бросились к Никите.
– Цел? Молодчина! Зови остальных! – они хлопали парня по плечам, радостно улыбаясь, но из-за скалы уже чёртиком выскочил Данила и, изумленно разглядывая бородачей, вдруг воскликнул:
– А я ведь вас видел у Серафима в храме! Как вы сюда… Владыка послал, да?!
– Чего уж, придется сознаться… – мужики заговорили наперебой, назвались смиренными иноками: брат Николай и брат Василий.
– Конечно, Владыка, кто ж еще… Наказал беречь вас пуще зеницы, а мы, грешные, чуть не оплошали. За баловство надо перед девушкой извиниться: это ж мы вчера ей в лоб ледышкой угодили, думали, может, охота ваша и отменится… В машине переночевали, а потом шли за вами, неуемными, поверху, думали – все под контролем, да тут лавина треклятая, будь она неладна, помешала! Сами едва спаслись: в двух шагах пронеслась! Опыт помог – мы ж офицеры в прошлом… Перебрались через завал, а на вас уже эти… ироды в капюшонах наступают. Пришлось грех на душу взять… пристрелить одного. Но то не человек был… А кто – не хочется к ночи и поминать! Мы к нему сразу бросились, а там как есть только куча тряпья и валяется… Видать, он длинному лишь как щит понадобился!
Смущение и радость читались на лицах монахов, ставших в миг такими родными!
Но Никита из этой трогательной сцены выпал напрочь. Он смотрел, как навстречу медленно, держась рукой за скалу, шла измученная Настя, в ликующе-оранжевом анораке и ушанке набекрень. И ничего не видел, кроме робкой улыбки на ее лице…
Глава 14 Пещера Хранительницы Гор
Одна беда миновала, а вторая была тут как тут. Затихший было ветер вновь усилился, донося жуткий волчий вой – теперь он слышался совсем близко, со дна котловины. Ружья-ружьями, а от этой напасти надо было спасаться немедленным бегством. Начался путь наверх – выбирали наиболее пологие места, но и на них подниматься было с каждой минутой все тяжелее. Стая следовала на некотором отдалении, не приближаясь и не отставая. Никита, оглянувшись, смог различить на снегу не менее пяти огромных – или так со страху показалось? – зверюг. Бесстрашие – оно ведь не означает, что страх неведом, – просто надо найти мужество его преодолеть! Однако, странное дело – перстень молчал, словно не чувствовал никакой опасности…
