Роберт Маккаммон - Ваал
Студенты на секунду оторвались от тетрадей и вновь стали записывать.
Вирга вскинул руку:
— Если это действительно так, то весь мир, вселенная, космос — все это Иов. И мы либо терпим неизбежно приходящее страдание, взывая о помощи, либо, подобно библейскому Иову, утверждаем непорочность. Вот философское ядро книги. Непорочность. Чистота. Мужество. Самопознание.
Он пообедал у себя в кабинете сэндвичем с ветчиной и выпил чашку кофе, набрасывая план семинара по Распятию. Вернувшись с последней пары, он уселся за недавно опубликованный труд «Христиане против львов», пространное исследование на тему раннего христианства в Риме, принадлежавшее перу его друга и коллеги, преподавателя Библейского колледжа. В окно за его плечом светило послеполуденное солнце. Вирга внимательно прочитывал страницу за страницей, браня себя за то, что стал так небрежен с друзьями: он ничего не слышал о книге, а вот сегодня она объявилась в утренней почте. Он решил завтра же позвонить автору.
В кабинет заглянула его секретарша:
— Доктор Вирга…
— Да?
— Пришел доктор Нотон.
Он оторвался от книги:
— А? Да. Пожалуйста, пригласите его сюда.
Нотону, высокому, худощавому, с пытливыми синими глазами, еще не было сорока, но за три года, проведенные им в университете, его светлые волосы заметно отступили от лба к темени. Человек тихий, Нотон редко бывал на кафедральных обедах и чаепитиях, предпочитая в одиночестве работать у себя в кабинете в конце коридора. Вирге он нравился своим консерватизмом, который делал его спокойным, добросовестным преподавателем. Сейчас Нотон занимался историей мессианских культов; необходимые исследования отнимали огромное количество времени, и в последние несколько недель Вирга редко виделся с ним.
— Привет, Дональд, — проговорил Вирга, жестом приглашая его сесть. — Как дела?
— Прекрасно, сэр, — ответил Нотон, опускаясь на стул возле письменного стола.
Вирга вновь раскурил трубку.
— Я собирался в скором времени пригласить вас с Джудит на обед, но, похоже, в последнее время вы так заняты, что даже жена не может уследить за вашими передвижениями.
Нотон улыбнулся.
— Боюсь, я увяз в работе. Я столько времени провел в библиотеках, что начал казаться себе книжным червем.
— Мне знакомо это чувство, — Вирга взглянул через стол Нотону в глаза. — Но я знаю, что игра стоит свеч. Когда я смогу увидеть черновой вариант?
— Надеюсь, что скоро. Кроме того, я надеюсь, что, прочитав его, вы не утратите ощущения, что работа теоретически оправданна.
— Как это?
— Видите ли, — сказал Нотон, едва заметно подаваясь вперед, — я собрал обширный материал по поздним культам, с конца восемнадцатого века до наших дней. Почти все эти культы имеют в своей основе поклонение не деяниям очередного мессии, а его личности, способности обращать иноверцев, привлекать их в свою паству; не провиденью, данному от Бога, а таланту подняться над толпой. Поэтому самые поздние культы возникали вокруг чрезвычайно волевых фанатиков, мастерски умеющих внушить свои убеждения другим.
Вирга хмыкнул.
— Значит, вы угодили в этакое змеиное гнездо от религии?
— Именно что змеиное, — согласился Нотон. — Что бы ни двигало «мессиями», неизменно прослеживаются два общих мотива: деньги и сексуальное господство. В начале девятнадцатого столетия в Великобритании преподобный Генри Принс объявил себя пророком Ильей и возглавил религиозное движение, рассматривавшее всех своих последовательниц как огромный гарем. Алистер Кроули выстроил замок на берегу озера Лох-Несс, провозгласил себя «Великим Зверем» и сделал сотни женщин своими наложницами. Френсис Пенковик, Кришна Вента, основал в долине Сан-Фернандо Мировой источник и погиб впоследствии от рук взбунтовавшегося ученика. Пауль Бауманн, Великий Магистр Метерниты, культа, распространенного главным образом в Швейцарии, ратовал за очищение обращенных женщин посредством полового контакта. Чарльз Мэнсон удерживал в повиновении свою Семью угрозами сексуального насилия и убийства. Невероятно, но этот перечень все пополняется.
От трубки Вирги поднимался голубой дымок. Нотон продолжал:
— Возможно, вам интересно будет узнать, что Кроули однажды посреди званого обеда снял брюки, испражнился и приказал гостям сохранить его экскременты, ибо, по его словам, они имели божественное происхождение.
— Человечеством управляют безумцы, — задумчиво промолвил Вирга. — Что ж, Дональд, такая книга необходима. Боюсь только, люди сами рвутся пойти за теми, кто трубит о своей божественности, но на деле божественны не более, чем… дары господина Кроули.
Нотон кивнул. Умные серые глаза Вирги спокойно и зорко глядели на него сквозь тонкую пелену дыма. Молодой человек в который уже раз поразился тому, как мало по Вирге было заметно приближение старости. Глубокие морщины у глаз, венчик седых волос вместо былой шевелюры — но ни в выражении лица, ни в манере держаться не было и намека на непорядки с головой или здоровьем, беду многих ровесников Вирги. Всегда сдержанный, ясно мыслящий… Нотон очень уважал профессора Виргу. Вирга едва заметно улыбнулся и уперся ладонями в крышку стола.
— Вы хотели встретиться со мной по какому-то конкретному поводу? Что-нибудь срочное?
Нотон ответил:
— Да. Наш общий друг, доктор Диган из Центра Святой Католической Церкви, последние несколько недель помогал мне обрабатывать данные.
— Да что вы? Как у него дела?
— Прекрасно; просил вас позвонить. Но я вот о чем: пару дней назад он переслал мне отчет семьи миссионеров из Ирана. У них сложилось впечатление, что кувейтские нефтяные магнаты финансируют нового мессию. Они не смогли разузнать подробности, но доктор Диган утверждает, что в столицу Кувейта хлынули огромные толпы паломников.
— Я ничего об этом не слышал, — сказал Вирга, — но, полагаю, лишь потому, что я практически не отрываюсь от книг.
— Пока что миссионерам кажется, что это нелегальное движение, — продолжал Нотон, — крайне мало или вовсе не афиширующее себя. Они сами узнали о нем только тогда, когда крестьяне из их деревни отправились в Кувейт. Бросили все свое имущество и ушли. Вот так.
— Не мне вам говорить, — заметил Вирга, — что история знает множество подобных случаев. Некая влиятельная фигура получает финансовую поддержку и заражает несчастных невежд своим религиозным пылом. Это не ново. Что же проповедует ваш новоявленный мессия?
— Неизвестно, — ответил Нотон. — Миссионеры не сумели узнать даже того, как его зовут или какой он национальности. Однако очевидно, что в движение каким-то образом вовлечены дети.
