Евгений Некрасов - Большая книга ужасов – 67 (сборник)
Киря, конечно, закивал: на крайний, а на какой же еще… Наконец-то у него появились патроны!
К утру волки не ушли. Выпал снег, и Киря еще из окна увидел наглые продолговатые следы: две дорожки от калитки к огороду. За забором по улице тоже тянулись цепочки следов, три или четыре. Эти были грязные, буроватые на белом снегу. Кровь. От соседского забора отшатнулась кудлатая тварь и потрусила по дорожке. Не боится!
Пират вылез из-под дивана и вопросительно поскреб лапой дверь. Выпускать его не хотелось. Еще меньше хотелось куда-то идти самому. В школу с винтовкой, пожалуй, не пустят, а идти безоружным, когда тут волки шляются…
Киря привязал Пирата на веревку, вывел во двор. Пока выгуливал, позвонил Ваську:
– В школу идешь?
– А что, уже мороз?
– В окно выгляни!
– Волк… Под окном сидит, на меня, зараза, смотрит. Это что, прикол такой?
– Да нет, Вась, это волк. Посиди дома, книжечку почитай.
– Я лучше ружья почищу, если брат не запер. – И отключился.
Отец уже уехал на работу: машины во дворе не было. Мать вышла на крыльцо, звеня капканами. Киря не знал, что они вообще в доме есть: отец редко выезжал на охоту и брал только ружье. Мать оценила Пирата на веревке:
– Вот правильно, не отпускай его. И сам никуда не ходи. Эти твари, похоже, бешеные, – она кивнула за забор. По улице беспечно трусила парочка волков.
– Почему?
– Если зверь средь бела дня выходит к людям, он точно психикой повредился. Или оголодал. Да только рано им еще голодать-то: осень – жирные зайцы, жирные мыши. Еще никто не околел от холода и не забился под снег.
Киря мысленно с ней согласился. И опять подумал про растревоженный лес. А где тогда остальные животные?
Над домом, оглушительно стрекоча, пронеслась стая сорок. Она была огромной, как туча. Сороки закрыли небо черными крыльями, сразу стало темно. И орали. Орали, как будто их ловят за хвосты невидимые руки. Долго, наверное пару минут, огромная стая улетала прочь от леса. Киря смотрел и думал, что спит. Он такое видел только в кино про войну и всякий там апокалипсис. Пират на веревке задрал башку и завыл.
Наконец небо прояснилось: сороки улетели. Мать так и стояла, ошарашенно глядя вверх:
– Никогда такого не видела. Охотников они так не боятся. Волки, теперь сороки… Будто лес потревожили.
Это «лес потревожили» царапнуло нервы. Киря всматривался в далекие кроны сосен и говорил себе: ерунда. Всякое может быть, но точно не оттого, что он читает этот чертов дневник. Или оттого? А может, правда война? Может, город уже разбомбили, а они тут сидят без электричества и ничего не знают?
– Мам, а в деревне есть какой-нибудь радиоузел? Ну, столб с матюгальником, как в старых фильмах?
Мать покачала головой:
– Разбомбят нас, а мы и не узнаем кто. – Дурные мысли заразны.
Она погнала Кирю в дом, но он захотел поставить капканы. Мать не стала спорить. Один они поставили у курятника, один почти у самого дома. А больше капканов и не было. Пират таскался за ними с растерянной мордой. Иногда он садился на хвост и подвывал. Говорят, собаки чуют беду.
Уже в доме мать выдала Кире коробку патронов:
– Отцу не говори. И, сам понимаешь, на банки не разбазаривай.
Киря уже забыл, когда последний раз он стрелял по банкам.
На чердаке было прохладно и от этого неуютно. Киря только сел у окна, как услышал выстрел. Второй, третий… За окном ничего не происходило, но и так ясно: старики, женщины, кто остался дома, проснулись окончательно и отстреливали бешеных волков.
Небо опять закрыла гомонящая стая. Свиристели вроде. Когда их целая туча, одну птичку не разглядеть. Они орали звонко, высоко, будто сотням котов наступили на хвосты. Котов, кстати, не видно. Киря не поленился спуститься с чердака в комнаты и обыскать все излюбленные кошачьи места. Нету. Ушли гулять, глупые, попадутся волкам…
На кухне мать крутила настройку древнего радиоприемника. И где только нашла, не говоря уж о том, где взяла к нему батарейки. Приемник шипел, иногда для разнообразия выдавал какую-нибудь попсу, но мать не сдавалась.
– Черт-те что! – пожаловалась она. – Передают всякую муть, а мы тут сидим…
На улице грохотали выстрелы. Самая настоящая война. Мы тут сидим, а надо хватать винтовку и бежать мочить волков, мстить за кошечек! Киря так и сделал. Потихоньку, не хлопнув дверью, вышел во двор… И буквально наткнулся на волка!
Тварь стояла в шаге от него и морщила нос в оскале. Киря вскинул винтовку. Рука тряслась, он еще ни разу не убивал. Волк скакнул в сторону и припустил прочь, за сарай. Знает ружье. Точно не бешеный, бешеному было бы все равно. Киря запульнул камешком в сарай, и волк драпанул оттуда огородами.
Тут и там слышались выстрелы. Винтовка оттягивала руку. Киря огляделся: – вроде во дворе волков больше нет – и вышел за калитку.
По улице шла баба Таня своей жутковатой вихляющейся походкой. Шла себе вдоль домов, конечно, безоружная. За ней бежала целая вереница волков.
Вот тогда Киря испугался! Он не раз видел в кино, как людей разрывают волки, но живьем, средь бела дня, да на собственной улице… К тому же в кино не показывают самое страшное. Один из волков чуть прибавил скорости и поравнялся с бабой Таней. Сейчас! Сейчас вожак одним броском свалит жертву, и тут же остальные волки как муравьи облепят ее и будут рвать, рвать, каждый в свою сторону… Киря зажмурился и пальнул в воздух. Когда он открыл глаза, баба Таня лежала лицом на земле и держалась за плечо. Стая стояла хороводом вокруг и шевелила ноздрями.
Киря опять вскинул винтовку и потихоньку пошел к бабке мимо волков. Они скалились, но пятились. Добычу отдавать не хотели, но знали, что такое ружье. К ним нельзя поворачиваться спиной. А как, когда стоят они хороводом вокруг бабы Тани, а тебе к ней и надо? И тогда Киря выстрелил еще.
Волки неохотно отбежали на несколько метров. Баба Таня сидела на земле и ошарашенно мотала головой:
– Это что же такое?! Это мне за мои грехи… – Рукой она зажимала плечо. Киря шагнул к ней, и в нос шибанул резкий запах аммиака: давненько не мылась бабка. А на лицо она была вовсе не бабкой: может, лет на двадцать постарше матери.
Хлопнула калитка. Из ближайшего дома выскочила тетя Лена – жена школьного завхоза – и стала бабку поднимать:
– Идемте-идемте, я врача уже вызвала… Киря, марш домой! Тебя мать обыскалась.
Мать уже бежала к нему по улице с двустволкой наперевес:
– Идем телевизор смотреть. Электричество дали.
Они успели к местным новостям. Противный курносый парень вещал, что в тайге случилась невиданная миграция зверей и птиц. Озерки атакует росомаха, Болшево – волки, и, возможно, виной всему засушливое лето с лесными пожарами.
