Алексей Атеев - Код розенкрейцеров
– Ищи дальше!
Они рылись в доме еще с полчаса, но ничего особо существенного больше не сыскали. В платяном шкафу между стопками белья Валек нашел аккуратно завернутые в газету пять тысяч рублей, а в шкатулке возле зеркала еще тысячу и немного золота: пару обручальных колец, серьги в виде полумесяцев, часики на браслетике.
– Его бабы, должно, цацки, – предположил Ушастый. – Похоже, все, а если где еще есть, то нам не найти, время поджимает. В натуре, братан! Мы богачи! – заорал он. – Гляди! – он указал рукой на кучу купюр и изрядную горку золота, лежащие на столе. – Бабок, на глазок, тысяч триста, и рыжье! Я мерекаю, его вдвое против бабок. Так это сколько же получается? Лимон! В натуре – лимон! Валек!!! Ладушки. Кончаю базар. Раздербаним после, а сейчас я бабульки кидаю в сидор, а ты цацки тасуй по косарям. И погнали!
Ушастый стал заталкивать деньги в мешок, а Валек рассовал золото по карманам.
– И почему нынче бабки такие длинные, вон сотня – ну что твоя портянка. Червонцы в руки взять приятно – хрустят, как капуста, не зря бабки еще капустой называют.
– Скажи, Михалыч, как думаешь, почему барыгу раньше никто не двинул? – спросил Валек, ощупывая враз потяжелевшие карманы.
– А хрен его знает. Я и сам кумекал. Почему, думал, этого фраера позорного никто до сей поры не обул? Ведь деловые о нем знали. Да что знали, ходили к нему, барахло тащили, золотишко опять же… Ведь не бобиков же боялись? А может, он вовсе и не фраер, может, он в авторитете? Может, он казначей. Общак держал… Тогда тоже непонятно. Рыба к нему за помощью обратился, а он кинул. Почему? Рыба – вор, значит, ему обязаны были помочь. Может, он не в законе, может, он – сука? Темное дело. Но если этот бык дознается, что наша это работа, что мы его двинули, нам вилы. Авось не дознается. Завтра двигаем к теплым морям, а, кореш?
– Посмотрим, – неопределенно сказал Валек.
– Верно! Не хрен гундеть, пока дело не слажено. Рвем когти. – Ушастый еще раз бросил взгляд на разгром, учиненный в доме, и усмехнулся: – Рыба был бы доволен, но мы ему не скажем.
Они вышли из дома.
– Теперь так, – скомандовал Ушастый, – как выйдем за калитку, ты – налево, я – направо. Завтра забиваем стрелку в шалмане.
– Мне с утра на пахоту.
– После смены, скажем, в шесть.
– Лады. – Валек огляделся. Три мертвые собаки валялись под палящим солнцем, и он неожиданно пожалел ни в чем не повинных животных, ставших жертвами жадности и злобы.
В этот миг ему неожиданно стало не по себе. Внезапно сильно закружилась голова, да так, что он покачнулся и невольно поднес ладони к вискам.
– Ты чё? – спросил Ушастый.
Валек потряс головой, как будто пришел в себя, но тут случились еще более невероятные вещи. Ему вдруг показалось, что одна из собак зашевелилась.
– Михалыч! – крикнул он. – Глянь!
Ушастый повернул голову и застыл, точно истукан, разинул рот и вытаращенными глазами взирал на происходящее.
Теперь все три собаки поднялись с бетона и стали медленно приближаться к грабителям. Из полуоткрытых пастей стекали черные струйки крови, и, странное дело, глаза у собак были закрыты, а двигались они рывками, словно направляемые чьей-то невидимой рукой!
– Атас! – закричал Ушастый. – На выход!!!
Он рванулся к калитке, но одна из собак совершила невероятный прыжок и отрезала ему путь. Она издала низкое утробное ворчание и обнажила огромные желтые клыки.
– Падла! – Ушастый достал финку и бросился к собаке. Но в это время сзади ему на плечи прыгнули две остальные.
– Валек!!! – заорал Ушастый. – Помоги!
Но Валек окаменел, словно соляной столб, и очумело смотрел на происходящее. К нему самому псы не проявляли никакого интереса.
Сбитый собаками, Ушастый рухнул на бетон, а они остервенело рвали ему спину. Ушастый скорчился, закрыл голову руками и что-то невнятно прохрипел. Неожиданно две собаки отскочили в сторону, а та, что загораживала калитку, рванулась вперед и с разбегу ударила огромной головой в бок Ушастому. Тот охнул и повалился навзничь. И тогда она вдруг длинно и тоскливо взвыла и одним движением чудовищных челюстей вырвала старому вору горло.
Валек от страха закрыл глаза, а когда вновь открыл, то увидел, что собаки неподвижно валяются на дворе, как и пару минут назад. Но и Ушастый лежит на бетоне, зажимая рукой распоротое горло.
Валек бросился к нему, но глаза Ушастого уже начали стекленеть, и лишь нечленораздельный шепот вырвался из заполненного кровью рта.
– За что? – послышалось Вальку. И в этот самый миг он обнаружил, что сжимает в правой руке давешнюю бритву с перламутровой ручкой, которую он так и не отыскал в квартире у старухи.
Взвизгнув от ужаса, Валек опрометью, не разбирая дороги, бросился бежать прочь.
ГЛАВА 6
Уже неделю сотрудник лаборатории по изучению ассоциативных реакций Валерий Яковлевич Жданко испытывал на себе все прелести командировочного бытия. Сейчас он в одних трусах лежал поверх застеленной кровати в гостиничном номере и тупо смотрел в потолок. В окно назойливо билась здоровенная синяя муха, и хотелось встать и прикончить зловредную тварь газетой или хотя бы растворить окно. Но на улице царила такая жара, что с закрытым окном в номере было все же чуть прохладнее.
Несмотря на малый срок пребывания в нем, Тихореченск успел смертельно надоесть Валере. До сих пор он никуда из Москвы не выезжал, если не считать двух поездок в детстве в Крым и на Кавказ вместе с родителями. Валере опротивели жара, пыльные грязноватые улицы, обрыдло питаться в каких-то забегаловках. Он хотел домой к маме и бабушкиным пирогам с ливером, к вкуснейшей жареной картошке, а главное – к привычному комфорту и уюту. Валера успокаивал себя, мысленно повторяя, какое огромное значение придается в лаборатории его командировке, однако в глубине души сознавал, что, если дело действительно столь серьезно, послали бы профессионала, опытного и знающего.
За двое суток езды поездом от Москвы до Тихореченска Жданко беспрестанно повторял про себя разговор с начальником и содержание туманного послания давно умершему эсэсовцу. Ему казалось, что как только он ступит ногой на землю Тихореченска, тотчас окунется в таинственный мир средневековых тайн, мистических сект и современного шпионажа. В реальности все оказалось скучно и серенько, как те папки, которые он просматривал в архиве местного отделения КГБ и в милиции, благо сотрудники этих ведомств оказались предупреждены о его приезде и препятствий не чинили. Но это были всего лишь пыльные архивы, которые успели опротиветь и в Москве.
За несколько дней изысканий удалось узнать следующее.
С конца 30-х годов и по сей день в Тихореченске проживали пять человек с фамилией Десантовы.
