Наталья Александрова - Тайна золота инков
Оттуда снова доносился звук воды.
Аля толкнула кухонную дверь и увидела мужскую спину, удивительно знакомый затылок…
Она не успела еще ничего сказать или даже подумать, как мужчина повернулся, протянул к ней руки…
Аля выдохнула, уронила зонт и заплакала.
– Что с тобой, родная? – Максим шагнул к ней, прижал к себе, погладил по голове. – Что случилось? Я тут у тебя хозяйничаю, ужин приготовил…
Аля рыдала горько, громко, с удовольствием. Сквозь рыдания она проговорила жалобным срывающимся голосом:
– Ты меня напугал… Так напугал! Я вхожу в квартиру и вдруг слышу, что на кухне кто-то есть!.. Льется вода, и все такое… Представляешь, как я испугалась?..
– Глупенькая! – Максим гладил ее по голове, по плечам. – Ты же знаешь, что у меня есть ключи от твоей квартиры! И помнишь, что я должен был сегодня вернуться!
«Только сегодня… – пронеслось у нее в голове, – вроде бы он должен был провести там всего неделю… По моим подсчетам, приехал позавчера или еще раньше…»
А вот о ключах, которые она давала ему, Аля совершенно забыла. Это было давно, она тогда искала способ как-то сблизиться с Максимом, привязать к себе. Полна была радужных надежд и не слишком верила в его слова насчет несемейного человека. Все они так говорят. Покажите мне мужчину, который сам, по собственной воле, захочет жениться!
Хоть у Максима и была своя однокомнатная квартира, встречались они всегда только у Али – она сама не любила ночевать в незнакомом месте. Тогда, в первый год, она думала, что, имея ключи от ее квартиры, он будет относиться к ней иначе. Все же ключи подразумевают наличие дома. Максим будет приходить не просто к знакомой женщине, а домой… И постепенно привыкнет к этой мысли.
Потом она поняла – не привыкнет. Но просить его вернуть ключи ей казалось невежливым, неделикатным. А потом она вообще забыла… и уж не теперь вспоминать, столько всего произошло за время его отсутствия!
Внезапно накатило раздражение. Все же он не должен был являться вот так, внезапно, без предварительного звонка. Мало ли какие у нее могли быть дела!
Но высказать ему это сейчас никак нельзя – он обидится, а у Али нет ни сил, ни желания ссориться.
Аля последний раз всхлипнула, принюхалась и проговорила:
– Что-то горит…
– Ну вот! – Максим бросился к плите, схватил сковородку. – Омлет сгорел…
– С грибами? – переспросила Аля взволнованно. От перенесенного стресса она вдруг дико захотела есть. Ну да, сегодня за ланчем у нее совсем не было аппетита, а после работы Варвара звала ее в кафе, но Аля отказалась…
– Ну да, с грибами, как ты любишь… – Он уже нес сковородку к мусорному ведру.
– Стой, не выбрасывай! – Аля остановила Максима, через его плечо заглянула в сковородку. – Там совсем немножко подгорело, давай срежем, а остальное вполне можно съесть!
– Ну, не знаю! – Максим в сомнении рассматривал содержимое сковороды. – Лучше я сделаю новый… там еще есть грибы…
– Не надо, я умру с голоду!
– Ну хорошо… – сдался он, – раз ты совсем не можешь потерпеть…
Свободной рукой он обнял ее, и все недомолвки остались в прошлом. Аля сама себе удивлялась – что это с ней? Ведь это Максим, ее любимый человек, он пришел к ней сам, значит, соскучился, а она собирается ставить ему какие-то дурацкие условия! Чтобы не приходил без звонка и так далее… ведь это же Максим, ближе него у нее никого нет…
Через минуту они сидели за столом, запивая подгоревший омлет холодным темным пивом, и Аля сбивчиво рассказывала Максиму про свой неудачный отпуск. Сейчас вся эта история казалась ей смешной, и она говорила, давясь от хохота. Описывала ему всю группу – Мымру, «голубочков», Усатого Пана, ну, и Дашку, конечно… Ей было ужасно весело – наверное, наступила реакция после жуткого испуга. Веселье длилось до тех пор, пока она не дошла до истории с профессором – как он умер прямо у нее на глазах.
Тут уж ничего смешного.
– Ну, что дальше-то?
Раньше Максим слушал ее снисходительно, улыбаясь, как маленькому ребенку, теперь неожиданно заинтересовался.
Аля поскучнела, но все же продолжила. Рассказала о музейном билете, который отдал ей профессор перед смертью, о том, как Дашка уговорила ее еще раз приехать в замок, как они нашли старинный компас…
Максим недоверчиво мотал головой.
– Ну, прямо приключенческий какой-то роман! – проговорил он, когда она замолчала. – Хочешь еще чего-нибудь?
– А у тебя еще что-то есть? – Она жадно оглядела стол. И тут же вскинула глаза на Максима: – Ты мне что – не веришь? Думаешь, я все сочинила?
– Почему же… – проговорил он уклончиво. – Вот, есть еще сухарики…
– А зачем, по-твоему, мне это нужно? – Аля даже топнула ногой, так что стакан опрокинулся, пиво разлилось по столу и немного попало ей на светлую юбку.
Вот еще неприятность, теперь не отстираешь…
– Да не знаю… – Максим отвел глаза. – Что ты, в самом деле? Давай поговорим о чем-нибудь другом…
– Значит, не веришь! – Она вскочила из-за стола. – Подожди, я сейчас тебе докажу!..
Она вылетела в коридор, нашла свою сумку, пошарила в ней – вот же он, компас, она, дуреха такая, таскала его сегодня весь день. Аля взяла компас и мельком взглянула на себя в зеркало. Взгляд совершенно безумный, волосы дыбом, куда вся укладка делась? Да к тому же жуткое пятно на юбке. Нет, так не годится, надо привести себя в порядок.
В ванной висел на крючке домашний костюм – свободные брюки и кофта. Раньше она никогда не показалась бы Максиму в таком виде, сейчас отчего-то стало все равно. Аля наскоро расчесала волосы и снова с победным индейским криком влетела на кухню:
– А вот это ты видел? – и шмякнула перед ним на стол тускло отсвечивающий компас.
– Надо же! – Максим осторожно взял компас в руки, повернул его к свету. – Очень интересная вещь! Старинная… может быть, семнадцатого века… или даже шестнадцатого!
– Я же тебе говорила! – возбужденно бормотала Аля. – Я же тебе рассказывала, а ты мне не верил! Теперь ты видишь, что я ничего не сочинила!
– Надо же! – повторил Максим и положил компас на стол. – Ты что – действительно провезла его через границу? Прошла мимо таможенников?
– Ну да… – Аля развела руками. – Но я же этого не знала! Потом после смерти этого Любомирского я была в таком шоке…
– Любомирского? – переспросил Максим, наморщив лоб.
– Ну да, фамилия того профессора, который умер в замке, была Любомирский… разве я тебе не сказала?
– Нет… – протянул Максим каким-то странным, незнакомым голосом.
– А что, ты его знал?
– Не то чтобы лично, но Любомирский – человек известный в научных кругах… точнее, был известным, – спохватился Максим. – Ведь ты говоришь, он умер…
