Анна Железникова - Самая страшная книга 2016 (сборник)
Дождь нещадно лупил по лицам, словно был заодно с преследователями. Миновав забитую мусором канаву, ребята оказались у забора из стальных листов. Мелкий сразу нашел небольшую яму у основания и нырнул в этот крошечный подземный ход. Пока замызганные ботинки друга исчезали в черной глотке, Юрка обернулся к тропинке. Сверкнувшая молния на мгновение выхватила из черноты несколько бродящих неподалеку теней. Юрка, услышав стук с другой стороны ограждения, сполз в яму и, вдохнув запах сырой земли, оказался на территории станции.
Дождь стоял стеной. Мальчишки укрылись под платформой, свет на которую падал только из окошка пристройки для рабочих, неподалеку от выхода в город. Последняя электричка давно убралась восвояси.
– Переждем еще немного, пусть поутихнет, – сказал Юрка. – Потом по путям домой доковыляем, ага?
Мелкий кивнул. Они торчали тут уже минут двадцать. Преследователей спугнул ливень, или они просто потеряли мальчишек из виду. Все было хорошо.
Из-под платформы мрачная картинка ночи просматривалась чуть лучше. По убегающим в бесконечность рельсам отбивали барабанную дробь водяные струи. Слева мокли грузовые вагоны. Из переполненных луж змеились крохотные ручейки.
– Слушай, – начал Юрка, – они точно к тебе просто так привязались? Им больше делать нечего, как за детьми носиться?
Утерев грязный нос, Мелкий нехотя стал выуживать что-то из кармана штанов.
– Ни черта себе, – удивился Юрка, глядя на пухленький кошелек. – Как же ты его спер-то? Если бы нас пойма…
Он замолк. В темноте сквозь пелену дождя Юрка рассмотрел движение. Смутное, призрачное, как тогда в лесу. Будто нечто пробиралось сквозь мрак, вспарывало его. Вырастало из теней.
– Тихо, – прошептал он, вглядываясь в ночь.
Чернильное пятно исчезло. Юрка надеялся, что ему показалось, что здесь просто некому ходить, но… Но на железке действительно пропадали люди.
В ограждение за путями что-то ударило. Спустя мгновение в яме показалась копошащаяся тень. Мелкий всхлипнул, и из черной воронки высунулась косматая голова.
– Фу, – с облегчением выдохнул Юрка.
Мелкий улыбнулся и замахал рукой, подзывая Пирата. Этого собакина он любил по-настоящему и всегда ждал его возвращения. Но до ребят Пират так и не добрался, замерев в метре от платформы. Шерсть его вздыбилась, раздалось рычание. Юрка удивленно глядел на всегда добродушную дворнягу, пока не понял, что смотрит она чуть выше. На платформу. От страшной догадки бросило в дрожь. Пират поджал хвост, сделал несколько шагов назад и посеменил в темноту. Мелкий тоже все понял и с запрокинутой головой отполз подальше от края платформы. Сверху что-то заскреблось. Притихшие мальчишки в ужасе переглядывались, а звуки становились все громче. Шепот переходил в бормотание и спускался к ним – стелился по земле, словно утренний туман. Пока не сложился в единственное различимое слово:
– Нену-у-ужные-е-е.
Глядя в круглые, точно две луны, глаза Мелкого, Юрка не мог пошевелиться. Ему вдруг открылась простая истина: ни звание вожака беспризорников, ни многолетнее выживание на улице, ни завидная самостоятельность не имеют никакого значения. Как ни крути, а он всего лишь маленький мальчик, которому тоже бывает страшно.
В чувство его привел звук, сумевший прорваться сквозь дьявольский шепот. Паровозный гудок. Юрка, заметив вибрацию рельсов, схватил Мелкого за шиворот и рывком вытащил из-под платформы. Вновь оказавшись под дождем, они отскочили в сторону от приближающегося состава, который разрезал мрак мощным фонарем.
Выхваченная электрическим светом фигура на платформе лопнула, сбросила человеческие контуры и бесформенной черной лужей уползла за перрон. Мальчишки выскочили на щебенку у параллельного пути и понеслись в сторону дома. Теперь их мало интересовали обворованные выпивохи. На железной дороге жило кое-что пострашнее.
Юрка бежал впереди, стараясь не замечать царапающего лицо ливня. Едва миновав ряд отцепленных вагонов, он услышал глухой удар. Обернувшись, успел проводить взглядом исчезающие над грузовым контейнером крошечные ботиночки.
– Мелкий!
Металлический лязг, грохнувший сверху, сменился приглушенным смехом. Нервы не выдержали, и Юрка помчался вперед, не думая уже ни о чем. Когда он спускался к лесу у заваленного тополя, который всегда служил им ориентиром, за спиной раздался захлебывающийся крик. Так Юрка в первый и последний раз услышал голос Мелкого.
Домик был пуст, стол перевернут. Юрке не хотелось думать, куда подевался Алик. Ответ казался таким простым и в то же время таким страшным. Подхватив стопку газет, Юрка вылетел на улицу. Горе-навес из веток справлялся с работой довольно сносно, но костер давно потух. Трясущимися руками Юрка разбудил заснувшие угольки, и маленькие языки пламени принялись жевать пожелтевшую бумагу. Накидав в огонь щепок, Юрка осмотрелся по сторонам. Лес спал. Тьма подступала к костру со всех сторон. И в ней кто-то прятался.
Когда в ход пошли крупные дрова, стало гораздо светлее. Юрка вновь окинул взглядом пляшущий на ветру лес и всхлипнул. В темноте двигалась высокая фигура. Она держалась подальше от костра, медленно блуждая за кольцом света. Юрка поднял брезентовую накидку с земли, оценивая запас дров, и едва сдержал плач.
– Нену-у-ужные-е-е, – растягивая гласные, прошелестело черное существо.
Из кустов неожиданно показался Пират. Затравленно глядя на призрачный силуэт, он подбежал к костру. Бросив в ноги Юрке толстую березовую ветку, вильнул хвостом и свернулся клубком у опрокинутого чайника.
– Спасибо, малыш. – Юрка улыбнулся, почесывая Пирата за ухом. – Но даже с твоими запасами до утра нам не дотянуть.
Слопав мельтешащую рядом мошку, Пират уткнулся носом в собственный хвост и засопел. Вглядываясь в спасительный огонь, Юрка вытер слезы и подсел ближе к теплу. Первые лучи рассвета ожидались здесь еще очень не скоро.
Владимир Кузнецов
Тетраграмматон
Густаву Майринку, Мастеру слова и смысла
Слышишь, я хочу успеть
В эту полночь защиты от холода внешних миров
Отделить и отдалить хотя б на время смерть
От того, что неведомо мне и зовется Любовь.
Дай мне ладонь, скажи мне, что я здесь, –
Прикоснись, скажи мне, что я есть.
Негромко скрипнули дверные петли. В помещение, тесное и сумрачное, проник луч слабого света. Он скользнул по загадочному внутреннему убранству, множеству сложных механических частей из меди, дерева и стали. Затем, впустив кого-то, дверь закрылась, сухо щелкнув пружинным замком. И стало заметно, что темнота не безраздельно царит в этим месте – в дальнем углу мастерской теплился огонек электрической лампы, желто-оранжевый и пульсирующий.
