Мёртвое Эхо (СИ) - Леженда Валентин

В дальнем конце зала начиналось сразу три абсолютно одинаковых коридора. На бетонном полу центрального Дит разглядел начерченную красную линию, обозначенную через каждые полметра надписью «Exit».

- Неужели всё так просто? – вслух спросил он и тут же получил ответ от своего долго спавшего всё это время внутреннего суфлёра: «Да, бритва Оккама».

Красная линия под ногами – путь к долгожданному спасению.

***

Стены подземного колодца выводящего на поверхность были обожжены огнём. Дит быстро поднимался по дребезжащей под его весом жёлтой металлической лестнице украшенной у самого подножия жестяной табличкой «Экстренный Выход». В то, что его, возможно, сейчас в очередной раз обманывают, Дит старался не думать. Когда-то по этим бетонным стенам прошлась волна бушующего пламени просочившегося с поверхности. Но достичь конца колодца разрушительному огню было не суждено.

Дит выбрался из заброшенного погрузочного терминала, в тот самый момент, когда на небе забрезжил зыбкий кроваво красный рассвет. Кажется, он успел уложиться в отведённые ему полчаса. Во всяком случае то, что он до сих пор всё ещё жив, наглядно подтверждало эту теорию.

Картина открывшаяся взору завораживала. Вокруг, на сколько хватало глаз, простиралось огромное царство вечного льда. Обледенелая земля, обледенелые свечки накренившихся небоскребов и совершенно умопомрачительной красоты низкое тёмно-багровое небо, будто готовая сорваться с блестящего посеребрённого клинка толстая капля крови.

Холод был таким свирепым, что пар от дыхания мог в любую секунду замерзнуть, упав к ногам колкой бесформенной ледышкой. Горло закололи мелкие злые иглы. Руки и ноги занемели. Влага на слезящихся от мороза глазах мгновенно замерзла в слезных каналах. Ресницы и кожа лица покрылись инеем. Однако организм тут же отреагировал на эту внезапную атаку холодом, начав неистовый прогрев. Из области груди там, где находился чудовищный зарубцевавшийся шрам, стало разрастаться тепло, постепенно продвигаясь по всему телу и убирая неприятное онемение. Ресницы оттаяли, как и само лицо. От раскрасневшейся кожи повалил белый пар. Диту сделалось жарко и он расстегнул воротник армейского кителя, свободно вдыхая морозный воздух, будто вокруг и не было чудовищно низкой, гибельной для любого живого организма температуры.

Дит чувствовал себя первопроходцем. Откуда-то он был твёрдо уверен, что в этой аномально холодной зоне давно не ступала нога ни одного живого существа. «Я всё дальше и дальше отдаляюсь от цивилизации, - неожиданно подумал он. - Я превращаюсь в бесстрастного наблюдателя. В судью. В меру всех вещей. Быть может я последний, кто удостоен ещё смотреть на погибший мир человеческими глазами. Потерявшийся зритель в театре гибельного вселенского абсурда».

Он вспомнил тех, с кем успел столкнуться за время своего странного путешествия. Ни один из них не вызывал у него жалости или даже малейшего сострадания. Это были либо опасные беспощадные хищники, либо убогие сломленные жизнью сумасшедшие, не способные помочь не только ближнему, но даже самому себе. В них не было жизни, не было смысла, не было будущего, а была лишь зияющая пустота в том месте, где должно биться горячее человеческое либо механическое сердце. Планета безжалостно переварила их и выплюнула ещё бессмысленно сопротивляющимися, но давно уже мёртвыми внутри.

Был ли он одним из них?

Дит не знал.

***

Гордо шагающий навстречу высокий одиночка, казался чем-то совершенно нереальным. Фантасмагорическим миражом, плодом воспаленного воображения или, быть может, даже призраком явившимся с того света. Человек шел, дерзко подняв голову и опираясь на металлический посох. Дит определённо знал этого безумного странника.

Завидев Дита, седобородый старик приветственно взмахнул своим посохом. Отступать было некуда и Дит покорно смирился.

- Я, наконец, нашёл тебя Сын Божий, - зычным голосом провозгласил Посредник Бледного Брата, подойдя ближе, после чего торжественно поклонился. – Ты жестоко покарал мою воскрешённую паству и я хорошо усвоил этот твой урок. Мы поклонялись подземному чудовищу, принося ему жертвы, но он оказался порождением самого сатаны. Спасибо что открыл мне глаза на это.

- Я не Сын Божий, - покачал головой Дит, с опаской разглядывая улыбающегося безумца.

Перед ним был не человек, а кто-то очень ловко маскирующийся под человека, потому что выжить в окружающем холоде было невозможно.

- Но я видел светящийся нимб вокруг твоей головы, - возразил Посредник. – Ведь это символ наивысшей святости. Отец слишком поздно послал тебя на бренную твердь. Передай ему, что он серьёзно ошибся. Некому больше внимать твоим мудрым речам. Все люди ушли в небытие. Тебе следует отправиться на планету Земля, где они всё ещё есть и там нести свет божественной истины тем, кто всё ещё достоин прощения и спасения своей заблудшей души.

Дит не стал спорить с сумасшедшим и разубеждать его в совершенно абсурдных противоречивых заблуждениях.

- Скажи, а ты видел что именно убило твою паству? Что это было?

- Трёхголовый пёс, охраняющий выход из царства мёртвых в Аиде, - нараспев прочёл старец, вытянув вперёд правую руку. – Злобное порождение Тифона и Ехидны. Он не позволяет умершим возвращаться в мир живых, а живым посещать царство мёртвых. Но однажды этого пса очаровала чудесная песня греческого певца Орфея, который отправился в Аид за своей прекрасной женой Эвридикой. Чудовище пустило его на поля покрытые бледными цветами асфоделий где недостойные Элизиума души покорно ждут решения своей участи.

- Так это был трёхглавый пёс? – разочарованно уточнил Дит, с сомнением глядя на Посредника. – Монстр выглядел именно так?

- Может да, а может быть и нет, - усмехнулся старик. – Каждый видит его по-своему. Я увидел трёхголового пса, а кто-то другой, возможно, узрит нечто иное. Всё зависит от степени греховности человека, который смотрит на это ужасающее порождение мрака. Но вокруг нет людей. А нет людей – значит нет и Бога. Что делать Ему в ледяной безжизненной пустыне?

- Мне не нужны душеспасительные проповеди…

- А я и не священник, - сокрушённо покачал головой Посредник. – Я просто говорю о том, что тревожит мою израненную неверием душу. Частичка Бога есть в каждом. Но она в большинстве людей крепко спит. Господь Бог ничего не ведает о них, потому что они не веруют в него искренне. Бог не видит их грехи, как не видит их благие поступки. Лишь истинно верующие, открывшие свои сердца перед Ним, удостаиваются Его внимания и помощи. Ведь именно Он читает их как раскрытую книгу, вымарывая в ней чёрные страницы.

- Следовательно, если я искренне не верую, то я невидим для Бога? – удивился Дит.

- Истину глаголешь. Но кто я, в конце концов, такой чтобы наставлять самого Сына Божьего?

Дит промолчал, ибо ему банально нечего было сказать.

- Ступай за мной, – неожиданно приказал Посредник Бледного Брата. – Ведь путь в тысячу ли начинается с одного единственного шага.

- И куда же мы направимся?

- Вглубь этих благословенных земель очищенных от людской скверны. Мы принесём новую веру, которой ещё не ведала сама вселенная.

- Хорошо, - согласился Дит. – Только больше не называй меня Сыном Божьим…

***

Старик размашисто шагал впереди и Дит едва поспевал за ним. Безумец каким-то образом хорошо знал эти закованные вечным льдом унылые места. Он уверенно миновал непроходимые завалы, и дышащие смертельной радиацией фонящие воронки.

Закреплённый на левом лацкане армейского кителя портативный дозиметр тихо верещал уже добрые полчаса.

- Но некому нести светлое слово Господне убогим безбожникам, - сокрушенно говорил Посредник, казалось, обращаясь к самому себе. – Вот она новая жалкая эра. Последнее испытание несокрушимости веры. Люди не выдержали её, провалив абсолютно всё. Позорные бездари. Так к чему же сочувствовать им, жалким слабым созданиям, погребённым в разложившейся плоти чуждого им мира? Что делали они здесь? Быть может, искали следы Господа Бога? Но они только бесконечно отдалились от него, покинув свою прародину. Что если он остался там на Земле, а они ушли? Что если извечный враг человеческий обитает именно в тёмных глубинах бесконечной вселенной, восседая на троне выращенным из чудовищной всепожирающей чёрной дыры? Ведь чёрные дыры это глаза самого дьявола. Он смотрит на нас сквозь них готовясь пожрать наши хрупкие солнца, слепящие его полный необузданной ненависти взор…