Демон Максвелла - Холл Стивен
«Я теряю ее, – подумал я. – Я теряю ее, и, если в ближайшее время ничего не предприму, она превратится в семь миллиардов маленьких мигающих пикселей – в сверкающую звездную пыль и никогда снова не станет целой и реальной; никогда не вернется домой».
Курсор мерцал и мерцал, и только когда по столу застучали капли, я понял, что плачу.
Я встал, прошел на кухню.
Взглянул на стопку нераспечатанных уведомлений.
Из гостиной доносилась музыка – мы с Имоджен начинали наш первый танец.
Я начал вскрывать письма.
Письмо от приставов, повестка в суд. Письмо от приставов, письмо от приставов, штраф, повестка в суд. Обращение взыскания, материалы суда, взыскание имущества.
Боже мой.
Письмо от приставов, штраф, штраф, повестка в суд, письмо от приставов.
Боже, боже, боже.
Письмо от приставов, обращение взыскания, материалы суда, взыскание имущества.
Они собираются забрать наше имущество.
Они собираются отнять у нас все.
Я, пошатываясь, вернулся в гостиную.
Мы танцевали, крепко держась друг за друга, голова Имоджен покоилась на моей груди.
Я потеряю ее.
Из-за слез наши фигуры на экране превращались в расплывчатые, бесформенные цветные пятна.
Внутри я чувствовал абсолютную пустоту и бессилие, пока вокруг рушился мир.
Как тут…
Появились они.
Словно из ниоткуда. С настойчивым шелестом – шурх-шурх-шурх – крыльев, глухими ударами яростно толкающихся в темноте толстых тел, они выпорхнули из глубин моего сознания. Сейчас, сейчас, сейчас, сейчас. Время, время, время. Старые воспоминания летели все выше и выше, не слыша слова «нет». Почувствовав шанс на свободу, они, хлопая крыльями, устремились к свету.
В сотый раз я вспомнил, как Эндрю Блэк негодовал по поводу издательства, заявившись ко мне домой после той самой встречи, что положила конец его карьере. В сотый раз я вспомнил, как Эндрю швырнул поданный мною стакан с водкой о стену; вспомнил капли на обоях, осколки стекла на коврике у двери.
Я поднял трубку и набрал номер.
В сотый раз я вспомнил, как Эндрю протянул мне холщовую сумку, и я мельком увидел, что внутри.
Бип-бип, бип-бип. Гудок шел и шел. Наконец, спустя целую вечность, трубку подняли…
– Алло?
– Софи, он еще одну написал.
– Что?
– Это Том. Эндрю Блэк написал еще одну книгу.
Тишина.
– Софи?
– Ты уверен?
– Я видел ее.
Я мельком увидел, что внутри – толстая пачка исписанных белых листов. А на титульном листе – имя Блэка и название:
Демон Максвелла
– Ты видел ее?
– Да.
Имоджен в телевизоре выглядела пьяной, ее шатало, и она схватилась за стул, чтобы не упасть.
Я перевел дыхание.
– Мне будет?.. Сможешь выбить мне что-то вроде комиссионных посредника?
На несколько секунд в трубке воцарилась тишина.
– Попробую узнать.
Слабые рассветные лучи, водянистые, как полуобезжиренное молоко, только начали просачиваться сквозь жалюзи в гостиную, когда меня разбудил шум с кухни.
Я вскочил с дивана, случайно наступив на одного из глиняных волхвов – ауч, – и, пошатываясь, попрыгал на одной ноге в коридор, чтобы узнать, что случилось.
Один из буквенных магнитиков отвалился от дверцы холодильника, отчего листовки служб доставки и напоминания о встречах разлетелись по кафельному полу. Я собрал рекламки, и после продолжительных поисков нашел букву под кухонным столом – это была строчная зеленая пластиковая «я». Когда я попытался налепить все обратно, оказалось, что «я» больше не выдерживает целую кипу бумаг. Измученно вздохнув, я оставил стопку реклам на краю столешницы и прикрепил букву обратно на место. Она безжизненно упала на пол. Я поднял ее, вытер о футболку и попробовал еще раз, но произошло то же самое. По какой-то причине магнит потерял силу.
Когда я вернулся в гостиную и заметил пробивающиеся в комнату лучи рассвета, я, несмотря на невероятную усталость, приподнял жалюзи, просунул под них голову и взглянул на новый день.
И увидел его.
Он стоял, прислонившись к стене здания в конце улицы, и вокруг него танцевали осенние листья.
Казалось, он почувствовал, что на него смотрят, и повернул голову в мою сторону. Внутри у меня все похолодело.
Черты его лица терялись в голубоватом сумраке раннего утра и в глубокой тени от широкополой шляпы. Крошечный уголек ярко-оранжевого цвета вспыхнул в тени, и мгновение спустя огромное облако дыма вырвалось из-под полей, вихрями уносясь с ветром прочь.
Я смотрел на него, чувствуя, как он смотрит на меня в ответ.
Осознание невозможности происходящего терзало меня изнутри, пригвоздило к месту.
Я смотрел, как рука поднялась к полям печально известного, подпаленного белого фетрового головного убора, – медленным, едва заметным движением, полным расчета и ехидства, Морис Амбер прикоснулся к шляпе в знак приветствия.
18. Часов пять спустя…
Бах-бах-бах-бах-бах.
Боже. Меня разбудил стук в дверь. Казалось, по голове били кувалдой. Я приподнялся на диване и, уставившись на пустую бутылку виски на полу, помассировал костяшками пальцев по вискам.
Бах-бах-бах-бах-бах.
– Иду, иду. Господи.
Отыскав джинсы в куче вещей, я натянул их, а потом пальцами причесал волосы перед зеркалом на каминной полке.
Взглянул на время на телефоне. 11:23.
На экране компьютера зеленая Имоджен спала в размытом зеленом кадре камеры «Общежитие 2». Я не видел, как она заснула, хотя сам не ложился…
Внезапно я вспомнил человека в конце улицы.
Бах-бах-бах-бах-бах.
Да чтоб тебя.
Осторожно приподняв самый край жалюзи в гостиной, я смог разглядеть человека, колотящего в дверь. Точнее, его спину. Я понятия не имел, кто он, но на нем не было костюма Мориса Амбера, да и на судебного пристава он не был похож – правда, я никогда с судебными приставами дел не имел, поэтому решил действовать осторожно.
Бах-бах-бах-бах-бах-бах-бах-бах…
– Кто там? – спросил я через отверстие для почты, встав перед дверью на колени.
На секунду повисла тишина, а затем пара голубых глаз опустилась до моего уровня.
– Вы что тут делаете? – спросили глаза.
– На вас смотрю.
– Понятно.
– И… пытаюсь понять, кто вы такой.
– Я к вам с деловым предложением.
– Мне неинтересно ваше предложение.
– Очень даже интересно.
– С чего вы взяли?
– Ну, начнем с того, что это ваша идея.
– Что?
– Разве вы не хотели узнать про комиссионные для посредника?
А-а-а, вот оно что.
– Демон Максвелла, – сказал я.
– Прошу прощения?
– Продолжение романа Эндрю Блэка.
Глаза дернулись и быстро взглянули по сторонам.
– Я буду очень благодарен, если вы откроете дверь, мистер Куинн.
Я отпер дверь.
Мужчина на пороге оказался под метр восемьдесят, спортивного телосложения. Резко очерченный нос сильно выделялся на узком лице, увенчанном темно-русыми, коротко подстриженными волосами в небрежной укладке. Казалось, он немного староват для такой прически – я бы дал ему лет тридцать девять, – но вкупе с широкой мальчишеской улыбкой и общей задорностью она выглядела вполне органично. На нем были элегантные белые кроссовки, темно-синие джинсы, светло-голубая рубашка и простой темно-серый пиджак; было видно, что одежда дорогая, но не вычурная. Он явно не хотел привлекать к себе слишком много внимания или заявлять о своей состоятельности.