Александр Варго - Запертая дверь
– Привет, – сказал Тимофей.
– Привет, – ответила Виктория.
* * *Серега поднял мутный взгляд от стола. Лида хлопнула дверью бани и сбежала с крыльца.
– Лидок, че-то ты не в настроении, – Проскурин расплылся в улыбке. – Мал золотник, да?
– Да! – ответила Лида, взяла бутылку пива и присела рядом с Артемом.
Отпила и посмотрела на Серегу. Она не сдавалась.
– Не на того жеребца ты поставила, – хохотнул Проскурин.
– Да я и смотрю.
Лида растаяла. Цель намечена, орудия к бою.
– Послушай, Лида…
Об Артеме эта «любовная артиллерия» забыла. Она неохотно повернулась к Тихонову.
– Ты же давно в магазине?
– Допустим, – осторожно ответила Лида.
– Ты не знаешь, кто такой хозяин?
Пауза могла говорить о многом, а могла и ничего не сказать. Либо она знала, кто это, и думала, как преподнести эту информацию спросившему, либо она просто сочла его дураком и не спешит отвечать, чтобы Артем сам осознал свою ущербность.
– Что, какие-то проблемы?
«Знает или нет?» Артем растерялся. Уж лучше б он действительно оказался дураком. С дурака какой спрос?
– Парни, что вы курите, а? – спросила Лидка и засмеялась.
– Мишка пугал нас хозяином, – произнес Сергей. – Мы его заперли в бане. А утром его нашли на Белом озере без шкурки.
– Ну то, что его нашли, я слышала. А вот то, что это вы, ребятки, постарались…
– Это не мы, – остановил умозаключения Лиды Артем, пока она не обвинила их во всех тяжких. Хотя кого он хочет обмануть? Она их уже обвинила.
– Это не мы, – поддержал друга Сергей. – Мы открыли дверь, но его не было внутри.
– А сегодня утром Галина Анатольевна произнесла: «Хозяин будет недоволен», – Артем сделал паузу.
– Слушайте, мне уже страшно, – воспользовалась наступившим молчанием Лида.
– Когда я нашел ее в ванне, – Артем сделал вид, что не услышал иронии в ее голосе, – она была там полностью, от борта до борта.
– У-у-у. Как все запущено. Оказывается? Она должна была лечь в ванну, перед этим открутив себе голову?
Язвительный тон, да и сами фразы Лиды говорили о том, что она ни черта не знает, и рассказывать ей что-либо дальше не имеет смысла. Никакого. Тем не менее Артем продолжил:
– Она была ростом выше Тимофея и ниже Сереги, то есть где-то метр семьдесят. Ванна полтора метра в длину. Галина Анатольевна была вся под водой.
Он сделал паузу, чтобы Лидка сама додумала, но не выдержал и сказал:
– Ее ноги, словно тряпичные, были сложены на животе.
Снова пауза.
– Словно тряпичные или если бы ей кто-нибудь переломал все кости.
* * *Тимофей набрался смелости и подошел к обнаженной Вике ближе, почти вплотную. Она будто этого и ждала, обвила его руками и прижалась к нему всем телом. Тимофей почувствовал тепло, нежная кожа возбуждала каждую клетку его организма. Лидка, конечно, лучше, но Вика сейчас здесь, и, судя по тому, что ее рука держала его член, она не против развлечься.
Запах появился, когда он сел на скамейку. Вонь была такая, будто кто-то сдох и разлагается прямо у него под носом. Запах был отвратительный, но он появился слишком поздно. Тимофея и его «тимошку» уже было не остановить. Вика тоже это поняла. Она села на него и, мало заботясь о целостности его тела, задвигала бедрами, с каждой секундой наращивая темп. Тимофей вскрикнул. Ему было больно. Парень попытался отстранить ее, но безрезультатно. Вика стонала, кричала, визжала, тряслась, но, самое главное, она его не отпускала. Тимофей чувствовал себя в объятиях питона. Правда, представить себе питона, насилующего свою добычу, он так и не смог. Зато он вспомнил то ли шутку, то ли часть анекдота. Если вас насилуют, расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие. Дурацкая шутка. И шутник, придумавший ее, дурак. Расслабиться ни черта не выходило, получить удовольствие – тем более.
Запах либо пропал, либо Тимофей его уже не замечал. Да и боль, разливающаяся расплавленным свинцом по телу, отвлекала от окружающего мира. Он даже не чувствовал духов Вики. Парень попытался отвлечься от секса, чтобы «тимошка» прекратил одну из своих функций. Но он, как никогда, был готов к бою, который его хозяин, кажется, проигрывал. Тимофей не мог сопротивляться. Не мог и, если честно, не имел желания. Его все устраивало. Как и всю его короткую жизнь. Он всегда плыл по течению и только в своих мечтах предпочитал руководить, быть, что называется, сверху. Сейчас его же мечты как-то изощренно были перевернуты с ног на голову. Вроде и секс был, да и девчонка то, что надо, но он не был «сверху». Он буквально был размазан по скамейке.
– Мне больно, – простонал Тимофей.
Он по-детски наивно полагал, что после этих двух слов девушка сжалится и выпустит его. Наивно. Вика улыбнулась, склонилась к нему и впилась в его губы. Ее влажные теплые губы будто пытались заглотить его. Язык лизнул его зубы, едва не сплелся с его языком и исчез. Это должно было возбуждать. Да, черт возьми! В его снах и мечтах французский поцелуй возбуждал не меньше, чем секс с Лидкой на холодильнике с мороженым. Сейчас его едва не вырвало. Будто это не язык красивой девушки ползал у него во рту, а огромный слизняк, ищущий, что пожрать. И если он найдет, то… Было еще что-то. Привкус. После поцелуя остался привкус, словно он наглотался жидкого мыла или помыл руки с мылом, а потом выпил эту воду.
– Я от тебя совсем голову потеряла.
– Что? – не понял Тимофей и посмотрел на Вику. Ему стало страшно от ее ухмылки.
Девушка взвизгнула и задрожала всем телом. Отрезанная голова упала на грудь Тимофею. Ухмылка на мертвенно-бледном лице стала еще шире.
* * *Артем со злостью ударил ладонями о стол и встал. Он понял, что разговор зашел в тупик. К черту, зашел! Он оттуда и не выходил. Лидка все время ухмылялась и язвила:
– Эй, городской!
Тихонов остановился. Лида была серьезней Президента России перед инаугурацией.
– У меня есть версия, почему я слышу о Хозяине впервые.
Артем вернулся к столу и сел на скамейку.
– Интересно послушать.
– Хозяин этот где-то здесь, – тихо сказала Лида.
Тихонов едва не заматерился. Она снова играла с ними.
– Люди, живущие здесь, говорят о нем только в крайнем случае. То есть это не тема для разговоров на почте или в магазине.
– Я думал об этом, – сказал Серега. – Он вообще может быть не человеком.
Артем тоже думал об этом. Потому как слишком много странностей для убийцы из крови и плоти. Слишком много видений мертвых собак, ленивцев и стариков. И только в некоторых случаях эти видения можно списать на алкоголь. К черту алкоголь! Как бы он ни был коварен, то, что видел Тихонов, ему не сочинить, не нарисовать.
– Говорят, что здесь стояло другое здание, – сказал Артем, забрасывая удочку. Не мог же он им рассказать, что у нотариуса сначала видел карту района за 1939 год, а потом она вдруг превратилась в карту образования за 2009 год.
– Возможно, – пожала плечами Лида. – Ты же видишь, как далеко от всех ваши три дома.
– Далеко и как будто из одного и того же материала, – добавил Серега.
– Нет, ну материал тогда у всех один был. – Теперь в голосе Лидки слышалось участие. – Кто что нашел… Посмотрите, как они стоят. Днем посмотрите.
Артем понял, что и сам вытянул шею, пытаясь разглядеть в темноте соседские дома, которые ко всему прочему еще были скрыты сараем.
– И как они стоят? – озвучил Серега вопрос, который крутился на языке у Артема.
– Они стоят так, будто один дом кто-то порезал на три части и разнес по разным участкам. Как куски пирога по тарелкам.
– Пирог, – хмыкнул Серега.
– Да, пирог, – очень серьезно ответила Лида. – И у этого пирога есть хозяин.
– А чего он хочет?
Артем спрашивал скорее сам у себя, но Лида ответила:
– Он хочет, как и при жизни, быть полноправным хозяином своего добра. – Лида развела руками, показывая на владения трех домов, и добавила: – Наверное.
– Но как? – спросил Артем и тут же ответил: – Моя мама, бабушка Инны, отец, Инна с друзьями, Галина Анатольевна…
– Поздравляю! Ты следующий, – хохотнул Серега.
* * *Он действовал быстрее, чем обычно. Тимофей схватил за грязные волосы голову Вики и отбросил в сторону. Тело девушки начало заваливаться, руки пытались за что-нибудь ухватиться. Парень все еще чувствовал, что ее бедра сжимают его, но он собрался с силами и сбросил обезглавленное тело. Попытался встать, но тут же отшатнулся. В ногах, склонив голову к левому плечу и ухмыляясь, стоял голый старик.
– Кто вы?
Старик склонил голову к правому плечу и на какое-то время стал серьезным. Нет, не серьезным – злым. Даже безумным. Но как только голова оказалась наклоненной, злость ушла, осталось только безумие. Безумие и ухмылка.
Тимофей отполз по скамейке к парилке. Он понял, кто так вонял все это время.
