Линкольн Чайлд - Огонь и сера
– Ни фига себе яхточка! – присвистнул д'Агоста.
– Вы правы. Производство «Фидшип» две тысячи третьего года по проекту яхтенного дизайн-бюро «Де вут», пятьдесят два метра в длину, водоизмещение семьсот сорок метрических тонн, два дизельных двигателя по две с половиной тысячи лошадиных сил. Яхта способна покрыть огромное расстояние с невероятным комфортом. Крейсерская скорость тридцать узлов.
– А цена?
– Баллард заплатил сорок восемь миллионов.
– Боже, – протянул д'Агоста. – Зачем?!
– Наверное, брезгует авиалиниями. Или предпочитает работать, когда вокруг нет посторонних глаз и ушей. На такой яхте ничего не стоит выйти в нейтральные воды.
– Любопытно. Когда я разговаривал с Баллардом, мне показалось, что он подумывает смыться. Как бы не удрал за кордон.
Фэбээровец притормозил у ворот второго уровня безопасности, ведущих на VlP-стоянку, где дежурил маленький рыжий охранник с выпирающим подбородком. По драчливой внешности д'Агоста моментально определил: этот – из породы людей, взявших за правило никогда ничему не удивляться. Даже «роллс-ройсу» пятьдесят девятого года.
– Чего надо? – спросил дежурный.
Пендергаст протянул из окна значок:
– К мистеру Локку Балларду.
Охранник взглянул на значок, затем вновь на агента.
– Баллард в курсе? – спросил он, подкрепив сомнение в голосе мимикой.
Д'Агоста предъявил ему свой значок.
– А по какому, собственно, вопросу?
– Полицейское расследование.
– Подождите, надо звякнуть.
Забрав значки, охранник удалился в будку и несколько минут разговаривал по телефону.
– Д'Агоста? – Наконец он вернулся и отдал значки. – К телефону.
– Это я.
Охранник протянул д'Агосте трубку беспроводного аппарата.
– Д'Агоста слушает.
– Я так и знал, что ты вернешься.
Д'Агоста моментально вскипел, услышав человека, который унижал его в атлетическом клубе, а затем едва не убил руками наемников.
– Можем уладить все по-хорошему, – сказал он, сдерживаясь из последних сил. – Или же по-плохому. Выбирай, Баллард.
Трубка взорвалась хохотом.
– То же самое ты говорил в клубе. Лучше смени пластинку. Мои люди проверили тебя, и теперь у меня на руках все до последней соринки из твоего дома. Вот, например, в Канаде у тебя осталась женушка, та самая, что последние полгода, пока тебя нет, играла в «спрячь колбаску» с Честером Домиником. Не знаешь, чем твоя благоверная занимается прямо сейчас? Может, все тем же?
Пальцы сдавили трубку.
– Я проверил и продажи твоих книг. Последней ушло шесть тысяч двести пятнадцать экземпляров. Причем половину, наверное, скупила твоя мамуля. Обгадился, Стивен Кинг? – Баллард заржал. – Есть еще личные данные с работы в Нью-Йорке. Читаешь – не оторваться. Попались мне и медицинские записи, заключения психиатров из Нью-Йорка, из Канады... О-о, да у тебя проблемы с эрекцией, вот почему твоя бабенка дарит ласки старине Честеру!.. Депрессия... Да, чего только не узнаешь о человеке, стоит пробить его страховой полис. А какие слова приходят на ум: сломлен, разбит. Неудачник.
– Ты только что совершил самую большую ошибку в жизни, – сказал д'Агоста, чувствуя, как лопается тонкая мембрана терпения.
Снова смех – и гудки в трубке.
Сучий потрох. Потрох сучий. Д'Агоста вернул трубку. Его лицо горело. Интересно, Пендергаст слышал слова Балларда?
– Освободите проезд, – сказал охранник и, подумав, добавил: – Сэр.
– Мы поедем в объезд, – ответил Пендергаст. – И дадим мистеру Балларду время, чтобы он передумал.
– Как будто ему есть до вас дело.
Пендергаст одарил охранника долгим, сочувственным взглядом.
– Надеюсь, вы знаете, когда отойти в сторону? Для собственной же пользы.
– Это вы о чем?
Пендергаст не стал отвечать. Он дал задний ход, задымив покрышками, и вырулил на Стейт-стрит. Обернувшись к д'Агосте, агент поинтересовался:
– Вы в порядке, Винсент?
– В полном, – процедил д'Агоста сквозь сжатые зубы.
Пендергаст свернул направо, объезжая ограду.
– Мистер Баллард, похоже, не понимает, когда его просят вежливо.
Управляя одной рукой, он набрал номер на встроенном в панель сотовом телефоне.
Из динамиков послышались гудки, затем знакомый голос ответил:
– Капитан Хейворд.
– Капитан? Говорит Пендергаст. Требуются ордер и повестка в суд, о которых я говорил по телефону сегодня утром.
– Основания?
– Свидетель отказывается давать показания и может покинуть страну.
– И что? Баллард не колумбийский наркобарон и не член «Аль-Каиды». Он видный американский промышленник.
– Ведущий дела с заграницей, где у него счета и заводы. И сейчас этот промышленник заперся у себя на яхте, готовый отплыть. К его распоряжению порты Канады, Мексики, Южной Америки. Как думаете, куда он направится?
– Он американец, – вздохнула капитан. – У него есть паспорт, и он волен покинуть страну.
– Он свидетель, который уклоняется от дачи показаний.
– Многие так поступают.
– И Гроув, и Катфорт перед смертью ему звонили. Между ними есть связь, надо установить какая.
– Он затравит нас адвокатами, – вновь раздраженно вздохнула Хейворд.
– Он угрожал сержанту д'Агосте.
– Угрожал? – Голос прозвучал уже резче.
– Косвенный шантаж: Баллард собирал информацию личного характера.
«Все-таки слышал», – подумал д'Агоста.
– Значит, так?.. – Пауза. – Хорошо, продолжайте. Бумаги готовы, нужна только подпись.
– Отлично. – Пендергаст передал номер телефона-факса.
– Агент Пендергаст!
– Да?
– Не напортачьте. Мне дорога моя карьера.
– Как и мне моя.
Когда они огибали Перл-стрит, застрекотал встроенный принтер. Сбавив обороты, Пендергаст въехал на внешнюю стоянку и протянул охраннику ордер.
Охранник вернул фэбээровцу факс, и д'Агосте показалось, он не слишком-то опечален таким поворотом событий.
– Время отойти в сторонку, – тихо сказал Пендергаст.
– Да, сэр.
Выбравшись из машины на VIP-парковке, Пендергаст открыл багажник и подозвал д'Агосту.
– Это вам, – указал он на черный метровый таран угрожающего вида.
– Шутить изволите? – уставился д'Агоста на штурмовое орудие отдела по борьбе с наркотиками.
– Нет, дорогой Винсент, – слегка улыбнулся агент. – Собираюсь действовать «чуть более жестко».
Ухватившись за обе ручки, д'Агоста извлек таран из багажника и последовал за Пендергастом вниз по тротуару. «Грозовая туча» – белоснежная трехпалубная яхта Балларда, – ощетинившись антеннами и сверкая десятками тонированных иллюминаторов, покачивалась в отдельном доке.
– На борту есть команда? – спросил д'Агоста.
– По моим сведениям, Баллард один.
Пендергаст присел у закрытых ворот дока, похоже, проверяя, не сломан ли замок. Может, замок и был сломан, а может, и нет, но створки ворот распахнулись, послушные воле агента.
– Действуем быстро, – сказал фэбээровец.
Д'Агоста прошел первым. Восемнадцать кило тарана давили на плечо – помятое тело не до конца отошло от смертельного забега по Риверсайду. К их приезду трап уже подняли, но Пендергаст вытащил из портупеи заказной «лес баер» 45-го калибра и отошел в сторону. Деревянная дверь люка располагалась как раз на уровне пирса.
– После вас. – Фэбээровец сделал приглашающий жест.
В академии учили: «Не действуйте нахрапом. Бейте по двери плавно». Д'Агоста глубоко вдохнул и покрепче ухватился за ручки. Таран скользнул по дуге, и дверь, смачно хрустнув, упала.
Пендергаст нырнул внутрь, сержант последовал за ним.
В узком коридоре между переборками из крашеного дерева и тонированными иллюминаторами Пендергаст пинком распахнул одну из дверей.
– ФБР! – рявкнул он, оказавшись в большом зале среди кремовых ковров и черных лакированных столиков с золотой инкрустацией. – Ни с места!
В центре зала Баллард – в бледно-голубом костюме и с сигарой в руке – изумленно обернулся.
– Не двигаться!
Момент – и изумление перешло в гнев. Лицо Балларда покраснело, на шее проступили вены. Он глубоко затянулся и, выдохнув дым, произнес:
– Вижу, оскорбленный копчик привел дружка...
– Держите руки так, чтобы я их видел. – Пендергаст взял Балларда на мушку и стал приближаться.
Баллард вытянул руки.
– Д'Агоста, не хочешь описать эту сцену в романе? Спорю, такой яхточки ты в жизни не видел. Ведь ты вырос в клоповнике на Кармин-стрит; папаша твой, коп, просаживал деньги в бильярдной, а мамаша-шлю...
Д'Агоста бросился на Балларда, но Пендергаст с быстротой молнии встал между ними:
– Сержант, не поддавайтесь на провокации.
Д'Агоста едва мог дышать, а Баллард подначивал:
– Ну же! Или агрегат заглох, и нет в тебе воли? Мне шестьдесят, но я мог бы взять тебя за жирную задницу одной левой.
