Оно - Кинг Стивен

9

Джордж, 5.01

Билл поднял спичку вверх.., и вдруг из его горла вырвался долгий, дрожащий, отчаянный хриплый крик.

Это был Джордж, колышущийся в туннеле и устремляющийся к нему, Джордж, все еще одетый в свой забрызганный кровью желтый дождевичок. Один рукав болтался вяло и бесполезно. Лицо Джорджа было белым, как сыр, и глаза блестели серебром. Они смотрели в глаза Билла.

Мой кораблик! -колыхаясь, донесся потерянный голос Джорджа в туннеле. – Я не могу найти его, Билл, я везде смотрел и не могу найти его, и сейчас я мертвый, и это твоя вина, твоя вина, ТВОЯ ВИНА...

– Дддджордж! – пронзительно закричал Билл. Он чувствовал, как его ум срывается с якоря.

Джордж спотыкался-ковылял по направлению к нему, и теперь одна его рука, которая осталась, поднялась в сторону Билла; в кисти она переходила в лапу с когтями. Когти были грязными и цепкими.

Твоя вина, -прошептал Джордж и ухмыльнулся. Его зубы были клыками; они медленно открывались и закрывались, как зубья в капкане на медведя. – Ты послал меня на улицу, и это все.., твоя вина.

– Нннет, Ддджордж! – кричал Билл. – Я нне зззнал...

Убью тебя! -крикнул Джордж, и из его рта с клыками вырвалась смесь собачьих звуков: взвизгивание, вопли, лай. Что-то вроде смеха.

Теперь Билл мог ощущать запах брата, мог ощущать, что Джордж гниет. Это был запах подвала, запах какого-то жуткого чудовища, стоящего скорчившись, с желтым глазом, в углу, ожидающего, чтобы выпустить кишки из какого-нибудь маленького мальчика.

Зубы Джорджа скрежетали. Звук напоминал удары бильярдных шаров друг о друга. Желтый гной начал сочиться из его глаз и капать на лицо.., и спичка погасла.

Билл почувствовал, что его друзья исчезли, – они убежали, конечно, они убежали, они оставили его одного. Они отрезали его от себя, как и его родители отрезали его, потому что Джордж прав: это была его вина. Вскоре он почувствует, как эта единственная рука хватает его за горло; почувствует, как те клыки раздирают его, и это будет правильно. Это будет только справедливо. Он послал Джорджа на смерть, и он потратил всю свою взрослую жизнь на то, чтобы писать об ужасе того предательства – о, он надевал на него много лиц, почти столько же лиц, сколько Оно использовало для своей выгоды, но монстр на дне каждого из этих лиц был просто Джорджем, выбегающим в дождь со своим бумажным корабликом, обмазанным парафином. Теперь наступает расплата.

«Ты заслуживаешь смерти за то, что убил меня», – прошептал Джордж. Он был теперь очень близко. Билл закрыл глаза.

Затем в туннеле брызнул желтый свет, и он открыл их. Ричи держал спичку.

– Борись с Ним, Билл! – кричал Ричи. – Ради Бога, борись с Ним!

Что ты здесь делаешь? Он посмотрел на них, ошеломленный. Они вовсе не убежали. Как могло это быть? Как это могло быть после того, что они видели, как отвратительно он убил своего брата?

– Сражайся с Ним! – кричала Беверли. – О, Билл, сражайся с Ним! Только ты можешь сделать это! Пожалуйста...

Теперь Джордж был менее чем в пяти футах. Он вдруг показал Биллу язык. По нему ползли грибовидные наросты. Билл снова закричал.

– Убей Его, Билл! – кричал Эдди. – Это не твой брат! Убей Его, пока Оно маленькое. Убей Его СЕЙЧАС!

Джордж посмотрел на Эдди, отведя свои блистающие серебром глаза только на какой-то миг, и Эдди откатился назад и ударился о стену, как будто его толкнули. Билл стоял завороженный, наблюдая, как его брат подходит к нему, его брат Джордж, снова после всех этих лет, это был Джордж в конце, так как это был Джордж в начале, о да, и он мог слышать скрип желтого дождевика Джорджа, когда Джордж приближался, он мог слышать звон пряжек на его ботинках, и он мог обонять что-то вроде мокрых листьев, как будто под дождевиком тело Джорджа было сделано из них, как будто ноги внутри галош Джорджа были ступни-листья, да, человек-лист, так это было, таким был Джордж, он был гнилым лицом-шаром и телом, сделанным из мертвых листьев, тех, которые попадают в канализацию после наводнения.

В каком-то тумане он слышал, как Беверли закричала.

(он стучится ко мне)– Билл, пожалуйста, Билл...

(в ящик почтовый, говоря) «Мы поищем мой кораблик вместе», – сказал Джордж. Густой желтый гной, фальшивые слезы катились по его щекам. Он потянулся к Биллу, и его голова склонилась в сторону, и клыки разжались.

(что видел привидение снова, он видел привидение, ОН ВИДИТ) «Мы найдем его, – сказал Джордж, и Билл почувствовал его дыхание, и это был запах раздавленных животных, лежащих на шоссе в полночь; когда рот Джорджа раскрылся, он увидел нечто, копошащееся внутри. – Он все еще здесь внизу, все летает здесь внизу, мы будем летать, Билл, мы все будем летать...»

Тянущаяся снизу рука Джорджа сомкнулась на шее Билла.

(ОН УВИДИТ ПРИВИДЕНИЕ, МЫ УВИДИМ ПРИВИДЕНИЕ, ОНИ, МЫ, ВЫ УВИДИТЕ ПРИВИДЕНИЕ) Искаженное лицо Джорджа приближалось к шее Билла.

...летаем...

– Он стучится ко мне в ящик почтовый! -крикнул Билл. Его голос был глубже, вообще едва ли его собственный, и какой-то вспышкой памяти Ричи вспомнил, что Билл заикался только своим собственным голосом: когда он прикидывался кем-нибудь еще, он никогда не заикался.

Джордж-двойник отпрянул, шипя.

– Это Оно! – возбужденно крикнул Ричи. – Ты попал в него, Билл! Попади в Него! Попади в Него! Попади в Него!

– Он стучится ко мне в ящик почтовый, говоря, что видел привидение снова! -загремел Билл. Он пошел на Джорджа-двойника. – Ты не привидение! Джордж знает, что я не хотел, чтобы он умер! Мои близкие ошиблись! Они свалили это на меня, и это было ошибкой. Ты слышишь меня?

Джордж-двойник резко повернулся, пища, как крыса. Он начал убегать, колыхаясь под своим желтым дождевичком. Сам дождевичок, казалось, капает, стекает яркими пятнами желтого. Оно теряло Свою форму, становясь аморфным.

– Он стучится ко мне в ящик почтовый, сукин сын! -кричал Билл Денбро, – говоря, что он видел привидение снова!

Он прыгнул на него, и его пальцы вцепились в желтый дождевик, который больше не был дождевиком. То, что он схватил, было похоже на какую-то теплую конфету, которая таяла у него в пальцах, как только он сжимал ее в кулак. Он упал на колени. Затем Ричи закричал, так как гаснущая спичка обожгла его пальцы, и они снова окунулись в темноту.

Билл чувствовал, что в его груди снова начинает что-то вырастать, что-то жаркое и душащее, приносящее боль, как обжигающая крапива. Он обхватил свои колени и подтянул их к подбородку, надеясь, что это остановит боль или хотя бы облегчит ее; он был подсознательно благодарен за темноту, радуясь, что другие не видят его мук, Он услышал, как какой-то колышущийся стон убегает от него.

– Джордж! -крикнул он. – Джордж, прости! Я никогда не хотел ничего ппплохого, чтобы ссслучилось что-то плохое!

Возможно, у него было еще что сказать, но он не мог сказать это. Тогда он зарыдал, упав на спину, закрыв одной рукой глаза, вспомнив кораблик, вспомнив непрерывный стук дождя в окна спальни, вспомнив лекарства и вату на ночном столике, слабую лихорадочную боль в голове и во всем теле, вспомнив Джорджа, больше всего это:

Джорджа, Джорджа в его желтом дождевичке с капюшоном.

– Джордж, прости! -крикнул он сквозь слезы. – Прости, прости, пожалуйста, ПРОСТИ...

И затем они были около него, его друзья, и никто не зажег спички, и кто-то держал его, он не знал кто, может быть, Беверли, может быть, Бен или Ричи. Они были с ним, в этот короткий миг тишина была доброй.

10

Дерри, 5.30

К 5.30 дождь пошел сильно. Синоптики по Бангорскому каналу выразили некоторое удивление и принесли извинения всем тем, кто строил планы на пикники и загородные поездки на основании вчерашнего прогноза. Резкая перемена, друзья; как раз один из тех странных капризов погоды, которые иногда формируются в долине Пенобскота с ошеломляющей внезапностью.