Сергей Антонов - Королева голод (сборник)
– «А» и «Б» сидели на трубе, – пропел майор, выходя из подсобки. – На трубе. На ней, родимой.
Он поднял глаза, осмотрел ржавую, оставшуюся от системы поильных аппаратов трубу, вытащил из брюк ремень и соорудил из него петлю.
Перстень опричника
Картинки в журнале, который рассматривал сержант Леонид Потапов, не отличались разнообразием. С глянцевых листов милиционеру призывно подмигивали блондинки и брюнетки. От их пышных, едва прикрытых узкими полосками нижнего белья форм, сначала захватывало дух. Потом наступало пресыщение, и начиналась зевота. Сержант мысленно сравнил жену Клаву с дамочками из «Плэйбоя», поморщился и решил, что каждый сверчок должен знать свой шесток.
От тягостных раздумий Потапова оторвал стон. Он доносился из третьей камеры. В ней дожидались допроса двое урок, доставленных накануне из областного центра.
Татуированные парнишки успели отметиться и в этом городе, попробовав разговорить одну бизнес-вумен с помощью утюга, но слишком увлеклись.
Стон повторился.
– Начальник! – донеслось из камеры. – Начальник, едрит тебя в дышло, подойди!
Сержант взял со стола дубинку и подошел к решетке.
– Ну?
– Баранки гну! – здоровяк с бульдожьей рожей и головой переходящей в шею без всякого намека на плечи, сидел на кровати и прижав руки к животу, ритмично раскачивался. – Не видишь – живот прихватило. У-у-у, мамочки!
– Своди Валета в туалет! – в рифму попросил второй арестант, отличительной чертой которого бы поразительно большой нос. – Мучается ведь!
– Параша есть! – сержант направился к своему столу. – Пусть какает сколько душе угодно.
– Будь человеком, начальник! – клянчила жертва желудочных коликов. – Тут и так дышать нечем, а если я еще… Ой!
Потапов задумался. Инструкция не позволяла водить, кого бы то ни было в уборную среди ночи. Однако в инструкции не было сказано, что до конца смены положено дышать всякой мерзостью.
Сержант принял решение, вернулся к камере и отстегнул от ремня связку ключей.
– Валет на выход, а ты, носатый – лицом к стене!
– Носатый… К стене…
Под бурчание оскорбленного зека сержант отпер замок, выпустил Валета и повернул ключ в замочной скважине.
– Прямо по коридору и не вздумай…
Мощный удар в подбородок отбросил голову Потапова к стене.
Не позволяя милиционеру придти в себя, Валет вырвал из его ослабевших пальцев дубинку и дважды грохнул сержанта по голове.
– Получай, легавый!
– Ключи! Выпусти меня! – кореш Валета подпрыгивал от нетерпения.
– Заткни пасть, Нос! – Валет открыл камеру. – Свяжи этого козла полотенцем!
Спустя две минуты беглецы вышли в коридор райотдела. Почуявший свободу Нос рванулся к выходу, но Валет схватил его за шиворот.
– Куда, дурак? Там дежурка!
– А че делать?
– Че, че! Через плечо. Не помнишь разве, каким макаром нас в подвал вели?
– Точно, – осклабился Нос. – Запасной выход. Все-таки ушлый ты мужик!
Профессиональные воры быстро разобрались с тяжелым, но простым, как кремневое ружье замком. К тому времени, когда сержант очнулся и попытался освободить руки, беглецы были в пяти километрах от РОВД. Они бодро шагали по бетонным плитам взлетной полосы заброшенного аэродрома.
* * *Звонок прозвучал так неожиданно, что начальник криминальной милиции майор Александр Сергеев едва не сбросил сотовый телефон с прикроватной тумбочки. Взглянув на дисплей, он вздохнул и поднес телефон к уху.
– Слушаю.
– Слушай внимательно, Саша, – взволнованный голос начальника звенел как натянутая струна. – Через десять минут ты должен быть в отделе. У нас ЧП. Сбежали Валет и Нос.
– Как?!
– Приезжай, сам все увидишь.
За пятнадцать лет службы Сергееву ни разу не доводилось слышать о побегах из ИВС. Поэтому ничего удивительного в том, что майор не на шутку разволновался, не было. Проклиная ни в чем не повинные брюки и китель, он быстро оделся, по пути в коридор перевернул блюдце с молоком для кота и тупо уставился на белую лужицу.
– Валет и Нос…
Потрепанная «копейка», словно чувствуя, что хозяин спешит, впервые за многие годы завелась с первого раза.
Районный отдел внутренних дел напоминал растревоженный улей. Сергеев промчался мимо дежурной части на всех парах, но успел заметить, забившегося в угол сержанта Потапова, голова которого была обмотана бинтом.
В кабинете начальника собрался весь цвет райотдела. Офицеры тихо переговаривались, а полковник Лукошин прохаживался у окна, теребя пальцами нижнюю пуговицу кителя.
– Вводим план «Перехват». Скоро подтянутся ребятки из области. Ответственный за проведение операции майор Сергеев. Все свободны кроме тебя, Саша.
Когда офицеры вышли из кабинета, Лукошин сел за стол и хмуро посмотрел на майора.
– Думал перед пенсией тебя на свое место рекомендовать, да видно не судьба. Если к вечеру этих уродов не возьмем, будет, Сашка у вас другой начальник…
– Это мы еще посмотрим! – Сергеев грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнул графин с водой. – Мне повадки Валета хорошо известны. Через город не пойдет, его на старом аэродроме искать надо. Разрешите действовать?
* * *– Ни хрена мы здесь не найдем, – грустно констатировал Олег Разумов, разворачивая на коленях карту. – Вон, какую ямищу вырыли, а кабеля все нет.
– Хватит ныть, – Митька Вощилин подбросил в костер сухую ветку. – Глубже копать надо.
– Вот ты и копай, а мне вся эта канитель с медью надоела. Да и жутковато здесь как-то.
– Смотри в штаны не наклади. Вымахал под два метра, а ведешь себя как пацан.
– Слышь, Митя, – прошептал Разумов, напряженно вглядываясь в темноту, окружавшую маленький пятачок света костра. – Этот аэродром политзаключенные в тридцать седьмом строили. Полегло их здесь – тьма-тьмущая. Одни сами померли, других расстреляли в целях секретности. С тех пор взлетная полоса проклятой считается. Аэродром потому и закрыли, что здесь самолеты ни с того, ни с сего разбивались.
– Ну, разбивались, – Вощилин встал, поднял лопату и включил фонарик. – Нам медь искать надо, а не бабьи сплетни обсуждать. Пойду, еще пороюсь, авось…
– Не сплетни это Митя. Души мертвецов успокоиться не могут. Ой!
Из темноты раздался шорох и Разумов дернулся так, словно его ударило током.
– Вот видишь!
Митя рассмеялся, направил луч фонарика в то место, откуда послышался шум.
– Никого здесь нет. Не трепыхайся.
– Это они, – залепетал Олег, дрожа как осиновый лист. – Души убитых.
– Да пошел ты!
Вощилин оставил дружка у костра, а сам спрыгнул в яму, которая уходила под одну из плит, пристроил на насыпи фонарик и воткнул лопату в мягкую глину.
