Рене Маори - Никогда не смотри через левое плечо
– Ура! – крикнул Фил, и его голос гулко отдался эхом.
– Тсссс, – приложил Ленни палец к губам, – кричать нельзя. Мы можем разбудить его.
– Кого? – испуганным шепотом спроси Фил.
– Хранителя пустых бочек, – ответил отец и хихикнул.
– Ну, пааа, – обиженно протянул сын. – Я же не маленький, в самом деле.
Они вернулись в сырой коридор, и пошли вперед, освещая пол под ногами. Как ни странно, было довольно чисто, нигде не валялись куски камня или другой мусор, который обычно скапливается в нежилых помещениях, особенно в подвалах. Кладка на стенах была ровной, а на потолке не было паутины, в чем Ленни самолично удостоверился, направляя луч фонаря то вверх, то вбок.
– Скоро дойдем до конца дома, а там, наверное, тупик, и нужно будет возвращаться. Ничего тут нет интересного. Думаю, что сейчас мы находимся под служебным крылом.
Но коридор все не кончался. Больше того, на стенах появились прикрепленные с обеих сторон на равном расстоянии друг от друга стеклянные светильники на бронзовых ножках.
– Удивительно, – сказал Ленни. – Кажется, мы владельцы самого большого замка в мире. Мы идем уже полчаса и прошли не меньше трех километов.
– Что сейчас над нами? – каждую минуту спрашивал Фил.
Но отец затруднялся ответить на этот вопрос:
– Может быть, улица, а может, и лес. Или же мы попали в чей-то чужой подвал. Скорее всего, когда-то владельцы соседних домов дружили и прорыли тайный ход, чтобы навещать друг друга долгими зимними вечерами. Похоже, моя бабушка была шалунишкой.
– Почему ты думаешь, что это она? Мало ли кто тут жил еще до нее. Это же старинный дом. Сам говорил, что ему двести лет.
– Да? Я так говорил? – удивился Ленни. – Пожалуй, ты прав, сын мой.
Они прошли еще немного.
– Боюсь, что этот ход выведет нас в какое-то глухое место, – задумался Ленни. – Мне кажется, стоит вернуться.
Именно в этот самый момент коридор вдруг закончился, но совсем не глухой стеной, как ожидал того Ленни. Он растекся в большой зал, стены которого были выложены тем же самым камнем. Батарейки фонаря подсели, и круг света стал тусклым и желтоватым. Фил вскрикнул, увидев в его свете чье-то бледное лицо.
– Там кто-то…
– Это всего лишь статуя, – с облегчением ответил Ленни. – Но кому, черт побери, понадобилось устанавливать мраморные статуи в подвале?
Он прошел было вперед, но тут же в ужасе остановился:
– Бог мой, – вскричал он. – Это же склеп!
Вдоль всей стены стояли в ряд каменные гробы с плотно пригнанными крышками, а в центре, развернув крылья, смотрел на них грустный мраморный ангел. Вдруг тишина, стоявшая в склепе, словно кисель, нарушилась. Раздался шорох, как будто кто-то неосторожно шаркнул подошвой по камням пола. По крайней мере, так показалось Ленни, мгновенно покрывшемуся холодным потом. Он резко дернул фонарем, пытаясь увидеть то, что издало звук, так напугавший его. Пока круг света бегал по склепу, прыгая со стены на стену, Ленни чувствовал, как ужас все крепче охватывает его желудок своими ледяными пальцами. Ничего не было видно, и никого здесь не было, однако Лении чувствовал, как в своих ночных кошмарах, что стоит ему повернуться, и он лицом к лицу столкнется с таинственным нечто, издавшим этот звук. Ленни с радостью бы убежал, но его ноги приросли к полу. Все что он мог – это шарить лучом фонаря по обширному мавзолею, изо всех сил надеясь, что на свету вдруг не появится кто-то… или что-то. Но склеп был пуст, только Фил, тоже насмерть перепуганный, крепко сжимал его руку, ища поддержки. Ленни несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь придумать рациональное объяснение таинственному шороху. Крысы! Ну конечно! Кто знает, сколько лет этому склепу? Конечно же, здесь завелись крысы, им здесь самое место, вдалеке от людей и от опасностей. Ледяные пальцы, стиснувшие его внутренности, начали мало-помалу разжиматься, и Ленни нашел в себе силы ободряюще улыбнуться сыну, вопросительно глядевшему на него снизу вверх.
– Не беспокойся, это всего лишь крыса пробежала. Испугалась, когда мы начали тут светить. Наверное, струхнула побольше нашего, бедняжка. Пойдем отсюда?
Фил радостно кивнул. Прежде чем повернуться, Ленни бросил последний взгляд на ангела, простершего руки к гробам, еще раз поразившись искусству скульптора, создавшего этот памятник. Но неожиданно ужас вернулся, ледяной змеей скользнув через широко раскрытый рот Ленни и угнездившись где-то под ложечкой. Руки задрожали, и ладони стали скользкими от пота. Даже в неверном и тусклом желтом свете было отчетливо видно, что ближайший к ангелу каменный гроб открыт. Крышки всех остальных гробов были плотно пригнаны, а эта… Она была сдвинута, и Ленни увидел, что из проема, темного, словно ведущего в царство смерти, свешивалась высохшая желтая рука. Этого хватило для уже расшатанных нервов мужчины. Он с воплем бросился бежать со всех ног так, что сын едва поспевал за ним.
– Бежим, – прошептал Фил, похолодевшими губами. – Мы вторглись на чужую территорию. Это не наши гробы и не наши предки, и вообще не наш подвал.
Он повторял эти слова как заклинание, пока они мчались в обратную сторону по узкому коридору и перевели дух, только когда увидели узкую полоску света, падавшую из-за приоткрытой двери.
Ленни, вспомнив свои мучения, зарычал как тигр и всем своим телом навалился на металлическую преграду. Дверь взвизгнула и распахнулась. Они оказались в своем собственном, таком родном подвале.
– Анна! – завопил Ленни не своим голосом. – Немедленно зови кого-нибудь! Пусть заколотят эту гадость, чтобы никогда и никто не смог ее открыть.
– Какой ужас! – обернулся он к сыну. – Я теперь вообще не смогу спать, зная что под нами, может быть, под самой спальней…
– Это далеко от вашей спальни, – успокоил отца Фил, – примерно за три километра. Но да, ход нужно заколотить. Не очень-то приятно знать, что в любой момент в доме могут появиться посторонние. Знаешь, я подумал, может быть, чуть дальше двери погреба поставить стену.
– Ты гений, мой сын. Зовем каменщиков и ставим толстую-претолстую стену.
Фил победоносно взглянул на отца. Впервые в жизни он оказался более рассудительным, чем взрослые. Хотя в глубине души он был уверен, что для привидений никакие стены не помеха, и если кто-то из покойников решит навестить их дом, то сделает это легко и просто.
Когда была воздвигнута толстая кирпичная стена и установлена новая металлическая дверь с крепким замком, Ленни сказал сыну, что ни одна живая душа не должна знать ни о тайном ходе, ни о склепе. Фил поклялся молчать и сдержал свое слово. А вот Ленни понесло. «Подумать только – ход!» – говорил он Виктору, встретив его в овощном магазине. «Безобразие, у меня же дети», – размахивал он руками перед обоими корреспондентами издательства. «Никому бы этого не пожелал», – сообщал он работникам своей типографии. Через неделю весь город уже знал и про тайный ход, и про склеп. Поскольку Ленни никому не говорил, в каком направлении прорыт коридор, а только предполагал, что склеп находится примерно в трех километрах, многие дома в радиусе пресловутых трех километров оказались под пристальным вниманием любопытствующих жителей города. В два дома даже проникли какие-то смельчаки, стремящиеся во что бы то ни стало добраться до подвала. Где и были схвачены полицией, вызванной разгневанными домовладельцами. Ленни, сам того не подозревая, оказался зачинщиком беспорядков. Слухи о его находках передавались из уст в уста, и даже поступали предложения вызвать команду археологов, что вообще не влезало ни в какие рамки. Какие археологи имеют право раскапывать фамильный склеп, находящийся в подвале частного дома?
