Роберт Стайн - Вечеринка мертвецов
— Ничего, папа! — крикнула я вниз. — Теперь все будет хорошо.
* * *В воскресенье утром мою спальню наполнил яркий солнечный свет. На деревьях щебетали птицы. Небо сияло голубизной.
— Прекрасное утро. Самое подходящее для начала нашего круиза, верно? — воскликнула мама.
После завтрака мы поехали с ней на пирс. Папа и Кэт задержались, отправляя наш багаж.
Когда мы с мамой поднялись на огромный белый лайнер, я неожиданно ощутила прилив восторга. Просто не верится, думала я. Такой классный корабль. И на нем много моих ровесников. Значит, наше путешествие будет не таким уж скучным. Скорее наоборот! Кла-асс!
Нас с Кэт поселили в отдельной каюте рядом с каютой родителей. Когда стюард, одетый в белую униформу, привел меня в нее, я ахнула от восторга.
Каюта тоже оказалась классная: крутая кожаная мебель, телевизор с видиком и вдобавок наша собственная палуба, где мы с сестрой могли сидеть и любоваться океаном.
Вау!
Я тут же сунула нос в наш мини-бар и откусила кусочек от лежащей там шоколадки. Через некоторое время в дверь каюты постучали. Потом дверь открылась, и вошли папа и Кэт.
Папа радостно улыбался:
— Ну как, Амбер? Нравится тебе каюта?
— Очень! — искренне воскликнула я. — Тут все просто потрясающее, па! Ну и дура же я была, когда не хотела ехать в круиз!
От этих слов его улыбка стала еще шире.
— А у нас сюрприз! — закричала Кэт. — Угадай, что я привезла с собой?
Папа сделал знак стюарду, стоявшему за дверью.
— Ты не хотела его брать, — заявила Кэт, — вот я и взяла сама! Тот самый старинный морской сундук!
От неожиданности я разинула рот:
— Что??!
Носильщик поставил сундук на середину каюты.
Папа наклонился над ним и открыл запор.
— Вот, Кэт, — произнес он, — позволь мне открыть его для тебя.
Мой придуманный друг
— Уходи, Макс. Сейчас у меня нет времени с тобой болтать.
Я кому говорю, Макс, отстань от меня. Уходи и дай мне поработать. Вот закончу рассказ, тогда приходи, ладно?
Ну Макс, ну будь же ты человеком!
Простите, дорогие читатели. Макс — это мой придуманный друг. Сегодня он меня совсем достал. Довел до белого каления.
По-вашему, мне уже поздновато иметь придуманных друзей? Я тоже так считаю. Но вы скажите это Максу!
— Макс, не трогай мою клавиатуру. Я должен написать историю про мальчика, у которого тоже был придуманный друг — и очень опасный!
Нет, ты не сумеешь мне помочь. Уходи, Макс! Я серьезно тебе говорю.
Убирайся от моего компьютера! Убирайся! УХОДИ!
Дэвид отвернулся от компьютера и поглядел на Шона, лежавшего на кровати в другом конце комнаты.
— Эй, что ты валяешься, как дохлая рыба? — спросил он. — Иди сюда. Давай сыграем.
Шон застонал и натянул одеяло до подбородка.
— Я плохо себя чувствую.
— Ой! У нас головка бо-бо! — насмешливо передразнил его Дэвид. — Ну-ка, иди сюда, Шон, иначе…
Дверь спальни распахнулась, и вошла мать Дэвида. Невысокая и чуть полноватая, как и ее сын, с тугими колечками черных волос, приплясывавших при ходьбе вокруг ее головы.
— Эй, ма, как дела? — спросил Дэвид.
Она не ответила. Наклонилась к Шону и положила ладонь на его узкий лоб. Шон совсем не походил на Дэвида. Он был очень худой, с шапкой прямых и светлых соломенных волос, которые всегда падали на глаза.
— Лоб у тебя негорячий, — ласково проговорила мама. — По-моему, у тебя нет температуры.
— Потрогай лоб у Трэвиса, — сказал Шон. — Он тоже плохо себя чувствует.
Мама застонала и с досадой закатила глаза. Но все-таки протянула руку через кровать.
— У него тоже нет температуры. Он здоров, — заявила она.
— Шон тоже здоров как бык, — заявил Дэвид. — Наверное, он притворяется. Ты ведь знаешь, он всегда старается привлечь к себе внимание.
Мама поправила одеяло. Потом повернулась к окну.
— Зачем вы его открыли? — спросила она. — Напустили холода в дом.
— Трэвис сказал, что ему жарко, — ответил Шон. — Это он заставил меня открыть окно.
Мама нахмурила брови и озабоченно поглядела на Шона.
— Ох, не нравится мне все это, — сказала она, скрестив на груди руки. — Шон, тебе уже двенадцать лет. Пора тебе избавляться от своего придуманного друга.
Она прошла через комнату и закрыла окно. Поправила несколько криво стоявших книг на книжной полке Дэвиса. Взбила Шону подушку.
— Эй! Ма! Что сегодня на обед? — поинтересовался Дэвид.
Но мать уже вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
— Почему она так сказала про меня? — возмутился Трэвис, как только они оказались одни. — Почему она сказала, что ты должен от меня избавиться?
— Не волнуйся, — ответил Шон. — Я не собираюсь этого делать.
Дэвид встал и подошел к его кровати.
— Тебе пора расстаться с Трэвисом. Вся твоя чепуха с невидимым другом тревожит маму, — заявил он.
— Занимайся своими делами, а в мои не лезь, — огрызнулся Шон. — Ты мне не командир, понял? И нечего учить меня, что мне делать.
Трэвис громко зевнул.
— Скучи-и-ща! — протянул он. — Ужасно скучно лежать вот так и ничего не делать. Пошли гулять. Выползем из нашей норы.
Шон сел на кровати. Откинул со лба непослушные волосы.
— Выползем? Но ведь уже поздно. Мы можем нарваться на неприятности.
Трэвис хитро усмехнулся.
— Это если нас поймают.
Дэвид хмуро наблюдал, как Шон натягивает на себя джинсы и теплую рубашку.
— Не слушай Трэвиса. Он всегда втягивает тебя во всякую ерунду. Ты совершаешь большую ошибку, — произнес он.
— Твоя рожа — самая большая ошибка, — ответил Шон. Затем он открыл окно, перекинул ногу через подоконник и выпрыгнул в ночь.
Дэвиду не хотелось никуда тащиться, но он надел куртку и поплелся за Шоном. Может, мне удастся удержать его от беды, решил он.
Ночь была холодная и безлунная. Ветер кружился около домов, завывал в ветвях деревьев. Где-то на краю квартала лаяла собака. Сухие листья шуршали под ногами.
— Не нравится мне так поздно гулять, — сказал Дэвид, дрожа от холода. — Мне кажется, нам пора вернуться домой.
— Трэвис не хочет возвращаться, — ответил Шон. — Трэвису дома скучно.
Они остановились в следующем квартале перед домом Харпера. Фонарь, освещавший площадку перед домом, бросал прямоугольную полосу света на стену гаража.
Мальчики увидели высокую лестницу и банки с краской. Половина стены была окрашена в желтый цвет.
— Давай поможем старику покрасить гараж, — предложил Трэвис.
