Олег Шовкуненко - И настанет день третий
Я получил такой удар плетью, что чуть не свалился с ног. Умеют бить, сволочи! Я метнул взгляд полный ненависти на кровожадно улыбающегося горбуна в черном. Вот сука, заметил все-таки! Ведь я зачерпнул всего пригоршню того черного порошка, которым заканчивается технологический процесс в пятом круге.
– Оставь, – ведьма укоризненно покачала головой. – Черный дракон тебе не пригодится. Не стоит без толку навлекать на себя гнев гоблинов.
– Расскажи мне о Черном драконе, – я разминал в руке с таким трудом добытый трофей.
– Ты, милостивый господин, забываешь, что я ведьма, а не алхимик. И мое ремесло – духи всего сущего, а никак не свойства мертвых камней.
– А кто может знать? Есть здесь настоящий алхимик? – я взглядом пробежался по веренице людей, пытаясь высмотреть хоть один плащ с золотыми звездами.
– Видела я тут одного испанца. Звали его, кажется, Раймон… – старуха помедлила, – да, точно, Раймон Луллий. Раз пять мы оказывались рядом, вот он то и поведал мне ту историю, которую я сейчас пересказываю тебе.
– А последний раз, когда ты его видела?
– Давно, – ведьма пожала плечами. – Должно быть лет сто назад, а то и больше.
– У-у-у, – разочарованно протянул я. – Тогда на встречу с ним надеяться не приходиться.
Я с досадой выкинул бесполезный черный порошок. Увидев это, ведьма одобрительно кивнула:
– Черный дракон бесполезная для нас вещь, но вот когда пройдем весь шестой круг… – старуха уже в который раз перешла на заговорщицкий шепот. – В конце шестого круга не зевай. Хватай Красного льва и не беда, даже если тебя за это хорошенько взгреют.
– Слушай, бабуля, ты можешь говорить по-человечески?! Черный дракон, Красный лев, что за хрень такая?
– Опять ты кипятишься, уважаемый господин! – ведьма покачала головой. – Вроде не молод уже, а горячности как у безусого юнца.
– Ну, ты же знаешь, что времени у меня – совсем ничего! Как тут не горячиться?
Ведьма даже приостановилась, и бредущий сзади бородатый мужик в лаптях и косоворотке буквально уткнулся ей в спину. Судя по всему, старуха никак не ожидала, что ее рассказ возымеет на меня такое скорое действие. Я понял, сама бы она на побег ни за что не решилась, даже если бы наверх вела отполированная ногами беглецов лестница в каком-нибудь потайном туннеле. Скулить по утраченной жизни это одно, а бороться за эту самую жизнь – совсем другое.
– Бог тебе помоги, смелый господин! – в глазах ведьмы блеснула зависть. – Ради такого храбреца расскажу все, что знаю. Так вот… Черного дракона ты уже видел, а вот Красный лев это совсем другое. Это и есть тот самый философский камень, о котором я тебе давеча толковала. Выглядит он как камешки ярко-красного цвета. На том же шестом круге их мелят в порошок. Хочу заметить, что порошочек этот и хватать легче, да и глотать его гораздо сподручней.
– Глотать? На кой мне его глотать? – от одной лишь фантазии, что на зубах моих поскрипывает эта химическая дрянь, желудок тут же дернулся в непроизвольной конвульсии.
– Никак помереть боишься? – ведьма хохотнула. – Да ты не бойся, вреда от Красного льва не будет, а даже наоборот. Это лучшее лекарство, которое когда-либо в мире сотворено было. Оно все твои хвори за пару часов вылечит. Нога ведь у тебя, как я вижу, совсем плоха. Куда с такой бежать?
– Я думал, что в аду никакие лекарства не действуют, как не действуют, к примеру, и механизмы, – воспоминание о ране заставило ее вновь противно заныть.
– Это обычные лекарства не действуют. Красный лев – эликсир магический. Он и на земле, и здесь, в преисподней, одинаково хорош, – ведьма призадумалась что-то припоминая. – Еще садовники Красного льва очень уважают. Закопают щепотку, к примеру, под молодую яблоньку, а она, глядишь, на следующий день уже и до раскидистого дерева вырастает. Затем пару часов пройдет, а яблонька то уже и отцвела, и плоды полновесные на ней соком наливаются.
– Сильная штука! – я уважительно покачал головой. – Жаль, что я не садовник.
Вмиг вспомнились кадры из детского мультика, «Джек в стране чудес», кажется. Вот бы и мне точно также. Зарыть в землю парочку чудесных бобов. Они и так растут быстро, а тут еще такой превосходный допинг как Красный дракон. Короче, через часок мост с того света был бы готов. Может, кто думает, что я ждал бы целый час? Да ни за что! Как только росточек окрепнет настолько, чтобы удержать вес слегка располневшей человекообразной обезьяны… Только эту самую обезьяну и видели!
– Опять ты в облаках витаешь, – проскрежетала ведьма. – Приготовься. Вон там, впереди… видишь каменные жернова?
– Ну?
– Что «ну»? Видишь или нет?
Шагах в ста от нас действительно что-то вращалось. Тяжелый едкий газ, опускавшийся из пятого круга, клубился там словно его раздувал огромный потолочный вентилятор. В пору моего босоного детства такие вентиляторы устанавливали во всех продуктовых магазинах. Движению воздуха они вряд ли способствовали, зато мух разгоняли это точно.
– Вижу, – соврал я, чтобы не ударить в грязь лицом.
– На жерновах этих и перемалывают Красного льва. Мы пройдем близко, вот тогда-то его и надо хватать… теплым, прямо из-под самого жернова. Тот порошок, что уходит вниз по желобу, нам ни за что не достать. Тележки, в которые он ссыпается, стоят далеко, и рядом с ними постоянно кто-то слоняется, то ли гоблины, то ли сам Дагон – могущественный демон, главный смотритель адовой мастерской. А рядом с жерновом обычно никого нет. Так что это и есть самое удобное место.
Что ж, предварительный инструктаж я получил, теперь посмотрим, как все будет выглядеть на самом деле.
Жернова выступили из темноты как-то вдруг, внезапно. Так из тумана появляются зловещие прибрежные скалы. Да они и походили на скалы. Глядя на вращающееся каменное колесо размером чуть ли не с половину футбольного поля, я чувствовал себя мелкой и ничтожной букашкой. А оно, колесо – стихия, сверхъестественная мощь, не подвластная миру людей.
Однако, первые впечатления проходят очень быстро, и вскоре глаза выходца из двадцать первого века видели лишь две круглые светло серые плиты, лежащие одна на другой. Да габариты, да вес, да скрежет и грохот, но в остальном все просто как дважды два. Нижний жернов закреплен неподвижно, а верхний ползет по своему собрату, перемалывая все, что угораздит попасть между ними. Видел я такую систему, когда бывал в Кижах. Только рукотворные деревянные мельницы мололи никак не камни, и в движение их приводило совсем не сила человеческих ног.
Да-да, именно сила ног! Несколько тысяч человек белками крутились в деревянном барабане, огромном как колесо обозрения. Люди не могли остановиться ни на секунду. Одному небу известно, сколько десятков, сотен, а может и тысяч лет продолжался их неистовый забег. Мир для этих несчастных теперь навечно состоял из надрывного до хрипоты дыхания, размеренного мелькания деревянного колеса, скрипа валов и шестеренок, скрежета и хруста переминаемой породы.
