Хилари Мантел - Чернее черного
— Правда? — Колетт подумала о Рене. — И что они говорят?
— Это шутка. Я пошутила. Похоже, вам не понравилось.
Она забрала у Колетт крохотный пакетик молока, который та теребила в руках, подцепила фольгу ногтем и вылила молоко в кофе Колетт.
— Черный. Я пью черный кофе.
— Простите.
— Вот еще кое-что, чего вы не знаете.
— Да уж.
— Работа, о которой вы говорили… — Колетт оборвала себя на полуслове. Она прищурилась и испытующе посмотрела на Эл, словно очень издалека.
— Не хмурьтесь, — сказала Эл. — А то останетесь такой навсегда. Просто спросите у меня то, что вам нужно спросить.
— Сами, что ли, не знаете?
— Вы просили не читать ваши мысли.
— И правда. Просила. Это по-честному. Но разве вы можете так просто это выключить? Выключить, а потом включить, когда захотите?
— Все несколько иначе. Я не знаю, как вам объяснить. Это не похоже на кран.
— Это похоже на выключатель?
— Нет, не похоже.
— Это как — допустим — как если бы кто-то шептал вам в уши?
— Да. Больше похоже на это. Но не совсем шептал. В смысле, не в уши.
— Не в уши. — Колетт помешала кофе. Эл взяла пакетик коричневого сахара, отщипнула уголок и высыпала сахар в чашку Колетт.
— Вам нужна энергия, — пояснила она. Колетт, нахмурившись, продолжала мешать кофе.
— Мне скоро пора обратно, — сказала Эл. — Там выстроилась длиннющая очередь.
— Итак, если это не выключатель…
— Насчет работы — вы можете подумать до утра.
— И не кран…
— Можете позвонить мне завтра.
— И не кто-то, кто шепчет вам в уши…
— Мой телефон найдете в брошюре. У вас есть моя брошюра?
— Ваш духовный проводник вам все говорит?
— Но не тяните слишком долго.
— Вы сказали, его зовут Моррис. Маленький заводной цирковой клоун.
— Да.
— Похоже, то еще шило в заднице.
— Бывает.
— Он живет с вами? В вашем доме? В смысле, если можно это называть «живет».
— Да запросто, — устало сказала Эл. — Можете называть это «живет» или как вам угодно. — Она с трудом встала. — Вечер обещает быть долгим.
— Где вы живете?
— Уэксхэм.
— Это далеко?
— На въезде в Бакингемшир.
— Как вы добираетесь домой, на машине?
— Сперва на поезде, затем на такси.
— Кстати, думаю, вы были правы. Насчет моей семьи.
Эл посмотрела на нее.
— Я чувствую, вы колеблетесь. Насчет моего предложения. Это так не похоже на вас. Обычно вы решаетесь очень быстро.
— Я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите. Я привыкла иметь на руках описание служебных обязанностей.
— Мы можем его составить. Если вас волнует именно это. Напишете его сами, почему бы и нет? Вы скоро увидите, что нужно делать. — Элисон что-то искала в сумке. — Возможно, я не смогу платить вам столько, сколько ваш последний работодатель. С другой стороны, когда вы проверите мои бухгалтерские книги, то сами скажете, что я могу себе позволить. К тому же это вопрос качества жизни, верно? На мой взгляд, график будет менее напряженным, чем на вашей последней работе. У вас будет больше времени на отдых. — Потом добавила слегка сконфуженно: — Однако вам не удастся разбогатеть с моей помощью. Я не умею угадывать лотерейные номера и все такое прочее.
— Можете задержаться еще на минутку? — спросила Колетт. — Мне нужно узнать кое-что.
— Меня ждут.
— Пусть ждут.
— Хорошо, но не слишком долго. А то миссис Этчеллс их перехватит. — Эл наконец нашла в сумке холодок. Она предложила упаковку Колетт. — Помогает держать ушки на макушке, — сказала она. — Видите ли, мне нужен кто-то, кто сможет разобраться с расписанием и проследит, чтобы я не назначала два мероприятия на одно время. Кто будет общаться с администрацией заведений, где я выступаю. Бронировать отели. Вести счета. Хорошо бы еще отвечать на звонки. Когда я с клиентом, я не могу постоянно отрываться.
— Разве у вас нет автоответчика?
— Есть, но клиентам больше нравится слышать человеческий голос. В любом случае, я не слишком дружу с электрическими штуками.
— И как же вы стираете белье? В ванне?
— Нет, вообще-то… — Элисон потупила взор. Похоже, она начала раздражаться. — Видимо, мне многое придется вам объяснить, — сказала она.
Как выяснилось, истина заключалась в том, что какое бы сообщение Элисон ни оставила на своем автоответчике, оно неизбежно портилось. Другие сообщения, совсем, совсем другие, накладывались на него. Откуда они брались?
— На это не так-то просто ответить, — сказала Элисон. Она посмотрела на часы. — Я собиралась поесть, а вместо этого проговорила с вами.
— Принести вам сэндвич?
— Я никогда не ем за работой. Это непрофессионально. Ну да ладно. Мне не повредит немного поголодать, правда? Вряд ли я исхудаю. — Она похлопала себя по животу и печально улыбнулась. — Да, насчет поездок: я вечно в разъездах, раньше водила машину, но теперь нет. Мне кажется, вдвоем с подругой я бы справилась, ну, мы бы сидели за баранкой по очереди.
— Вам нужен штурман?
— Вообще-то не совсем. — Элисон объяснила, что ей нужно, — теребя пакетики сахара, разрывая их и откладывая в сторонку, — ей нужно теплое живое тело на соседнем сиденье, пока она едет от города к городу, от ярмарки к ярмарке, от одной «Спиритической феерии» к другой. А иначе является призрак, усаживается рядом и принимается изводить ее нытьем, пока она пытается справиться с незнакомым односторонним движением. — Вы бывали в Брэкнелле? — спросила Элисон. — В Брэкнеллском аду. Все эти круговые развязки.
— А что помешает призракам ехать на заднем сиденье? Или у вас двухдверный автомобиль?
Элисон смотрела на нее. Пауза затянулась. Колетт думала, что она собирается ответить.
— Послушайте, Колетт, — мягко сказала она. Перед ней лежало четыре пакетика, и она осторожно двигала их пальцем, меняла узор, тасовала снова и снова. — Послушайте, ничего страшного, что вы несколько скептически настроены. Я понимаю. Я и сама была бы скептична. Вам нужно осознать одну вещь: неважно, что вы думаете, неважно, что думаю я, — то, что происходит, происходит независимо от того, что мы думаем. И я не испытываю публику, не показываю людям фокусы, чтобы доказать свои способности, потому что мне не нужно ничего доказывать. Понимаете?
Колетт кивнула. Элисон жестом подозвала официантку и указала на кофейник.
— Это для вас, — пояснила она. — Я вижу, вам горько. И это понятно. Жизнь не была с вами ласкова. Вы работали изо всех сил и ничего не получили взамен. Вы потеряли свой дом. И кучу денег, верно?
Глаза Колетт следили, как коричневый сахар вьется по столу; будто инициалы пытаются сами себя написать.
