Кларк Смит - Затерянные миры
Вряд ли кто-то еще, кроме него, находился в саду. Неосвещенные флигели дворца замерли в оцепенении; по саду бродили только тени, и ветер доносил легкие ароматы цветов. А над всем этим разливала свой мертвенно-бледный свет луна, похожая на огромный блеклый цветок.
Тулос, уже забыв о свидании с Ксантличей, решительно и поспешно направился к воротам... Его влекло непреодолимое желание зайти в склеп и убедиться, что он не обманулся и Илалота жива. Может быть, если он не придет, она задохнется в гробу, и тогда ее мнимая смерть быстро превратится в реальную. И снова он услышал слова, которые она прошептала или ему показалось, что прошептала, словно разлитые в лунном свете: «Приходи ко мне в полночь... я буду ждать тебя... в гробнице».
Ускорив шаг, словно спеша к ложу обожаемой госпожи, он вышел из королевского сада через неохраняемые северные ворота и пересек заросший бурьяном пустырь между садом и старым кладбищем. Разгоряченный и полный нетерпения, он вошел в эти всегда открытые порталы смерти, где перед осыпающимися пилонами стояли чудовища из черного мрамора и глядели на него отвратительно сверкающими глазами.
Тишина глубоких могил, шаткие белые колонны, темные тени кипарисов, — во всем чувствовалась смерть и все это усилило странное волнение Тулоса, зажгло его кровь. Словно он выпил напиток, сдобренный зельем, разжигающим любовную страсть. Мертвая тишина вокруг него, казалось, горела и дрожала тысячью воспоминаний об Илалоте, призрачной надеждой, что она здесь...
Когда-то вместе с ней Тулос посетил подземную гробницу ее предков и, вспомнив это, он уверенно зашагал к арке входа, полускрытой тенью кедра. Заросли крапивы и пахучей дымянки, растущие у заброшенного прохода и примятые могильщиками, скрывали ржавую железную дверь, осевшую на неплотно пригнанных петлях. У его ног лежал потухший факел, брошенный, скорее всего, одним из ушедших могильщиков. Увидев его, Тулос вспомнил, что не взял с собой ни свечи, ни светильника, и счел, что само провидение позаботилось о нем.
Подняв факел, он зажег его и начал поиски, не обращая внимания на покрытые толстым слоем пыли саркофаги у входа в подземелье. Когда они с Илалотой были здесь в последний раз, она показала ему глубоко внутри склепа нишу, где, как она сказала, в свое время ее ждет вечный покой среди других мертвецов. Проходя мимо рядов саркофагов, он ощутил в затхлом воздухе странный приторный запах жасмина, словно аромат весеннего сада. И этот запах привел его к саркофагу, который, в отличие от других, стоял открытым. Там он увидел Илалоту, лежащую в ярких похоронных одеждах. И над ней витала такая странная лучистая благодать, такое чувственное спокойствие, что Тулос замер, словно пораженный заклятием.
— Я знала, что ты придешь, о Тулос, — прошептала она, шевельнувшись, словно от жара его поцелуев, которыми он начал покрывать ее шею и грудь...
Факел, выпавший из рук Тулоса, погас в пыли... Ксантлича, рано уединившаяся в своих покоях, не могла заснуть. Может быть, она выпила слишком много или слишком мало темного ароматного вина, а может, ее кровь волновалась при мысли о возвращении Тулоса или мучила ревность из-за жаркого поцелуя, который он запечатлел на руке Илалоты. Ей не спалось; она встала за час до встречи с Тулосом и стояла перед окном спальни, ожидая, что прохладное дыхание ночи ее освежит.
Однако воздух, казалось, был накален до предела. Сердце Ксантличи гулко билось в груди, она задыхалась. Вид залитого лунным светом сада еще более усилил ее волнение. Она отправилась бы в павильон раньше назначенного срока, но даже несмотря на нетерпение, ей хотелось помучить Тулоса ожиданием. Перегнувшись через подоконник, она увидела, как Тулос пробирается между кустами и деревьями. Ксантлича удивилась необычной быстроте его шага. Ей стало любопытно, куда он так спешит, ведь направлялся он явно прочь от того места, где она назначила ему свидание. Вскоре он повернул в кипарисовую аллею, ведущую к северным воротам, и королева потеряла его из виду. Удивление ее сменилось тревогой и гневом, когда спустя некоторое время он не вернулся.
Ксантлича не могла представить себе, чтобы Тулос или любой другой, будучи в здравом рассудке, осмелился забыть о свидании с ней. И в поисках объяснения она предположила, что он находится под действием какой-то могущественной черной магии. Королева знала, что Илалота любила Тулоса до безумия и безутешно горевала, когда тот бросил ее. Поговаривали, что она безуспешно применяла различные заклинания, чтобы вернуть его, тщетно призывала демонов и приносила им жертвы, а также использовала наговоры, чтобы накликать на Ксантличу смерть. В конце концов она умерла от разочарования и отчаяния, или, может быть, покончила с собой с помощью какого-нибудь особого яда... Но, как полагали в Тасууне, ведьма, умирающая таким образом, может превратиться в ламию или вампира и продолжить свое колдовство...
Королева содрогнулась от этой мысли. А еще она вспомнила о странных и зловещих изменениях, сопровождающих такую смерть: ведьма, использующая силы ада, сама превращалась в подземную тварь. Она представила, какая судьба ждет Тулоса и какая опасность подстерегает его, оправдайся ее предположения. И понимая, что и она не избежит такой опасности, Ксантлича все же решила последовать за лордом.
Времени на сборы не оставалось. Она вытащила из-под шелковой подушки кинжал, который всегда держала при себе. Лезвие его от рукоятки до кончика клинка было отравлено ядом, губительным как для живого, так и для мертвого. Зажав кинжал в правой руке и держа небольшую лампу в левой, Ксантлича тихо выскользнула из дворца.
Последние винные пары, отуманивавшие ее сознание, испарились, но зато проснулся какой-то неосознанный страх, предостерегающий ее, словно голос предков. Однако приняв решение, она последовала за Тулосом по пути, ранее проложенном могильщиками. Луна, перебираясь от дерева к дереву, сопровождала ее, подмигивая незрячими глазами. Быстрый звук котурнов Ксантличи, нарушающий мертвую тишину, казалось, разрушал прозрачную паутину, которая отделяла ее от мира призраков. Снова и снова ей вспоминались слухи, ходившие о таких, как Илалота. И сердце королевы сжималось от страха, ибо она понимала, что встретит уже не смертную женщину, но создание, возвращенное к жизни из седьмого круга ада. Дрожа от ужаса, она продолжала свой путь, ибо мысль о Тулосе, находящемся в руках ламии, словно раскаленным клеймом жгла ей душу.
Перед Ксантличей раскинулся некрополь, и она направилась под мрачную сень кладбищенских деревьев, в тени которых скрывались склепы, похожие на разинутые пасти чудовищ. Воздух стал влажным и зловонным, словно наполнился испарениями из открытых могил. Королева остановилась, ей показалось, что черные невидимые демоны, возвышаясь над колоннами и стволами деревьев, поднялись перед ней из земли, готовые напасть, если она сделает еще хоть шаг. Однако Ксантлича тотчас опомнилась и смело шагнула в дверь гробницы. Дрожащими руками зажгла она маленький огонек лампы и, пронзая толщу тьмы подземелья узким клинком света, вошла, усмирив страх и отвращение, в это обиталище мертвых... или, возможно, уже не мертвых.