Наталья Калинина - Зеркальный лабиринт
Атака сомнений. Они, словно охотники, долго выслеживали жертву, сидели в засаде, и вот, увидев, что я неосторожно поранилась о чужие слова, набросились на меня с топорами и кольями. Рвали, били, резали, кололи. Сомнения…
Я уносилась выше и выше в небо. И все стремительней и стремительней летела вниз. Тело превращалось в невесомую птицу, сердце тяжелело, напитываясь ядом сомнений.
Не знаю, сколько времени я так раскачивалась, не замечая холода. Но когда наконец-то остановилась и собралась вернуться в тепло, на пороге дома показался Рауль.
– Что ты здесь делаешь? – удивленно спросил он, замирая в желтом пятне света, падавшем из освещенного коридора.
Сердце при виде Рауля сжалось, как ожидающий удара бездомный пес. Красивый, талантливый… Он не будет принадлежать ни мне, ни себе, он отдастся успеху, толпам поклонниц, концертным графикам. А мне хотелось семьи – обычной семьи с воскресными прогулками по парку, со вкусными ужинами и любимыми фильмами, которые бы мы смотрели вместе, укрывшись одним пледом. Мне хотелось общего прошлого, совместного настоящего и одних на двоих планов на будущее. Мне хотелось забыть о разлуках, холодной постели, которую согревают лишь мои воспоминания, хотелось присутствия любимого постоянно, ежедневно, ежечасно. И не виртуального, воплотившегося в голос по телефону или переписку через Интернет, а реального. Никакие письма и звонки не заменят одного объятия.
– Анна? – окликнул Рауль. Я открыла рот, чтобы ответить ему что-нибудь беззаботное, но не смогла произнести ни звука, понимая, что, если что-то скажу, заплачу.
Рауль молча спустился с крыльца и присел на другие качели.
– Что-то случилось?
Я покачала головой.
– Тогда пошли в дом, пока ты окончательно не замерзла и не заболела.
И я опять покачала головой, не в силах даже попросить его уйти.
– Тебя так расстроили слова Чави? – продолжал допытываться Рауль.
– Нет, – выдавила я.
– Тогда в чем дело? – голос его посуровел. Повернув к Раулю голову, я увидела, что он поежился от холода, но продолжал, как и я, сидеть на мокрых качелях рядом со мной.
– Я не вижу будущего у наших отношений, – без всякого перехода брякнула я, отворачиваясь.
– О чем ты? – отрывисто спросил он. – Ты… меня не любишь?
– Рауль, дело не в том, люблю ли тебя я, – горько усмехнулась я. – Дело в том, любишь ли меня ты. Или все еще продолжаешь испытывать прежние чувства к своей бывшей девушке.
– Не понимаю, Анна!
– Прекрасно понимаешь! Ты ведь помирился с Ракель?
Затянувшаяся пауза дала мне куда более красноречивый ответ, чем слова.
– Кто тебе сказал?
Еще один гол, который он забил в свои ворота. Эх, Рауль, Рауль… Ты талантливый музыкант, но футболист – никудышный. Не в первый раз так лажаешься.
– Не важно. Ты так и не ответил – правда или нет? Впрочем, уже понятно, что правда. Рауль, мы с тобой договаривались не обманывать друг друга. Ложь мне стоила брака, а тебе чуть не стоила жизни. Она едва не разрушила наши отношения…
– Не ложь, а недоверие! – резко ответил он.
– Хорошо, недоверие! Но как я могу тебе верить? Не столько горько от того, что ты помирился с Ракель, сколько от того, что пытался скрыть это от меня. Знаешь, очень неприятно слышать, как за моей спиной твои друзья шепчутся об этом и жалеют меня. Если они, твои друзья, не верят, что ты не вернулся к Ракель, то как могу поверить тебе я?
– Я объясню тебе…
– Не надо, Рауль. Сейчас точно уже не надо. Я тебя спросила об этом раньше, а ты ушел от ответа. Сбежал! Так, будто тебе и в самом деле было что скрывать. Лучше бы я узнала об этом от тебя, чем от других, – с горечью обронила я.
Он молчал, глядя перед собой на землю.
– Ты говоришь, что не хочешь недомолвок между нами? Так буду откровенна с тобой! Не знаю, Рауль, станем ли мы двигаться вперед или предпочтем топтаться на месте, пока совсем не истопчем наши отношения. Не только в Ракель дело. Расстояния, разные страны, традиции. Наши жизни – твоя тут и моя – там… Не знаю, Рауль, сможем ли мы преодолеть все препятствия. И… нужно ли нам это.
Последнюю фразу я произнесла неуверенно и еле слышно, глядя не в лицо Раулю, а, как и он совсем недавно, рассматривая перед собой сливающуюся с темнотой землю.
Рауль, храня тяжелое молчание, принялся, как и я, раскачиваться. И чем выше взлетали его качели, тем стремительней я падала в бездну отчаяния.
Со стороны мы выглядели впавшей в детство парой. Оба раскачивались с такой силой, с таким упорством и бесстрашием, словно затеяли соревнования, кто выше взлетит. Только не раздавалось заливистого смеха, тишину нарушало лишь поскрипывание деревянных сидений и лязг металлических цепей. В какой-то момент Рауль повернул ко мне лицо, и мне показалось, что он сейчас крикнет: «Осторожно, Анна» и сбавит скорость, сдаваясь ради того, чтобы остановилась и я. Но наши взгляды лишь скрестились, как шпаги дуэлянтов. Он промолчал и подался корпусом вперед, раскачивая качели еще сильнее. Тогда захотелось закричать мне – что угодно, лишь бы оборвать это странное и опасное соревнование. Но, как и Рауль, я промолчала. В этот момент, казалось, мы оба принимали важные решения, только вот совпадут они или нет?
Когда Рауль резко остановил качели и развернулся ко мне, чтобы что-то сказать, дверь дома открылась, и на пороге показалась Моника.
– Рауль, ты здесь? – голос ее прозвучал встревоженно. – Ты нам нужен!
– Что случилось? – нехотя откликнулся он.
– Там… Лаура с Давидом так ссорятся, что…
– Из-за чего? – спросил Рауль, не предпринимая попытки встать.
– Не знаю, но думаю, что случилось что-то серьезное. Я увидела, как Нурия в слезах убежала в свою комнату. А Давид, похоже, готов убить Лауру, так он взбешен.
– Иду! Анна?.. – оглянулся Рауль.
– Рауль, мне хочется побыть одной…
Он замешкался, терзаемый сомнениями.
– Рауль?.. – позвала его Моника.
– Иду, иду, – раздраженно отозвался он, поднимаясь. – Анна, пойдем в дом. Тут слишком холодно. Даже для таких горячих решений, которые ты принимаешь, не выслушав меня.
– Что-то случилось? – встревожилась девушка уже из-за нас.
– Нет, Моника, – поспешно отозвалась я нарочито беззаботным тоном. – Мы говорили… о наследстве. Иди, Рауль. За меня не беспокойся. Пойду на кухню выпить кофе.
– Не сиди здесь, на холоде. Не хватало еще, чтобы ты заболела, – проворчал он.
– Обещаю, что не задержусь.
Рауль ушел, а я подождала немного и тоже вошла в дом. Увидев на кухне забытые мною чашки с кофе, поставила одну в микроволновку.
С горячим напитком согревалось не только замерзшее тело, но и будто оттаивало сердце. Кое-как удалось успокоиться и остановить сумасшедший хоровод мыслей. Я допила кофе, вымыла чашку и убрала ее в шкаф. Теперь, согревшись теплом старика-дома, я поразмыслила и поняла: нужно было дать высказаться Раулю, а не позволять сомнениям сделать меня такой категоричной.
