Шон Хатсон - Жертвы
Это рай или ад? Или неизбежность? Выходит, смерть — просто полное физическое разрушение тела. Пища для любителей мертвечины.
Ребенок еще раз направил луч фонаря на труп кошки и не мигая уставился на него. Личинки продолжали свою трапезу.
Глава 21
Топор был увесистый, должно быть, фунтов в шесть, и, описав им дугу, Миллер чуть было не потерял равновесие. Он помахал этим смертоносным орудием перед собой и слабо улыбнулся.
— В тебе пропадает отличный лесоруб, — сказал Филип Дикинсон, разглядывая специалиста по киноэффектам через широкоугольный объектив. Миллер сильно зажмурился, почувствовав, как левый глаз начинает слегка саднить, но ощущение дискомфорта быстро прошло, и он передал топор стоящему в ожидании актеру. Пэт Салливан, зажав в руке топор, смотрел, как Миллер сделал несколько больших глотков из фляжки, прежде чем вновь вернуться к своей работе.
Отдыхавший поодаль Кевин Брейди пытался прикурить сигарету. Из-за сковавшего лицо актера тяжелого грима ему это долго не удавалось. Уже три часа он пребывал в оболочке из латекса, череп разламывался, словно зажатый в тиски. Казалось, что под резиновой маской надулись и вот-вот лопнут вены, если его немедленно не освободят от этой передвижной тюрьмы.
Миллер жестом подозвал актера и стал отлеплять с его лица и тела тяжелую пленку. Скрытая латексом, правая рука Брейди была туго привязана на груди.
— Чем не Нельсон? — пробормотал он сквозь грим.
Не обращая внимания на шуточки Брейди, Миллер закрепил на его теле систему тонких резиновых трубочек, перекинув их концы через его плечо. С помощью специальных насосов по этим трубочкам должна была подаваться бутафорская кровь.
Повернувшись к стоявшему у него за спиной столу, Миллер снял тряпицу, которой был накрыт какой-то предмет.
Им оказалась рука, изготовленная Миллером накануне ночью.
Дикинсон вышел из-за камеры и с восхищением осмотрел этот искусственный обрубок. Он не переставал удивляться тому, как мастерски Миллер имитировал живые органы.
Пока специалист по киноэффектам приворачивал искусственную руку ремнем к плечу Брейди, режиссер объяснил, как он собирается снимать следующий эпизод.
На это ушло меньше пяти минут.
Брейди, исполняющий роль одного из «астроканнибалов», в этой сцене должен был схватиться с Салливаном в палате сиротского приюта, где Салливану предстояло отрубить «каннибалу» руку. Дикинсон намеревался в одном кадре запечатлеть, как Салливан замахивается и бьет топором, и уже в следующем кадре отсеченная рука должна была отлетать от плеча. Чтобы правдоподобность происходящего была полной, двоим помощникам следовало в этот момент дернуть за привязанные к руке и тщательно замаскированные веревки. Миллер поместил в обрубок три-четыре мешочка с кровью, которые должны были лопаться при взрыве дистанционно управляемых пиротехнических патронов в ту минуту, когда обрубок попадал в объектив камеры.
— На этом мы отрубаемся, — улыбнулся Дикинсон. — Прошу прощения за такой каламбур.
Миллер согнулся под рукой, еще раз проверяя заряды, его глаза беспокойно блеснули — в памяти всплыла картина недавней катастрофы.
— Готово, — сказал он, отступая назад.
— Я очень признателен тебе, Фрэнк, за то, что ты сумел так скоро вернуться к работе, — сказал Дикинсон, когда исполнители и съемочный состав заняли свои места.
Миллер лишь слегка пожал плечами и осторожно потер левый глаз: зрение опять ухудшилось.
— Прости, что пришлось побеспокоить тебя вчера вечером, но такие сцены грешно выкидывать, — добавил режиссер.
— Все в порядке, — ответил специалист по киноэффектам, рассматривая пульт управления, который он держал в одной руке. В другой у него была фляжка.
— Так, — рявкнул Дикинсон. — Все готово? Операторы, вы готовы?
Съемочная площадка откликнулась нестройным хором.
— Все... «Хлопушка»! — заорал Дикинсон, подталкивая вперед Салливана. — Начали!
Салливан приблизился к Брейди, который стоял перед камерой, согнувшись и свесив руки ниже колен.
Миллер напряженно следил за разыгравшимся перед ним действием, успевая бросить взгляд в сторону — не заметны ли веревки, прикрепленные к бутафорской руке. Он отхлебнул из своей фляжки, кося одним глазом на Салливана, а другим — на двух замерших в ожидании помощников, стоящих справа от него и в кадр не попадающих.
Салливан занес топор.
Брейди бросился на него.
Топор со свистом рассек воздух и опустился на плечо Брейди.
— Стоп! — приказал Дикинсон, и Салливан отступил на пару шагов назад, все еще держа в руке топор. — Теперь — вторая камера! Мне нужен промежуточный кадр, где Кевин с отсеченной рукой.
Свет снова убавили, заработали камеры, и Брейди оказался в кадре один, изображая муки адской боли от удара топора, отрубившего ему руку.
Он слышал, как порвалась ткань на его куртке, и в ту же секунду по сигналу Миллера двое помощников сильно потянули за невидимые веревки, увлекая в сторону отсеченную руку. Когда она ударилась о землю, Миллер нажал нужную кнопку на пульте дистанционного управления, и пакетики с кровью стали лопаться, забрызгав обтянутый латексом обрубок липкой жидкостью. Бутафорская кровь ударила фонтаном и из тонких трубочек, закрепленных на плече Брейди, и актер, памятуя инструкции, схватился уцелевшей рукой за имитируемую рану, из которой продолжал извергаться кровавый поток.
— Стоп! — снова рявкнул Дикинсон, и съемочная площадка снова озарилась светом. — Превосходно! — хлопнул он Миллера по плечу. — Теперь мне нужно снять, как топор вонзается в плечо, под разными углами. — Дикинсон обернулся к Салливану.
Миллер бережно, как подготавливаемое к длительному хранению сокровище, поднял отрубленную руку и принялся заворачивать ее в полотенце.
— Вызови меня, когда все будет готово к следующей сцене, — сказал он Дикинсону. — Я буду в гримерном фургоне.
Режиссер кивнул и занялся установкой камер для повторной съемки нападения Салливана на «астроканнибала».
Миллер побрел со съемочной площадки и у выхода еще раз приложился к своей фляжке. Выйдя на улицу, он окунулся в море солнечного света и невольно прикрыл глаза рукой, оберегая их от палящих лучей утреннего солнца. Вытащив из заднего кармана джинсов темные очки, поспешно надел их и почувствовал, как спало напряжение в глазах, защищенных от неумолимого сияния.
Миллер пересек площадку для стоянки машин, сквозь подошвы ботинок проникал жар от раскаленного бетона. С искусственной рукой под мышкой он некоторое время перебирал ключи и, найдя ключ от фургона, вошел в гримерную. Внутри стоял полумрак, и Миллер облегченно вздохнул, наслаждаясь приятной прохладой. Осторожно положил отсеченную руку на один из столиков и присел рядом на диванчик. Снова отпил из фляжки и сунул ее в задний карман.
