Демонический Любовник (ЛП) - Форчун Дион

– Э, мэм, – сказал он. – Это кошмарное происшествие. Ваш бедный муж...

Он заметил ее палец без кольца и замолчал в нерешительности, ибо ум деревенских жителей был чрезмерно традиционным. Его вмешательство задело каждый нерв в теле Вероники; она хотела пребывать в том странном возвышенном состоянии, к которому привыкла за последнее время, в той ментальной атмосфере, которая оказывала тот же эффект на разум, какой разреженный воздух в горах оказывал на тело. Она не хотела разговаривать, чтобы не разрушить эту атмосферу контактом с другим человеком; не произнеся ни слова, она немного отстранилась, мягко вытолкнула мужчину за дверь и захлопнула ее у него перед носом; потом она уселась в кресло рядом с окном, и попеременно смотрела то на залитый солнцем сад, то на залитое солнцем лицо на подушке.

Наконец, ее уединение вновь было нарушено. Мужчина с маленькой коричневой сумкой для вызовов в руках, возникший в дверном проеме, изучал комнату. Он переводил взгляд с лица на подушке, умиротворенного смертью, на лицо женщины, сидевшей у окна, которое тоже, казалось, выражало такое же точно умиротворение. Затем он подошел к кровати и начал молча проводить обследование; казалось, он не посмел нарушить тишину. Но тишину нарушила сама Вероника. Действия мужчины вернули ей способность к действию, и она мгновенно заняла оборонительную позицию.

– Я не хочу, чтобы к нему прикасались, – сказала она, заговорив впервые за день.

Новоприбывший мягко ответил:

– Боюсь, что к нему придется прикоснуться. Нам много всего придется сделать, но вы можете быть совершенно уверены в том, что мы сделаем для него лучшее, что мы можем, равно как и для вас. Скажите, вы не его родственница?

– Я его секретарша, – ответила Вероника.

– О, – ответил доктор, – Ну, как бы то ни было, мы сделаем лучшее, что в наших силах, и для вас тоже. Но вы не знаете, где можно найти его родственников?

– Нет, – сказала Вероника. – Не думаю, что они у него были.

– Вы провели здесь не слишком много времени, верно? Где вы были до того, как приехали сюда?

Вероника ответила.

– А что вы там делали?

Сначала ей захотелось рассказать ему обо всем, но затем она поняла, что не может; она соприкоснулась со скрытой стороной вещей, а он нет, и она не могла говорить с ним об этом, между ними зияла огромная пропасть; он был чужаком, он плавал на поверхности, но она была посвященной, она прошла сквозь завесу и увидела причины явлений; отныне она принадлежала к скрытой стороне вещей, она была лишь странником и временным обитателем в мире явлений, и могла создавать связи, дружить и проявлять симпатию лишь к тем, кто видел жизнь также, как видела ее теперь она. Она должна была идти одна, если только рядом не было людей ее типа, а доктор явно был не из них; она не могла ничего ему рассказать, он бы этого не понял.

Так что она принялась за сухую констатацию фактов. Она была у Лукаса в подчинении. Он ушел от своего собственного работодателя и приехал сюда, взяв ее с собой. Она не знала, почему он уволился; она не знала, кем были его работодатели, это было что-то вроде научного общества, как ей казалось; как бы то ни было, если доктор направит запрос в дом в Блусмбери, они, вероятно, расскажут о себе; это было не ее дело, ей хорошо платили и она не задавала вопросов. Нет, она не состояла в отношениях с Мистером Лукасом, она уже говорила. Нет, она не знала его имени. Нет, и возраста тоже. Он подписывал документы как Дж. Лукас. Нет, она не знала, что значит Дж., это могло быть Джеймс или Джон, она не имела ни малейшего понятия об этом, это ее не касалось и этот вопрос ее никогда не интересовал. Она всегда обращалась к нему Мистер Лукас. Нет, она не могла пролить свет на причину его смерти, предыдущей ночью он еще был в порядке. Он никогда не жаловался ни какие заболевания, хотя недавно он сказал, что чувствует себя уставшим.

Доктор ухватился за это утверждение, как за первую данную ему внятную подсказку, а Вероника, поскольку ее не спросили, сочла, что не обязана говорить о причине усталости Лукаса; те, кто имеют дело со скрытой стороной вещей, стоят в стороне от своей расы и улаживают конфликты своими собственными методами. Вероника не считала, что Лукаса убили; она знала, что он просто был вынужден оставить тело и была абсолютно уверена в том, что он сможет позаботиться о себе, и пока ждала от него указаний, не предпринимала никаких дальнейших действий. Наконец, доктор убедил ее выйти из комнаты и передал смотрительнице, и она, бедная старая душа, засуетилась вокруг нее, пытаясь выразить свое сочувствие невнятным бормотанием.

Длинные полуденные часы неспешно тянулись, погрузив девушку в полу-дремотное состояние; она никак не могла осознать, что мужчина, заслонявший собой весь ее горизонт в течение последних нескольких месяцев, лежал наверху мертвым, и что, какое бы будущее ей ни было уготовано, этот этап ее жизни закончился навсегда. Она воспринимала это как внезапную перемену в их планах; как остановку, может быть, но не как конец; она не могла предположить, каким будет следующий шаг, но игра, вероятно, еще не была закончена, и она пребывала в надежде и ожидании чего-то, что должно было в скором времени произойти.

Выводы следствия были подробно представлены на страницах газет, и нет нужды приводить их здесь; читатель уже осведомлён о причинах, которые привели к скоропостижной кончине Лукаса, и нет причин утомлять его полуправдой, озвученной тем, кого волнует лишь судьба плотной оболочки, от которой того заставили поспешно отказаться; доктор заключил, что причиной смерти стала сердечная недостаточность, вызванная переутомлением; это все, что он мог сказать. Тщательнейший перекрестный допрос Вероники, тщательнейший анализ внутренних органов покойного не дал совершенно никакого представления о том, почему он мог умереть, его жизнь просто оборвалась и всё. И всё же у тех, кому пришлось разбираться с этим происшествием, осталось странное ощущение; все они чувствовали, что многое осталось нераскрытым, и всё же ни один из них не мог внятно сформулировать, что именно вызывало его сомнения и что еще следовало бы прояснить в этом деле.

Все они понимали, что молодая леди, которая была спутницей покойного, знала больше, чем пожелала им сообщить; знали они и то, что сурового вида мужчина, прибывший из Лондона и назвавшийся работодателем погибшего, не сказал всей правды в суде; а когда стало известно, что при погибшем нашли свежесоставленное завещание, по которому все его имущество отходило вышеупомянутой девушке, таинственности прибавилось, но все же никто не мог понять, что на самом деле связывало этих людей с произошедшей трагедией. Это была загадка, которую они не в силах были разгадать, так что они решили отступиться от нее и вернулись к выводу, что смерть наступила по естественным причинам, что полностью соответствовало данным медицинского освидетельствования, хотя вся округа понимала, что здесь произошло нечто неестественное.

Однако после завершения следствия состоялась беседа из разряда тех, за присутствие во время которой они бы многое отдали, хотя что бы они могли из нее вынести, было трудно предугадать. Мужчина сурового вида пришел увидеться с Вероникой. Она сидела на террасе во время заката, когда услышала шаги по гравийной тропе, и, подняв голову, увидела его рядом с собой.

Он уселся на каменную балюстраду террасы, подался вперед, упершись локтями в колени, сцепил руки, и, максимально приблизив свое лицо к Веронике, посмотрел ей прямо в глаза.

– Итак, Мисс Мэйнеринг, я хочу правды. Что вас связывало с Лукасом?

– Я была его секретарём, – ответила Вероника.

Глаза мужчины изменились также, как глаза Лукаса в тот день, когда он выбирал одну из всех женщин, направленных к нему Лондонским бюро трудоустройства; он смотрел сквозь Веронику, а не на нее, и взгляд его был расфокусированным и стеклянным.

– Вы обладаете психическими способностями и привыкли находиться вне тела; скажите, можете ли вы делать это по собственной воле или кто-то должен загипнотизировать и вытолкнуть вас?