Не та дверь (сборник) - Варго Александр

Полиция приехала быстро, минут через десять, благо отделение находилось неподалеку. К этому времени Аллу и Васю отвели в отдельную комнату. Остальным участникам поминок и прочим посетителям ресторана велели оставаться в зале, а вход в заведение закрыли.

– Что не поделили? – вразвалочку войдя в комнату, спросил старлей, который после беседы с дежурным знал только то, что в ресторане муж напал на жену.

Он сделал еще шаг вперед, пригляделся к Алле, встал как вкопанный и коротко, но сочно выругался.

Где-то через час, много позже врачей, появившихся почти одновременно с нарядом полиции, приехал Виктор Степанович. Следователь начал с опроса гостей, а когда с этим было покончено, пришел в комнату к супругам. Версию о виновности Васи, в которой были убеждены охранник и старлей, он отмел с порога. Те люди, которые были на поминках, обеспечили мужу жертвы железное алиби. За считаные минуты, что Вася провел с Аллой наедине, проделать с ней все это не смог бы никто.

Да и за более долгий срок – как? Кто?

Перед уходом маньяк кое-как нахлобучил на голову жертвы парик. Зачем? Виктор Степанович не мог найти ответа на этот вопрос, кроме дикого «просто пошутил». В пользу этой версии говорила и почти полная схожесть цвета волос Аллы и парика, теперь лежавшего на столе в полиэтиленовом пакете.

Виктор Степанович не больно-то надеялся найти на нем отпечатки пальцев или иные следы, которые позволили бы узнать о преступнике хоть что-нибудь. Тем более после того, как парик успели подержать в руках, кажется, все, кто был сейчас вместе с ним в этой комнате, кроме разве что самой Аллы. Но вдруг?

Показания врачей «Скорой», приехавших на вызов, его не удивили. О сосудах, которые были заморожены вокруг ушей и почему-то даже не собирались оттаивать с течением времени, Виктор Степанович знал не хуже медиков. Как и о волосах, удаленных с корнями.

– Это как там, на Петрозаводской? – улучив удобный момент, тихим голосом спросил его врач.

О первом нападении знали, кажется, уже все.

Следователь кивнул.

Врачи, к слову, никуда не собирались уезжать. Несмотря на возражения Аллы, впрочем, довольно вялые и быстро прекратившиеся, после беседы со следователем ей предстояло отправиться в больницу на обработку ран.

– Значит, снова. – Виктор Степанович, сцепив руки, сидел за столом. – Всего через два дня.

Ему представилось, как он входит в кабинет к начальству, докладывает о новом нападении маньяка, а потом разводит руками в ответ на вопрос о том, есть ли подвижки по делу. Кажется, плакала премия по итогам года. А если так оно и дальше будет, то как бы чего похуже не случилось. Илья Георгиевич церемониться не умеет. Ему самому перед верхами отчитываться, а тут такое!

Следователь взглянул на Аллу и отвел глаза. За время работы в органах ему случалось видеть вещи гораздо хуже, но сейчас Виктора Степановича не покидало ощущение, что перед ним сидит живой труп. У мертвеца билось сердце, он дышал и даже отвечал на вопросы, пусть и скупо, односложно. Но все это значения не имело. Дело было не во внешности Аллы.

«Не жилец» – так сказал бы его отец, Степан Алексеевич, будь он еще жив.

Виктор Степанович не знал бы, что тут можно возразить. Шок? Безусловно. Кого угодно на ее месте шарахнуло бы так, что мозги киселем стали бы. Но… хорошо бы, чтобы только к шоку все и сводилось.

– «Она не видела». «Она не верила». А теперь «Она не слушала», – сказал следователь. – Выжжено над каждым ухом.

Алла вскинула голову, и он тут же замолчал, понадеявшись, что жертва наконец-таки скажет что-то дельное. Но глаза женщины, заблестевшие было, погасли, она медленно вернулась к прежней позе.

– Конечно, никто никого не видел и ничего не слышал.

Вася молчал, не обратив никакого внимания на случайный страшный каламбур. Все, что он пережил на поминках, следователь от него уже узнал, а больше ему добавить было нечего.

Если бы он не пил и не заснул!.. Пошел бы искать жену сразу, как обнаружил, что ее нет рядом. Не ждал бы и не ел этот гребаный жульен. Если бы…

Вася вздохнул и приобнял жену, сидевшую слева от него, за плечи, желая, чтобы их поскорее отпустили. Тогда останется только больница, где Алюше помогут с этими ужасными ранами, и потом – домой, домой!

«Хорошо, что есть парик. Не придется ничего объяснять детям. Да и как тут можно хоть что-то растолковать?» – подумал он.

Вася представил себе, как они с Аллой открывают дверь. Она без парика. К ним бросаются Женька с Любой и останавливаются, не веря своим глазам. Эта тетя – наша мама?

Есть парик?!

Осознав свою ошибку, Вася скривился. Есть, да только не у них. Парик сейчас следователь с собой заберет, следы искать будет. А как же тогда быть им с Аллой?

Он украдкой покосился на жену и усмехнулся. Мог бы и не прятаться. Алла сидела, уставившись в пол. Вася был готов поклясться, она вряд ли осознавала то, что видела перед собой. Еще совсем недавно Аля отвечала на вопросы, пыталась отказаться от поездки в больницу, но с каждой канувшей в прошлое минутой все глубже погружалась в себя.

«А что же дома? Неужели и там Аля будет точно так же смотреть мимо детей, сквозь них? – спросил себя Вася и тут же махнул рукой. – Этот вопрос может и подождать. Кто знает, какой она станет после больницы? Вдруг врачи смогут растормошить ее хотя бы отчасти? А вот вопрос с париком следует решить как можно быстрее. Дети не должны видеть маму… такой.

Жалость к жене, смешанная со страхом за нее, себя и Любу с Женей, настоянная на горе от гибели мамы, нахлынула на Васю, забила стеклянной крошкой глотку, колючей проволокой скрутила нутро. Он заморгал, пытаясь унять резь в глазах.

Господи, еще только в пятницу Вася ехал домой с работы в отличном настроении! Он получил премию, впереди их ждали замечательные выходные.

Они на самом деле начались прекрасно. Дружный семейный завтрак за одним столом, чудесная погода за окном, потом все вместе на прогулку.

Теперь они сидят здесь, с врачами и полицейскими. Мамы нет, Алла покалечена. Что же с ними будет дальше?

– Ладно. Здесь, похоже, все. – Виктор Степанович встал из-за стола, подошел к Васе, протянул руку: – Как обычно, жду ваших звонков, если будет что рассказать. Всего хорошего.

Вася автоматически пожал узкую сухую ладонь следователя, кивнул. Он в тот же миг забыл о Викторе Степановиче, достал телефон, зашел в Интернет, вбил в поисковике «Москва Ховрино купить парик» и нажал на ввод. Экран моргнул и отобразил результаты запроса.

Вася пробежался по ссылкам. На первой странице ничего подходящего не было. Он на всякий случай заглянул на вторую. Та же история. Все хорошие салоны, торгующие париками, находились слишком далеко.

Хотя…

Что лучше, потратить еще несколько часов, но приехать домой с женой, которая будет выглядеть относительно нормально, или отправиться туда сразу после больницы и перепугать детей до смерти? – спросил он себя. – Может, все-таки домой? От подъезда позвонить Юльке, сказать, чтобы с ребятами закрылась в детской. Быстро провести Аллу в спальню, помочь раздеться, и пусть себе отдыхает, в себя приходит.

Утром можно что-нибудь придумать. Например, пока жена будет спать – а я подозреваю, что встанет она очень поздно, – взять да съездить быстренько за париком. Дети… в конце концов, их можно и с собой взять. Оставить машину за пару домов от салона, сунуть им в руки планшет да сбегать в салон.

Алла просыпается в полном одиночестве. Зовет меня, потом детей, но никто не откликается. Она встает, обходит квартиру – никого. Мертвая тишина.

Жена возвращается в спальню и на прикроватной тумбочке находит записку, на которую раньше не обратила внимания. Там написано, что я с детьми уехал по делам и скоро мы вернемся.

Зачем так спешно? Почему было не подождать, пока она проснется?

Алла глядит на свое отражение в зеркальной двери шкафа-купе, и по ее щекам скатываются первые слезы».