Сергей Зюзин - Мертвецы из инета. Книга первая. Мёртвая бабка
–
Я буду стрелять! Ты понял меня?! Я буду стрелять! – было первым, что услышали они тогда из тех криков.
И это был голос того самого дежурного, что первым «принял» у себя пострадавшее от мёртвой бабки семейство.
–
Да пойми же ты! – в ответ этому крику раздался другой. – Вы тоже сможете стать бессмертными!
Второй голос был не знаком, и он отчего-то показался и Оксане, и её родителям, странным.
–
Перестань, сержант! – теперь голос явно принадлежал тому самому оперу, что только что убежал на те крики от Оксаниного семейства. – Сядь лучше, поговорим.
–
Да что тут разговаривать! – это уже был голос кого-то четвёртого. – Вам просто нужно сейчас умереть. Ненадолго. А потом вы оживёте и станете бессмертными. Как мы! Не веришь?
На какое-то время там повисло молчание. Однако вскоре тот же самый голос продолжал:
–
Ну, если не веришь, выстрели в меня. Выстрели! Ну же!
–
Отставить, младший сержант! – опер Андреич по-настоящему заорал. – Сядь на стул, тебе говорят!
–
Да нет уж, Андреич, я уже не младше тебя по званию, – проговорил, судя по голосу, тот, что только что предлагал в него выстрелить. – Поэтому не командуй! Ты лучше скажи, ты будешь в меня стрелять?!
При всех этих словах холодная, леденящая внутри всё, тревога бесцеремонно вползла в Оксанину душу. Что всё это значило? Почему многие из выкрикиваемых сейчас в «дежурке» слов словно копировали то, о чём говорила и преследовавшая их семейство мёртвая бабка? Неужели бабкины слова о том, что она «оживила кое-кого из своих давних подруг, и не только их», правда?! И кто-то из тех, кого она «оживила» ещё, пришёл сейчас сюда?!
О чём-то похожем в ту же секунду подумали и её мама с папой.
–
Я пойду посмотрю, – папа отстранил от себя жену и дочь.
–
Не ходи! – мама и Оксана хором это почти прокричали.
–
Я осторожно, только взгляну, что там делается, и сразу назад, – папа был упрям.
–
Обещай, что ни во что не будешь вмешиваться, – мама смотрела на него с огромным беспокойством и страхом.
–
Этого и обещать не надо, – успокаивающе улыбнулся в ответ папа. – Вмешаться во что бы то ни было означало бы бросить вас! А уж этого я никогда не сделаю.
И в следующий миг он пошёл по коридору.
–
Папа! – только-то и смогла, что вполголоса окликнуть его вслед, Оксана.
Однако, он ничего ей не ответил. Зашагав очень быстро, он даже не стал оглядываться. К чему? Он же не уходил навсегда или надолго.
Ещё минута, и он подошёл ко входу в дежурную часть.
Дверь туда оказалась распахнута. Осторожно к ней подкравшись, папа также осторожно выглянул из-за её косяка. Всё происходящее в те мгновенья в «дежурке» вмиг предстала перед его глазами. И то, что он там увидел, заставило его сердце забиться в ужасающе бешеном ритме. Посреди помещения там стоял… Тот самый полицейский, которому ещё вчера, в квартире на седьмом этаже, мёртвая бабка свернула шею! Его голова была неестественно повёрнута вбок и немного наклонена. Сомнений не было никаких, его лицо тогда очень хорошо папе запомнилось. Что же это такое? Неужели это и есть бабкины проделки с той самой игрой, о которых она совсем недавно рассказывала Ане с Оксаной?!
Ещё двое полицейских стояло за спиной у того, которому мёртвая старуха сломала шею. И они, – это чувствовалось на каком-то интуитивном уровне, – были такими же, как и он, «живыми» мертвецами! Папа не очень хорошо запомнил тогда их лица, но теперь ему казалось, что они тоже были среди тех стражей порядка, что спустились тогда к ним на балкон по верёвке. Ему тут же вспомнилось, что полицейских тогда у них в квартире погибло трое…
За «ожившими» мёртвыми полицейскими, на полу, не шевелясь, лежал кто-то ещё в такой же форме. Труп?! Неужели и здесь не обошлось без крови? А сбоку, у стены напротив окна дежурного, в разных позах, с пистолетами в руках, замерли пятеро, судя по всему, живых полицейских, среди которых были и дежурный, который первым здесь всё Оксанино семейство встретил, и оперуполномоченный, которого затем из-за них вызвали.
–
Зачем ты впустил их, придурок? – сердито проговорил один из них, и слова его явно предназначались стоявшему здесь же дежурному.
–
Да я не пускал, – тот ещё пробовал оправдываться. – Они сами! А тут ещё Савельич…
С последними словами он кивнул в сторону лежавшего на полу то ли трупа, то ли человека в беспамятстве.
–
Ну так что? – в следующую секунду, заглушив слова дежурного, гаркнул мёртвый полицейский, которому накануне бабка свернула шею. – Ты будешь в меня стрелять?
Он смотрел прямо в лицо недавно покинувшему Оксанино семейство оперу. Едва это проговорив, мертвец двинулся в его сторону. Оперуполномоченный в ответ поднял свой пистолет и прицелился наступавшему в голову.
–
Ну, стреляй же! Или я убью тебя уже сейчас, – говоря это, он уже почти достиг целившегося ему в голову опера, протягивая руки к его шее.
И тут прогремел выстрел. Потом ещё, и ещё. Помещение «дежурки» мгновенно заполнило грохотом выстрелов пистолетов всех пятерых, находившихся там, живых полицейских. Их пули стали безжалостно дырявить и рвать мертвецов – их бывших сослуживцев, – в самых разных местах, врываясь в их мёртвую плоть одна за другой.
Выстрелы стихли, когда были расстреляны все имеющиеся у стрелявших полицейских патроны. Закончив палить почти одновременно, медленно опуская пистолеты, все пятеро в ужасе уставились на по-прежнему стоявших перед ними покойников, против которых пули их пистолетов оказались бессильны. Зловеще зиявшие своими чёрными провалами многочисленные дыры, проделанные в туловищах, головах, руках, ногах «оживших» трупов полицейских, как будто не причинили последним никакого вреда. Как ни в чём ни бывало, тот из них, что только что наступал на ведшего дело мёртвой старухи опера, зло ухмыльнувшись и также зло на последнего посмотрев, заговорил неимоверно осипшим голосом. Одной из пуль, попавшей в шею, видимо, повредило его голосовые связки.
–
Ну что, ты убедился? Глупец, ты ведь тоже можешь стать таким! Для этого нужно лишь ненадолго умереть.
Только что стрелявшие по мертвецам полицейские попятились к выходу. Оксаниному папе, наблюдавшему за всем этим, захотелось открыть им пошире дверь.
–
Ты обещал ни во что не вмешиваться, – вдруг услышал он у себя над самым ухом шёпот своей жены.
Напуганная выстрелами, она подкралась к мужу сзади, чтобы оттащить его оттуда.
Вдруг, со стороны входа в отдел, который было хорошо видно в окно дежурного, послышался какой-то шум. Бросив туда взгляд, Оксанин папа в тот же миг увидел, что в его двери кто-то входил. И папа узнал входившего. Вернее сказать, входившую. Обезображенная многочисленными повреждениями мёртвая плоть лица, шеи, рук, зажатый в последних ноутбук… Всё это узнавалось очень легко! Баба Паша! При виде её папина кожа стала холодеть, а волосы начали вставать дыбом. В памяти был ещё слишком свеж портрет явившейся с того света бабушки Паши и всего, что оказалось с нею связано, чтобы теперь не испугаться почти до умопомрачения. И в следующее мгновение он медленно попятился.
–
Ну что, герой ты наш, насмотрелся? Вот и хорошо. И пойдём отсюда! – сразу же, не видя того, что увидел её муж, зашептала у него за спиной Оксанина мама.
Немного отойдя от двери, папа обернулся.
–
И не пойдём, – посмотрев на жену, прошептал он. – Побежим! Быстро-быстро!
А от окна дежурного до них уже доносился хриплый голос «ожившей» покойницы – прабабушки Оксаны:
–
Вы уже здесь? Вот и славненько. Внучат моих не видели?
Услышав эти слова и, конечно же, узнав этот голос, мама и пришедшая вслед за ней Оксана побледнели.
–
Но здесь-то она нас как нашла?! – только-то и смогла вымолвить дочь.
–
Она и вправду сюда пришла, – чуть слышно прошептала мама. – Словно собака по следу…
–
Бежим отсюда, только очень тихо, – прошептал папа, предостерегающе прикладывая к губам указательный палец.
Вначале тихонько отойдя от двери подальше, они помчались, что было сил, к выходу во двор. А сзади, спустя несколько секунд, послышались звуки ещё чьего-то бега.
–
Скорее! – вырвалось у бежавшего за своими девчатами папы. – За нами, кажется, погоня!
Перед самым выходом во двор он на миг остановился и оглянулся. А сзади уже подбегали те самые полицейские, что только что разрядили по своим бывшим коллегам не по одной обойме патронов. Впереди всех был тот самый опер, что ещё вчера не верил в папины рассказы о мёртвой старухе.
Не став тратить время на разговоры, хоть и очень хотелось «поинтересоваться» у полицейского, поверил ли он во всё это теперь, Оксанин папа выскочил во двор вслед за женой и дочерью, успев краем глаза заметить, как из «дежурки» в коридор уже вываливалась толпа только что расстрелянных там мертвецов.
Ну и что теперь? Куда им было бежать дальше? Пробежав по инерции всего несколько шагов, они остановились.
