Линкольн Чайлд - Огонь и сера
Внезапный шум заставил Гарримана обернуться. Разнообразия ради двойник Элвиса в почти что приличном костюме терзал портативную караоке-систему.
– «...Я горю изнутри!» – надрывался он под «Жгучую любовь».
Шум нарастал, толпа становилась все беспокойнее. Вдалеке то и дело взвывали полицейские сирены.
– «...Господь Всемогущий, я лежу на кровати и прожигаю дыру».
Собственно, материал по убийству Гарриман уже раздобыл, но мазок-другой яркой краски не помешал бы.
С диктофоном на изготовку он огляделся. Так, парень в кожаных ботинках и ковбойской шляпе не подойдет, слишком вычурно: хрустальная палочка в одной руке и живой хомяк – в другой. А вот паренек в черном, стриженный под могавка, сойдет – прыщавый пацан из пригорода, просто пытается выглядеть оригинально.
– Простите! – Гарриман протолкался к нему сквозь толпу. – Простите! «Нью-Йорк пост». Можно задать вам несколько вопросов?
Паренек обернулся, глаза его засветились. Как бы не перегорели за пятнадцать наносекунд славы.
– Зачем вы пришли?
– Не знаете?! Явился дьявол! – Лицо парнишки сияло. – К мужику, который жил в этом доме. Утащил его душу – за шкирку, прямиком в ад! А тело зажарил в шашлык! Прям как там, на Лонг-Айленде.
– Откуда вы знаете?
– Да в Сети об этом повсюду судачат.
– Но что нужно здесь вам? Лично вам?
– А че, непонятно?! – Его взгляд говорил: ты что, идиот? – Выразить почтение Человеку-в-красном.
Чуть в сторонке престарелые хиппи надтреснутыми фальцетами затянули «Симпатию к дьяволу». Как же работать в таком мракобесии?
– Откуда вы?
– Мы с ребятами из Форта-Ли, Нью-Джерси.
Тут подошли сами «ребята», разодетые в точности так же.
– Это кто? – спросил один из них.
– Репортер из «Пост».
– Без балды?
– Сфоткай меня!
«Выразить почтение Человеку-в-красном». Подходящая цитата, решил Гарриман, пора закругляться.
– Ваше имя? По буквам.
– Шон О'Коннор.
– Возраст.
– Четырнадцать.
«С ума сойти».
– Ладно, Шон, последний вопрос: почему дьявол? Что в нем такого?
– Дьявол – клевый чувак! – Пацан заулюлюкал, и приятели подхватили, хлопая друг друга по ладоням поднятых рук:
– Чува-ак!!!
«Господи, – отходя, думал Гарриман, – как таких придурков земля носит? И с каждым днем этих уродов, как кроликов, становится все больше и больше, особенно в Нью-Джерси. Сейчас нужен кто-нибудь адекватный. Хотя бы священник. Точно, выйдет отличный контраст». И как нарочно, неподалеку обнаружились два стоячих воротничка.
– Простите! – крикнул Гарриман, пробиваясь к ним. Священники обернулись, и Гарриман застыл, пораженный.
На их лицах он прочел страх – подлинный страх, перемешанный с болью и сожалением.
– Гарриман, «Пост». Можно спросить, зачем вы пришли?
– Мы здесь как свидетели, – ответил старший из священников – скала достоинства в море истерии.
– Свидетели чего?
– Конца света. – От самих слов и того, как священник их произнес, спина Гарримана покрылась гусиной кожей.
– Думаете, все идет именно к этому?
– «Пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу», – мрачно процитировал священник, а второй, помоложе, кивнул:
– «И будет сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее. И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее».
– Горе, горе тебе, великий город! – продолжил старший священник. – Ибо в один час погибло такое богатство!
Он аккуратно взял за руку Гарримана, который уже достал блокнот и начал записывать.
– «Откровение», глава восемнадцатая.
– Ах да, спасибо. Из какой вы церкви?
– Церковь Девы Марии, Лонг-Айленд.
– Спасибо.
Гарриман записал имена священников и поспешил назад, на ходу пытаясь засунуть блокнот в карман. Он больше не боялся окружающей истерии – она поблекла перед спокойной убежденностью священнослужителей.
Толпа с одного края зашевелилась. Подъехал небольшой конвой полицейских машин, и к мигалкам добавились огни телекамер и фотовспышки. Работая локтями, Гарриман врубился в группу звукооператоров. Дорогу, идет Гарриман из «Пост»!.. Но вместе с ним вперед устремилась и голодная до новостей людская река.
Последним в колонне шел цивильный «крузер». Из него выбралась женщина в сером костюме. На очень даже аппетитной груди поблескивал значок. Милая дамочка, впрочем, не скрывала командирского настроя – за ней уже шли подчиненные.
Женщину живой стеной обступили копы в униформе, и она подняла руку, призывая к тишине:
– Пять минут на вопросы. Затем толпа должна разойтись.
Люди снова загалдели, когда к офицеру склонились подвесные микрофоны. Женщина молча выжидала, затем взглянула на часы.
– Четыре минуты, – предупредила она.
Ряды прессы заткнулись. Прочие клоуны и иже с ними тоже притихли, почуяв, что наклевывается нечто интересное.
– Я капитан Лаура Хейворд, убойный отдел департамента полиции Нью-Йорка. – Она говорила мягко, но так, чтобы всем все сразу стало ясно. – Имя жертвы Найджел Катфорт, он погиб приблизительно в двадцать три пятнадцать. Причина смерти на данный момент не установлена, однако версия убийства не исключается.
«Это мы уже слышали», – подумал про себя Гарриман.
– Теперь я отвечу на несколько вопросов.
Толпа взорвалась криками. Капитан указала на отчаянно махавшего рукой журналиста, и тот пулеметом выплюнул вопросы:
– Есть ли связь между этой смертью и смертью Джереми Гроува? Есть какие-нибудь сходства? Различия?
– Связь есть. – Кривая усмешка. – Сходства и различия – тоже. Следующий?
– Есть подозреваемые?
– Пока нет.
– Следы копыт или другие дьявольские знаки имелись?
– Отпечатков копыт мы не нашли.
– Говорят, на стене было выжжено лицо?
– Кому-то примерещилось. – Усмешка исчезла. – Всего лишь небольшое пятно.
– А что это за лицо?
– Те, кто видел, говорят, что уродливое.
Снова поднялся гвалт.
– Это лицо дьявола? А рога? Рога были?
Вопросы выкрикивались со всех сторон сразу. Микрофоны, ударяясь друг о друга, нависали все ниже.
– Было ли это лицо дьявола, сказать не могу, – ответила Хейворд. – Не встречалась с оригиналом. Но о рогах не докладывали.
Гарриман только успевал записывать. Кучка репортеров все допытывалась насчет следов сатаны, однако Хейворд не обращала на них внимания.
– Это дьявол? Ваше мнение? – кричали отовсюду.
Капитан подняла руку:
– Я бы хотела ответить на этот вопрос.
Вот теперь толпа заткнулась по-настоящему.
– В городе хватает своих дьяволов – из плоти и крови, так что вызывать еще одного – сверхъестественного – будет, извините, сверх меры.
– От чего умер Катфорт? – выкрикнули из толпы. – Что вызвало смерть? Его тоже поджарили?
– Эксперты производят вскрытие. Когда они закончат, картина прояснится.
Гарримана не одурачил спокойный, разумный тон капитана. Выходит, департамент еще не знает, с какого конца подступить к делу, и в статье Гарриман так и напишет.
– Спасибо, – сказала капитан Хейворд, – и доброго всем дня. А теперь, народ, давайте-ка расходитесь.
Галдеж усилился, но прибывшие наконец дополнительные силы полиции стали теснить толпу и устанавливать ограждение.
В голове уже вертелись наметки материала, и Гарриман, предвкушая сенсацию, ликовал. Наконец-то его ждет удача!
Глава 23
«Роллс-ройс» подъехал к воротам яхт-клуба в Западной бухте. Глядя в окно, д'Агоста ерзал на заднем сиденье. Напоминали о себе ушибы, ссадины, кошмар на месте убийства Катфорта и всего два часа сна.
Ради особого дела Пендергаст решил не брать шофера Проктора и сам сел за руль.
Лучи яркого осеннего солнца сверкали на волнах россыпью серебряных монет. Через залив к синему горбу Стейтен-Айленда шел паром. Его винты мерно взбивали воду, флажки трепетали на ветру, а следом хвостом тянулась стайка громкоголосых чаек.
В открытые окна «роллса» влетал соленый морской воздух.
Ряды сверкающих яхт от глаз черни закрывала стена.
– Без ордера нас не впустят, – сказал д'Агоста. – Я же говорил с Баллардом, знаю, какой он.
– А мы его попросим, – отозвался Пендергаст. – Употребим всю свою вежливость.
– Предположим, вежливые слова не дойдут.
– Попросим чуть более жестко.
Замедлив ход, Пендергаст открыл изготовленную на заказ панель из вишни, чтобы включить встроенный лэптоп. Машина подъезжала к стоянке, и охранник, заметив «роллс-ройс», уже открывал ворота.
Со стоянки открывался отличный вид на бухту Аппер-Бей. Отыскать великолепное судно среди леса мачт труда не составило.
